Горькие плоды смерти - Джордж Элизабет (читаемые книги читать .TXT, .FB2) 📗
Нет, от семейного очага Алистера Маккеррона влечет к ней отнюдь не внешность, сделала вывод Барбара. Эта женщина либо была динамитом в постели, либо установила со своим работодателем Великую Духовную Связь.
Когда Хейверс подходила к ней с ордером в руках, начал накрапывать дождик. Когда же она открыла рот, чтобы представиться, небесные хляби разверзлись со всей силой.
– О господи! – воскликнула Шэрон и встала, сделав шаг в сторону от венков. – Так вы та сама полицейская? – уточнила она и предложила переместиться в церковь. По ее словам, та сейчас была открыта. Церквушка была старой, еще англосаксонских времен. Люди обычно приходят туда взглянуть на Лоуренса, сказала она.
Барбара понятия не имела, что это за Лоуренс, однако двинулась следом за Холси.
Храм и впрямь был крохотным и простеньким, с единственным нефом. В его северной части высился пресловутый Лоуренс, который оказался Аравийским. Внушительное мраморное надгробие венчал его лежачий скульптурный портрет в столь любимых им арабских одеждах.
Вообще-то он похоронен не здесь, шепотом сообщила Шэрон Холси. Просто его здесь помнят, как и тех солдат, чьи имена высечены на мемориале.
– Я думала, он был повыше ростом, – заметила Хейверс, глядя на лежачую статую в арабских одеждах, прижимающую к груди кинжал.
– Это потому что вы видели фильм, – сказала ей Шэрон.
– Да, в фильмах обычно все не так, – согласилась Барбара.
– Ага, сплошные погони, стрельба и автомобильные катастрофы.
– Именно, как будто их снимают исключительно в расчете на подростков.
– Наверное, так и есть, – согласилась миссис Холси.
Отвернувшись от памятника, она ясными глазами посмотрела на свою новую знакомую и спросила:
– О чем вы хотели со мною поговорить? Я позвонила Алистеру, чтобы посоветоваться с ним. Потому как единственное, что пришло мне в голову, – что это как-то связано со смертью Клэр Эббот.
– И жизнью Каролины Голдейкер, – в свою очередь, добавила Барбара. – От ее сына Чарли нам стало известно, что вы отбиваете у нее мужа.
– Вот как? – Шэрон покраснела.
– Вы, конечно, можете солгать мне, – продолжала сержант, – но у соседей имеется дурная привычка все замечать. И когда они видят, что мужчина то приходит, то выходит, то остается на ночь, да еще если это продолжается какое-то время…
– Я даже не пытаюсь это скрывать, – сказала Холси. – Просто… вы так нехорошо выразились. Отбиваю. Как будто это грязь и разврат. А это не так.
– Думаю, что нет. Скорее, чувства, сердца и цветы. Или сигарета, выкуренная на двоих после сами знаете чего, когда, устремив взгляд в потолок, вы задаетесь вопросом, сколько так еще будет продолжаться, если один из вас не предпримет радикальных шагов. Ну, вы понимаете, о чем я.
Шарон нахмурилась. Откровенность Барбары не столько оскорбила ее, сколько повергла в растерянность.
– Вы всегда так прямолинейны? – спросила она.
– Да, когда дело касается убийства.
Холси отошла и села на скамью перед маленькой боковой часовней. Остатки росписи на стене как бы намекали на ее саксонскую древность.
В руках у Шэрон по-прежнему был начатый сандвич, но, похоже, аппетит ее испарился. Порывшись в объемной сумке, она вытащила обертку и бережно завернула в нее остатки еды, как будто пеленала на ночь младенца. Хейверс подсела к ней на скамью, хотя было видно, что ее собеседнице не очень приятно делить с нею свое личное пространство.
– Если это все из-за смерти Клэр Эббот, то мы к ней не имеем ни малейшего отношения – ни я, ни Алистер, – сказала Шэрон. – Он говорил мне, что к ним приходила полиция, поговорить с ним и с Каролиной. И – да, вы были правы, говоря про сигарету. Но я не была знакома с Клэр Эббот, а Алистер если и знал ее, то лишь потому, что Каролина у нее работала. Да, Клэр устроила поминовение Уилла, и мы с нею тогда познакомились, потому что я тоже получила приглашение на церемонию открытия, как и все остальные работники фирмы. Но это всё.
– Все, что касается Клэр, но не Каролины, – уточнила Барбара.
– Я уже сообщила вам правду. Мы с Алистером… Это никакой не разврат, даже если по вашим словам так выходит.
– Хорошо. Делаю мысленную зарубку. Это не разврат. Мужчина, женщина, созданы друг для друга, истинная любовь больше, чем весь остальной мир. Поняла. Но почему я тогда здесь? Не из-за любви же? Вернее, лишь частично из-за любви. Потому что вторая половинка – это убийства, и не важно, кто был истинной жертвой, Каролина или Клэр Эббот.
Губы Шэрон – бесцветные, как и все остальное в ней – раскрылись и сомкнулись снова.
– А нельзя ли поточнее, если можно? – осторожно спросила она спустя пару секунд.
– Можно. Убийца прибегнул к яду. Его источник – набор туалетных принадлежностей Каролины, но не самой Клэр. Каролина передала его Клэр и…
– То есть Каролина…
– И Клэр им воспользовалась. Раз – и нет человека. Одна загвоздка, насколько мы можем судить, – ни у кого не было повода ее убивать. А вот если предположить, что потенциальной жертвой была Каролина? Скажу честно, за то короткое время, пока мы с нею общались, она показалась мне не слишком симпатичной особой. Я также вынуждена признать, что постепенно мне становится ясно, почему кто-то мог пожелать распрощаться с нею навсегда. Надеюсь, вам понятно, что вы и ее муж стоите в этом списке первыми. Ведь это вы отбиваете ее… ой, простите. Опять сорвалось с языка. Извините.
Барбара пару секунд помолчала, подыскивая другое выражение, после чего продолжила:
– Никого не стесняясь, крутите шуры-муры с женатым мужиком, причем так, что даже объявления в местной газете не требуется, все и так у всех на виду. Тогда не удивляйтесь, что это делает из вас обоих потенциальных подозреваемых. И вы, и он имели основания желать ее смерти, миссис Холси. «Ведь мы же должны быть вместе, дорогой?» Или «дорогая». По опыту знаю, когда дело касается мотива убийства, фразы вроде «раньше в моей жизни не было ничего подобного» говорят о многом.
Впрочем, нужно воздать этой Холси должное, подумала Барбара. Держится с редким достоинством. Лишь пригладила рукой подол клетчатой юбки и подоткнула его вокруг ног. Блин, из какого сундука она ее вытащила? Сама Хейверс уже давно – с собственного дня рождения, когда ей исполнилось десять лет – не видела ни на ком клетчатых юбок, разве что на школьницах и шотландцах.
– Можете называть как угодно то, что есть между мною и Алистером, – сказала Шэрон. – Я не собираюсь останавливать или переубеждать вас. Более того, я даже знаю, как это выглядит в ваших глазах. Будто мы шныряем по всяким кустам и лесочкам, выискивая укромные места для наших свиданий, чтобы все было шито-крыто.
– Нет, полагаю, что вы делали это открыто, миссис Холси, иначе откуда Каролине это знать? Если, конечно, она вас не застукала. Так застукала она вас или нет? Она вам угрожала? Или ему? Пыталась первой избавиться от вас?
– Это как?
– Не уверена, но, думаю, она могла бы пропустить Алистера через соковыжималку, чтобы при разводе получить от него все, что можно, а потом выкинуть его за ненадобностью в мусорный бак. Вот это было бы зрелище!
– То есть вы считаете, что все сводится к деньгам Алистера и его бизнесу, который он сам построил с нуля, а я задалась целью прибрать это все к рукам? Между прочим, мне вовсе не нужно, чтобы Алистер уходил от нее. Мы знаем, что значим друг для друга, и независимо от того, с кем он – с Каролиной или со мною, – наши чувства от этого не изменятся.
С этими словами Шэрон Холси встала, как будто собралась уйти. Барбара последовала ее примеру, чтобы не дать ей это сделать.
– А вы, я гляжу, миссис Холси, чудна́я пташка.
– Это как понимать?
– Вы говорите, будто вам все равно, бросит он жену, чтобы вам, наконец, удалось сойтись, или же останется с нею, а с вами будет встречаться лишь пару раз в неделю, чтобы выпустить пар. Мол, вам и впрямь это до фени. И вы хотите, чтобы я вам поверила?
– Можете верить во что угодно и называть это как угодно – шуры-муры, выпускание пара и так далее. Вы никогда никого не любили. Потому что, будь это не так, вы говорили бы со мной совершенно иначе.
