Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

«– Ее бы следовало свозить к доктору,» – говорят про кликушу. – «Что тут доктор? доктор лечит простые болезни, а от порчи не поможет: разве он может выгнать из нее беса? Тут надо искать знахаря или на богомолье сходить».

Такой безнадежный взгляд на медицинскую помощь является по меньшей мере заслуженными Кликушество, как психическое страдание, возникающее под влиянием внушения и самовнушения, требует дли своего излечения не столько лекарственных, средств, сколько психических, в форме противовнушения или лечебного внушения. Поэтому нисколько не удивительно, что народ, видя бесплодность лекарственной медицины, так настойчиво стремится к применению против этого страдания молитвословий священников и заговоров знахарей. При этом опять замечательно, что «отчитать» кликушу может не всякий священник и снять с нее порчу может только известное лицо. Иногда кликуша сама может указать этого священника, крича во время припадка: «боюсь попа Василия, боюсь»! – Узнав, путем расспросов, какой этот поп Василий и обратившись к нему, можно быть уверенным в успехе, никакой же другой священник кликушу не отчитает [403]). То же и относительно снимания порчи знахарями. Снять порчу, в большинстве случаев, может то же самое лицо, которое испортило кликушу, а если другое, то опять, непременно, сильнейшее. – «Я дока, – говорить про себя знахарь, – а тот, который испортил, еще сильнее меня». – Эта народная вера в значение личности отчитывающего священника и врачующего знахаря, как и в других случаях порчи, нами уже указанных, опять, замечательно, совпадает с фактом, установленным школой Шарко относительно значения, при гипнотическом внушении, личности гипнотизатора. Что касается знахарской терапии, то знахарями, при лечении кликуш, кроме обычных, применяются и многие специальные средства, нередко очень жестокие и нелепые. Иногда больных кликуш секут по телу плеткой или веником из разных трав (Гжатск, у. Смоленск, г.), кормят петушиными головами (Грязовецк. у. Волог. г.) и поят водой с пережженными обрезками из лошадиных копыт, собираемых в кузнице (Карачевск. у. Орловск. г.). Для удаления беса выстригают у кликуш, на правом виске, волосы и часть подоплеки под левым рукавом рубахи, закатывают их в комок и сжигают (Калужск. г. и у.), привязывают к ногам кликуши лошадиные подковы, прижигают каленым железом пятки, а иногда, завязав рукава рубашки, зажигают их, в некоторых же случаях сжигают и самую рубашку (Меленковск. у. Владимирск. г.).

С целью предупредить припадок, в некоторых местах (Грязовецк. У. Вологодск. г.) зажимают правую руку и заступают левую ногу кликуши, а в других (Пошехонок. у. Ярославск. г.) крепко стискивают мизинец левой руки. Для прекращения припадка, когда кликуша раскричится до того, что ее невозможно ничем унять, стискивают ей горло (Инсарск. у. Пензен. г.) или надевают на голову горшок, с дырой на дне (Орловск. г. и у.). Но самым частым терапевтическим и вместе распознавательным средством, дли определения испортившего кликушу лица, является надевание на нее хомута [404]. Будто бы, этого приема не выдерживает ни один бес и сейчас же «оказывается». Кликуша, особенно если ее при этом взять за безымянный палец, непременно укажет «врага» и дает, таким образом, возможность раскрыть и парализовать порчу. Тогда приводится к кликуше мнимый колдун и она просит простить ее и выгнать из нее беса. Прощеная колдуном кликуша непременно получает исцеление, а не получившая прощения должна искать другого, превосходящего того по силе. Хомут, который надевается на шею кликуше, иногда непременно должен быть боронной, в других случаях сошной, а иногда (Шуйск. у. Владимирск. г. и Зарайск, у. Рязанск. г.) взятый с потной лошади. Для большей точности определения живот кликуши при этом перевязывают иногда чересседельником: «тогда она уж скажет верно» (Орлов, г. и у.). В некоторых случаях является на сцену не только лошадиная упряжь, но и соха. – «Да, должно быть, испорчена, – глубокомысленно говорит знахарь после осмотра кликуши: – надо ее в соху запрячь да в поле пахать выехать – тогда окажется». – «Куда теперь в поле? – снег кругом», – возражают ему. – «Это все равно, ведь, это не настоящая пашня, а надо только, чтобы сказалось». – «Подняли меня чуть живую, – передает про эту пашню кликуша, – одели в хомут, вывели на двор, запрягли в соху, двое меня вело, кут, а двое соху тянут. Опомнилась я уже в поле. Как глянула, что кругом делается, перепугалась, вырвалась от них, сбросила хомут и пустилась к лесу, да так шибко, что никто из них не мог меня поймать. Откуда сила взялась, спряталась между деревьями и опять ничего не помню. Тут уже меня по крику нашли и на руках домой притащили. Билась я, говорят, дорогой страсть: сразу оказался» (Жиздринск. у. Калужск. г.). Если кликуша плохо реагирует на все подобные меры, легко переносит «пытки» и не отвечает на вопросы, то это является плохим признаком: значит, дух сидит в ней крепко, он послан сильнейшим колдуном и излечение кликуши очень трудно (Болховск. у. Орловск. г.). Трудность лечения иногда увеличивается оттого, что бес напускается в человека на известное время и тут, хоть лечи, хоть выговаривай, все равно, толку не будет (Ливенск. у. Орлов, г.). Некоторые даже думают, что кликушу можно вылечить только на первых порах ее заболевания, так как бес, или заменяющая его душа утопленника или удавленника, вьет в середине человека гнезда и тогда бывает уже совсем невозможно его изгнать (Орловск. г. и у.).

Из религиозно суеверных средств большой верой в свои целебные свойства пользуется в некоторых местах пепел из церковных кадил, собираемый с 3-х великих обеден, и церковный ладан, в особенности «херувимский», из Киева. Ладанный пепел настаивают в течение 12 зорь на Богоявленской воде, взятой из 3-х церквей (Калужск. г. и у.) [405] В других случаях 3-х церквей мало и нужно гораздо больше. – «С 12-ти церквей, – рассказывает баба, – мы собирали ладан и двенадцать раз за одно утро его кипятили. Начала я пить его, загомонила было крик, ино, скоро опять стосковалась. Снова стали мы составлять ладан, составили и поставили в двух штохах под святой угол. Стояли они до самых полден. В полднях один штох вдруг лопнул, злей ружья, на мелкие склянки: это враг, какой во мне посажен, не залюбил ладану» (Орловск. г. и. у.).

«– Возьмет она, – передает другая кликуша про свое лечение у старушки-богомолки, – жаровню, разведет в ней огонь и бросит туда ладан. Ну, Пелагеюшка, нагнись, говорит, он этого страсть не любит. Нагнусь я над жаровней, а бабушка накроет меня одеждой. Дыши, дыши, говорит, не любит он этого. И точно, страсть не любит, сразу отомит и начнет кричать на все голоса» (Жиздринск. у. Калужск. г.). В Орловской г. (Болховск. у.) это изгнание беса из кликуши совершается с совершенно особенным и необыкновенно сложным и торжественным церемониалом. Как только женщина заголосит, семейные объявляют об этом соседям, прося их «помочь» изгнать беса из больной. Соседи приходят к кликуше и если она не кричит, то стараются ее «раздразнить», чтобы закричала. Для этого зажигают в кадильнице ладан, кадят им около кликуши и спрыскивают ее святой водой, по большей части, крещенской, чтобы узнать, кликуша ли она или только притворяется: от этих средств настоящая кликуша непременно закричит. Как только она начнет кричать, надевают на нее пахотный хомут, голову обматывают скатертью, в которой носили святить куличи на Пасху, снимают с божницы поклонный крест и кладут его кликуше на грудь. Сделав все это, начинают спрашивать: «дух нечистый, выйдешь ли ты из рабы Божьей, или нет?» Если кликуша скажет – «выйду», то ее опять обрызгивают св. водой и перетаскивают с полу к порогу, чтобы выходящая нечистая сила направлялась прямо в дверь. А чтобы она не могла остаться в избе, около кликуши, с трех сторон, кадят с кадильницы ладаном и кропят св. водою, оставляя, таким образом, свободный проход нечистой силе только к двери, для чего она растворяется настежь. Если женщина начнет биться и перестанет кричать на голоса, то это верный признак того, что нечистая сила выходит. Побившись, женщина обыкновенно впадает в беспамятство и делается как бы мертвою, потом тяжело вздыхает и поднимает глаза. Когда кликуша их откроет, то ей дают испить св. воды, покрошив туда немного ладану, для того, чтобы нечистый опять не мог возвратиться в кликушу. Когда она встанет, то у нее спрашивают: «полегчало ли ей?» и если женщина скажет, что полегчало, то присутствующие опять начинают кадить около нее ладаном и кропить св. водою. Если женщина и при этом не кричит, то, значит, бес из нее вышел совсем. Когда кликуша окончательно выздоровеет, то ей не дают работать целую неделю и советуют не сердиться и не ругаться «черным» словом. Если женщина вытерпит и не выругается черным словом, то бес не в состоянии войти в нее снова и женщина навсегда излечивается от кликушества. Когда, на вопрос, «выйдешь ли из рабы такой-то или нет?» – женщина не ответит спрашивающему – «выйду», – а будет все кричать на голоса, тогда один из мужиков (свекор, муж или посторонний) берет в руки кнут и приступает к ней с угрозой, повторяя: «выйдешь ты или нет? – сейчас кнутом иссеку!» Если женщина ничего не ответит, тогда сбрызгивает кнут св. водою и начинает женщину сечь кнутом наотмашь, большей частью, по левому боку, приговаривая: «во имя Отца и Сына, и Св. Духа, я тебе приказываю, нечистый дух, выйди вон!» – и бьет кликушу от двенадцати до тридцати трех раз.