Хроники Раздолбая - Санаев Павел Владимирович (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
— Да пошел ты со своими механизмами на фиг!
Раздолбай бросил трубку. Его трясло. Он приложил руки к лицу и, ощутив, что оно пылает, прижал ладони к оконному стеклу, чтобы хоть немного охладить ими щеки.
«Сволочь, а не друг! — бесился он. — Как я мог хорошо про него думать? Он не Барракуда, не Мурена, он — Осьминог! Послать надо этого Сергея Вадимовича вместе с его документами. Я у себя дома, он ко мне вломился и что-то от меня требует. Пригрожу милицией, если что — убегу. Крушить он у меня дома ничего не станет, а напишет свою дурацкую надпись — замажу потом, и все».
Охлаждая щеки ладонями, Раздолбай направился обратно на кухню. По пути он незаметно отпер входную дверь, чтобы в случае агрессивного поведения заплывшей к нему в дом Мурены ломануться на площадку и задать стрекача по лестнице. Сергей Вадимович как ни в чем не бывало снова листал журнал.
— Значит, так… — заговорил Раздолбай, раскручивая в себе маховик дерзости. — Я поговорил с Мартином. Мы вчера напились, придумали какую-то глупость — это наши с ним дружеские дела. Никаких документов я подписывать не буду, и прошу вас покинуть мою квартиру.
— К сожалению, не смогу покинуть без подписи.
— Хотите, чтобы я милицию вызвал?
Сергей Вадимович вздохнул, вытащил из внутреннего кармана бордовое удостоверение и в развернутом виде положил его на стол.
— Министерство безопасности Российской Федерации. Полковник, — прочитал Раздолбай.
Он капитулировал сразу, сдулся, как развязанный в основании шарик. Как-то само собой стало ясно, что Сергей Вадимович — полковник настоящий, а почему полковники специальной службы не защищают дома, а проникают в них по просьбе эксцентричных Осьминогов, об этом надо спрашивать у тех, кто придумал новые правила соленой жизни. Понятно было и то, что документ составлен Сергеем Вадимовичем предельно грамотно, и от подписи этого документа никуда не деться. Да и неправильно будет, на самом деле, отказываться от подписи… Они с Мартином действительно поспорили, и Сталин разбил, а Мартин предупреждал, даже отговаривал… Раздолбай сам настоял на этом споре, мечтая сжимать в объятиях «коней» и полагая, что вернее добьется этого, если отрежет себе путь к отступлению. Да, он сделал это по глупости, не зная, что «кони» могут выпивать воды на пятнадцать тысяч, но, как говорится, «не зная броду, не суйся в воду», особенно если эта вода — «Перье». Теперь делать нечего — придется подписывать, и будь что будет. В конце концов, двадцать лет — большой срок. Можно подписать, а там как в притче про Ходжу Насреддина — или шах умрет, или осел. Не хотелось бы только этим ослом оказаться.
— Дайте, я прочту внимательно, — хрипло попросил Раздолбай.
— Свой глазок — смотрок, — странно усмехнулся Сергей Вадимович и придвинул к нему документ.
Раздолбай стал читать, не разбирая слов, и зацепился за первую же строчку.
— Почему Мартин с ограниченной ответственностью, а я нет? Мы на равных спорили! — спросил он и по взгляду Сергея Вадимовича понял, что сморозил глупость.
— Мартин Глебович заключил договор между вами и своим ООО — обществом с ограниченной ответственностью, чтобы можно было использовать наши бланки и печать, — спокойно растолковал Сергей Вадимович.
— Ну, я так и подумал… — смутился Раздолбай и, не рискуя больше ничего спрашивать, пробежался по договору до конца.
Все было записано так, что не подкопаться. Формулировка «девушка, сопоставимая, на взгляд трех незаинтересованных лиц, с профессиональной моделью из модельного агентства высшей категории» выглядела тяжеловесной, но простора для толкований не оставляла. Сразу было понятно, что это за девушка — Кисю в халате с драконами не подсунешь.
— Ладно, вроде все правильно, — смирился Раздолбай и нехотя поставил подпись на трех экземплярах договора. Он чувствовал себя так, словно над ним совершили незначительное, но опасное насилие, от которого можно ждать непоправимых последствий в будущем — что-то вроде удара медленной смерти в кунг-фу. Чтобы как-то возразить этому, он поднял на Сергея Вадимовича неуверенный взгляд и обиженно сказал:
— Целый полковник — и такой ерундой занимаетесь. Мне вот сегодня бандиты на Арбате этюдник разбили, а милиционеры в сторону отвернулись.
— Ты что это, вроде как предъяву кидаешь мне за то, что я тебя защищаю плохо? — уточнил Сергей Вадимович, и в его серых фотоэлементах проскочила живая искра.
— Нет, не предъяву. Просто.
— Просто — был у бабушки такого роста, — усмехнулся полковник и, наклонившись к Раздолбаю, доверительно сказал ему в самое ухо: — Слушай, красапет, я вас, баранов долбаных, пас двадцать лет жизни — вам не нравилось. Теперь колупайтесь со всем этим говном сами.
На этом Мурена щелкнул замками дипломата, в котором скрылись два подписанных договора, и направился к выходу.
— Соглашение будет у Мартина в сейфе. Не объявишься до двенадцатого года, к тебе придут.
— Кто, вы?
— Не знаю, я могу не дожить. Кто в то время у Мартина вопросы решать будет, тот и придет.
— Почему вы можете не дожить? Вам вроде лет не много, — обеспокоился Раздолбай, подумав, что с Муреной он уже познакомился и лучше увидит еще раз его, чем какого-то другого полковника.
Серые фотоэлементы Сергея Вадимовича неожиданно потеплели.
— Детеныш, блин, ты хоть понимаешь, что можешь из-за этого пари в какую-нибудь дурь влететь? Давай, я тебе прямо сейчас напишу на стене. Мартину покажешь, потом сотрешь, а я приходить не стану — будешь спокойно жить.
Соблазн освободиться от спора был велик, но Раздолбай почувствовал, что если увидит у себя на стене условленную надпись, то она будет травить его всю оставшуюся жизнь, даже если он заклеит ее другими обоями. Черные буквы станут из-под обоев испарять свой яд, как если бы их написали каким-нибудь смертоносным анчаром.
— Нет уж, поспорили так поспорили, — ответил он и закрыл за Сергеем Вадимовичем дверь.
Оставшись один, Раздолбай ощутил облегчение пополам с обреченностью, словно ему вынесли суровый приговор, но с отсрочкой на двадцать лет. Только теперь, подписав документ, он понял слова Мартина о вызове. Спор получился не о том, будет ли у него красивая девушка. Это был спор, сможет ли он плавать в новой соленой воде как рыба или станет одним из побирающихся крошками донных рачков, в которых на глазах превращались все бывшие пресноводные. Он вспомнил «Американскую трагедию», которую брал полистать из-за броского названия. Книгу он не дочитал, но в предисловии говорилось о разоблачении капиталистических нравов и ущербном буржуазном сознании героя. С той поры прошло меньше года, и вот Раздолбай сам был в шкуре главного персонажа той книги, мечтая о месте в обществе и утонченных красавицах. Только дяди, который мог дать место на фабрике, у него не было.
«Надо выкарабкаться! Надо выбраться наверх!» — настраивал он себя, решив не сдаваться.
Он понимал, что работа массажиста может стать только первой ступенькой лестницы, по которой ему необходимо взойти. Но куда ведет эта лестница? Какие ступени могут быть следующими? Издательство дяди Володи умерло, рисованием ничего не добиться… Как подниматься, если в соленой жизни Лещам не осталось никаких возможностей?
«Надо стать Барракудой! — увидел Раздолбай единственный выход. — Беспощадным хищником, который знает, к чему стремится, и готов ступать по головам. Что делал бы Барракуда, если бы начинал массажистом? Скопил бы деньги, откладывая каждый рубль, открыл бы салон и собственные курсы, нанял других массажистов — выжал бы из них все, чтобы вложить деньги еще в несколько салонов…»
Раздолбай представил, как тетка с водянистыми пальцами просит «прибавить хотя бы сорок рубликов, потому что совсем нечем платить за квартиру и детки не ели».
«Рентабельность моего бизнеса не позволяет платить вам больше, — мысленно ответил Раздолбай тетке, получая удовольствие от своей жесткости. — Я вам не ЦК КПСС, которого больше нет, чтобы думать о ваших детках. Зачем вы рожали их, если понимали, что не сможете прокормить? Не хотите работать за эти деньги, проваливайте — мои курсы каждый месяц выпускают десятки таких, как вы. Я через все это прошел, сам с этого начинал».
