Жемчужина Санкт-Петербурга - Фернивалл (Фурнивэлл) Кейт (лучшие книги .TXT) 📗
— А ну гони сумку! — заорал он.
— Тебе сначала придется меня убить, жалкий мелкий воришка, — ответила женщина.
Йенс встал перед ней и направил пистолет на старшего мужчину.
— Прикажите ему убрать оружие, — сказал он. — Я помог вам. Что за характер у вашего внука?
— Жадный. — Он устало повернулся к мальчику. — Побереги пули для тех, кто их заслуживает.
Мальчик выругался и опустил пистолет.
— Мы сейчас уходим, — сказал Йенс. — Не оставайтесь здесь слишком долго. Ленин и его большевики скоро поймут, что через эти туннели можно уйти из города, и их начнут проверять.
— Спасибо за совет.
Йенс кивнул на прощание и поднял на руки испуганную Лиду, которая дрожала так, что у нее даже зубы стучали. Валентина покачала головой, достала из сумки две банки консервов и скрепя сердце бросила их мальчику, после чего развернулась и пошла по туннелю.
Когда они отошли на несколько шагов, сзади раздался голос:
— Друзья! Есть поезд.
Они остановились и повернулись.
— Что за поезд? — спросила Валентина.
В неуверенном свете лампы ее лицо казалось похожим на череп.
— Поезд, который проезжает через мое загородное имение, рядом с лесом. Это небольшой грузовой поезд, на нем раз в неделю перевозят пшеницу и скот.
Йенс поставил Лиду и достал из сумки, висящей на плече, карту и компас.
— Покажите.
Он поднял лампу, и мужчина ткнул пальцем в карту. На пальце его блеснуло кольцо с печаткой, украшенное большим бриллиантом.
— Видите речную излучину? Рядом с ней поезд замедляет движение. Здесь вы сможете запрыгнуть в вагон, если поторопитесь. Так ездят все крестьяне из соседней деревни.
— Но я слышала, железнодорожники бастуют и поезда не ходят, — вставила Валентина.
— Этот ходит. Это небольшой состав для местных нужд.
— И куда на нем можно уехать? — поинтересовался Йенс.
— Недалеко. Но для разгрузки он выходит на Транссибирскую магистраль.
— Вы туда идете?
— Нет. — Мужчина поднял палец вверх. — Сначала мне нужно найти жену. Она все еще в Петрограде. — Он посмотрел на Йенса, и они оба подумали, что, скорее всего, искать ее уже поздно, но мыслей своих вслух не высказали.
— Удачи вам, — сказал Йенс. — Спасибо за сведения.
— Спасибо за еду. Храни нас всех Господь.
Йенс поднял дочь и повел жену к выходу из туннеля.
Они отыскали излучину, это было нетрудно. На выходе из города их остановил патруль. Но это были совсем молодые наивные ребята, поэтому, когда Йенс с уверенным видом помахал у них перед носом официальным документом с подписью Аркина, небольшой семье было позволено пройти.
Лес показался им спасительным приютом. Испытывая облегчение, они вошли в его тенистую гущу и два дня брели звериными тропами. Температура стремительно упала, и с неба повалил тяжелый пушистый снег, пряча их следы. Несколько раз они замечали бледные фигуры, мелькавшие, как призраки, в отдалении между деревьями, но их не окликали и к ним никто не обращался, потому что никто никому не доверял. В России стало опасно приближаться к незнакомым людям — если человек не был твоим другом, значит, он был врагом. Дойдя до излучины, они устроили привал. Костер разводить не стали, только сожгли несколько веток, чтобы вскипятить воду для чая. Лишь сейчас Валентина рассказала Йенсу о судьбе своих родителей, о том, как их судил трибунал большевиков. Он крепко обнял ее и поцеловал горячие слезы. Кутаясь в пальто и одеяло, они наблюдали за железной дорогой. Час за часом, день за днем. Уходящие вдаль серые рельсы стали казаться им дорогой в будущее.
Валентина лежала, прижавшись к Йенсу под его пальто. Тонкая серая трещина в небе над самым горизонтом указывала на близость рассвета. Рядом с ними, завернувшись в теплое одеяло, беззаботным детским сном спала Лида. Валентина прикоснулась губами к гладкому подбородку мужа (он вымылся и побрился в реке) и почувствовала, как он улыбнулся в темноте, не открывая глаз. Она устроилась головой у него на плече и вдохнула его запах. Он пах хвоей.
— Йенс?
Он поцеловал ее в волосы.
— Йенс, я хочу тебе чтото сказать. — Она говорила спокойным голосом, но почувствовала, как сразу напряглись его мышцы.
— Не нужно ничего говорить. — Он накрыл ее рот ладонью.
Пролежав так с минуту, Валентина подняла голову.
— Йенс, наше путешествие может оказаться опасным. В любую минуту нас могут… — Убить. Нас могут убить. — Нас могут разлучить.
Он прижал ее к себе покрепче.
— Нет. Этого не случится.
— Но если всетаки случится, обещай, что будешь заботиться о нашей дочери.
Он вздохнул.
— Мне не нужно этого обещать.
— И все равно. Обещай. Пожалуйста.
— Хорошо, любимая, если ты так хочешь. Обещаю, я никогда не оставлю Лиду и буду о ней заботиться. — Он повернул голову, и его губы оказались на коже Валентины. — Теперь ты должна обещать мне то же самое.
— Обещаю. Если будет нужно, я за нее жизнь отдам.
— Все?
— Нет.
Она нашла его губы своими и почувствовала, как внутри загорелся знакомый огонь. Страстное, неутолимое желание. Они предались любви под чистым ночным небом, испещренным бесчисленными звездами. И хоть они были не в санях и у нее не было меховой муфты, как в ту ночь после бала в Аничковом дворце, здесь не было ни революционеров, ни Аркина, желающего разрушить их мир.
— Едет, едет! — закричала Лида.
В синее небо поднялся столб дыма, холодный скрипучий воздух донес звук едущего поезда. Железнодорожная колея шла параллельно руслу реки. Лед на ней сверкал россыпью алмазов. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилались поля и леса. Для посадки на поезд условия самые подходящие.
— Приготовьтесь, — скомандовал Йенс.
Валентина кивнула, сердце ее готово было выскочить из груди. Лиду посадили отцу на спину, и она крепко обхватила руками его шею. Йенс нащупал руку Валентины. Она улыбнулась мужу и дочери, только улыбка получилась натянутая.
— Я готова. — Дыхание ее заклубилось между ними ледяным занавесом, и она сжала его пальцы.
Поезд оказался совсем небольшим, всего три грузовых вагона за локомотивом. Подъехав к излучине, поезд сбавил скорость, как и говорил мужчина в туннеле. Вагоны загремели и слегка накренились. Йенс побежал вдоль колеи, держа Валентину за руку, но ноги у него были длиннее, а шаг шире, поэтому ей было тяжело не отставать от мужа. Рядом с ними грохотал колесами паровоз. Валентина на ходу бросила взгляд на кабину и увидела машиниста с палкой в руках, который смотрел на них так, словно собирался этой палкой отгонять их от поезда. В начале первого вагона на внешней стене была металлическая лестница. Поравнявшись с ней, Йенс схватил ее свободной рукой, и его тут же оторвало от земли. На какойто миг он повис на одной руке с Лидой за спиной и двумя сумками на плече. Другой рукой он попрежнему крепко держал жену.
— Прыгай! — закричал он.
Но на такой скорости для нее запрыгнуть на лестницу было почти невозможно. Она попыталась прыгнуть, но ноги не послушались ее, она поскользнулась и упала, чувствуя, как выкручивается, вырывается из сустава рука, за которую ее держал Йенс. Поезд тащил ее на всей скорости по земле. Разрывая одежду, царапая и кромсая тело.
Валентина почувствовала, что ее пальцы выскальзывают из его руки, почувствовала, что сама жизнь уходит из нее, и сдалась. Она упала на покрытую льдом землю и увидела, как от нее удаляется все, что она любила в этой жизни. Когда колея выровнялась, поезд, вовсю работая поршнями, стал набирать скорость и сердито заревел. Фигуры Йенса и Лиды исчезли. Валентина поднялась на ноги и, не замечая того, что ее всю трясло, а колени были изодраны, стала смотреть на уменьшающийся поезд.
— Йенс! — закричала она. — Лида!
Она пыталась дышать, но горло не слушалось. Она потеряла все. После всего, что ей пришлось пережить, теперь, когда до новой жизни оставался лишь шаг, она лишилась всего. И тут ноги понесли ее вперед. Сначала она шла, потом побежала. Черт возьми, если будет нужно, она дойдет пешком хоть до самого Китая! Земля под ногами гудела. Валентина снова поскользнулась, но на этот раз не упала, а продолжила бежать, не сбавляя скорости. В голове закружился хоровод мыслей, но одна из них затмила остальные: они вместе, Йенс и Лида. И они будут вместе всегда. В безопасности.
