Истинная любовь - Деверо Джуд (читать книги полностью TXT, FB2) 📗
Тем временем первая мать, зачинщица потасовки, повернулась к Виктории.
— Это все твоих рук дело? Думаешь, такой рекламный трюк поможет распродать твои книжонки? — прошипела она, наступая на Викторию, чье пунцовое лицо не уступало в яркости рыжим волосам.
Заметив краем глаза какое-то движение, Кен повернулся и увидел, как доктор Хантли медленно поднимается, уперев руки в колени. Пока Кен сражался с жаждущей отмщения женщиной (они сцепились намертво, как боксеры в клинче), Хантли пробрался сквозь визжащую толпу в алтарную часть часовни и встал перед большим витражом.
Он постоял, глядя на происходящее, укоризненно качая головой, словно не мог поверить своим глазам, затем набрал в грудь побольше воздуха и проревел:
— Прекратите!
Назвать этот оглушительный рык громким — значило бы ничего не сказать. Оконные стекла едва не лопнули, огромный витраж жалобно задребезжал, а несколько стульев опрокинулось на каменный пол.
Все разом оцепенели. Неподвижно замерли руки, вцепившиеся кому-то в волосы, застыли в воздухе занесенные для удара кулаки, смолкли крики.
— Сядьте! — приказал Хантли, и все послушно вернулись на свои места. Кен, попятившись, привалился к стене, Виктория опустилась на стул. Хантли ждал, хмуро оглядывая помятые лица скандалистов. Вскоре все уже сидели, не сводя глаз с фигуры доктора. Заложив руки за спину, он прошелся перед притихшими гостями и заговорил.
Его горделивая осанка, властная поза, а в особенности зычный голос вызывали у Кена странное ощущение, что он видит перед собой морского капитана из далекого прошлого. Человека, привыкшего отдавать приказы, перекрикивая рев бушующих волн. Отважного морехода, умеющего держать в строгом повиновении корабельную команду.
— Вы получите назад свои деньги, — отрывисто бросил Хантли непререкаемым тоном. — Вы достойны презрения, ибо набитый карман для вас дороже порядочности и доброты. Это из-за вас юной Изабелле пришлось сбежать с собственной свадьбы. Всем вам должно быть стыдно! — Повернувшись, Хантли грозно обвел глазами толпу. Его взгляд задержался на двух матерях. — Нужно быть абсолютно непорядочными людьми, чтобы поступить так со своими детьми. Это низко и жестоко. Тем более что прелестная девушка ждет ребенка! — Глаза его гневно сверкнули.
— Я не хотела… — начала было мать Иззи.
— Замолчите, мадам! — взревел доктор Хантли так громко, что оконные стекла отозвались глухим звоном. Выдержав паузу в наступившей тишине, он продолжил уже тише: — За стенами этой часовни ждет невеста. Разочарованы вы или нет, как и всякая невеста, она заслуживает уважения. И вы проявите его! Я ясно выразился?
Хантли подождал, пока все гости кивнут в знак согласия. Что же до нантакетцев, теснившихся вдоль стен, — те довольно заулыбались, словно с облегчением убедились, что жизнь вошла наконец в свою закономерную колею.
— Предупреждаю: если кто-то из вас позволит себе безобразную выходку, если вы не пожелаете искренне, от всего сердца, счастья жениху и невесте, я лично сгребу вас в охапку и вышвырну отсюда. Женщин это тоже касается. — Доктор Хантли снова угрюмо оглядел собравшихся, не пропустив ни одного из обращенных к нему лиц.
Откуда-то сзади раздался женский возглас: «Чур, я первая!», рядом захихикали женщины, но суровый взгляд Калеба пресек смешки. Хантли повернулся к Кену:
— Теперь действуйте. Вы отец невесты. — Виктория встала, явно собираясь что-то сказать. — А вы сядьте, — распорядился доктор, и она немедленно подчинилась.
Окинув напоследок повелительным взором зал, Хантли направился к боковому входу, где соляным столбом стоял оторопелый Джаред, Выйдя к нему, доктор закрыл за собой дверь часовни.
— Сухопутные крысы! Протащить бы их под килем! На моем корабле они бы живо у меня присмирели.
Джаред потрясенно смотрел на историка, не в силах заговорить. Несколько минут назад из-за двери послышался голос, знакомый ему с детства. Этот грозный рев ничем не напоминал тихий сдержанный тон доктора Хантли. Выглянув за дверь, Джаред остолбенел: в каждом движении, жесте, позе доктора он узнавал Калеба Кингсли. Обычно Хантли ходил ссутулившись, словно нес на плечах непосильный груз прожитых лет, а этот человек держался так прямо, что его осанке позавидовала бы стальная опора. В его облике не было ничего смиренного и кроткого. Гнев клокотал в нем, свою ярость он выплескивал на толпу. Это казалось непостижимым, невозможным, но Джаред видел перед собой деда, воплощенного в чужом теле.
Недоверчиво глядя на доктора, Джаред протянул руку и коснулся его плеча.
— Как? Когда? — прошептал он, боясь поверить внезапно возникшей догадке. Неужели это и вправду его дед Калеб?
— Это я, — сказал тот. — Ты смотришь на меня так, будто увидел привидение. — Калеб усмехнулся, собственная шутка ему явно понравилась. Но увидев, что Джаред по-прежнему молча ожидает ответа, сжалился над ним: — Прошлой ночью дух моего отца покинул тело Хантли.
— Ты хочешь сказать, доктор умер? — спросил Джаред.
— Да. Я этого не ожидал. — Калеб опустил голову, в глазах его блеснули слезы. — Став бесплотным, отец увидел меня и вспомнил все свои предыдущие воплощения. Он предложил мне вселиться в это тело, если я пожелаю. — Калеб перевел дух. — Потом за отцом явилась моя мать. На краткое мгновение мы трое соединились вновь. Родители поцеловали меня на прощание и унеслись, счастливые, что наконец обрели друг друга. А я оказался в человеческом теле.
Джаред, как завороженный, не мог отвести взгляда от лица деда.
— И что ты предпринял?
— А ты как думаешь? — Калеб посмотрел на своего потомка как на слабоумного. — Я поднялся наверх и забрался в постель к Валентине. Согласись, две сотни лет воздержания пробуждают в мужчине зверское желание.
Джаред растерянно моргнул, потом с хохотом сжал деда в объятиях.
Калеб нежно обнял внука, но тотчас высвободился и отступил на шаг.
— Нас разделяют два века. Держи себя в руках! — Слова его прозвучали резко, как удар хлыста, но в глазах искрился смех.
Не удержавшись, Джаред снова дотронулся до плеча деда. Ощущение было странным, непривычным. Лицо Калеба стало другим, не таким молодым и красивым, как раньше, но приятным. Однако глаза остались прежними, Джаред помнил этот взгляд, сколько помнил себя.
— Каково тебе в новом теле?
— Тяжело! — отозвался Калеб. — Сегодня утром я со всего маху врезался в стену. — Джаред рассмеялся. — И еще никак не могу привыкнуть, что люди меня видят. Думаю… — В часовне заиграла музыка, и капитан осекся: — Тебе пора. Скоро появится невеста.
Джаред шагнул к двери, но задержался на пороге.
— Чем ты собираешься заняться теперь, когда у тебя есть тело?
— Работа у меня есть. Я женюсь на Валентине и…
— На Виктории.
— Какая разница. Она все та же. А ты обеспечишь меня полудюжиной внучат, чтобы я мог их баловать. Что еще нужно для счастливой жизни?
— Верно. Что еще нужно?
Джаред улыбнулся, чувствуя невероятную легкость, словно у него гора с плеч свалилась. Войдя в часовню, он встал рядом с Тимом.
Публика казалась притихшей, подавленной, но одна из матерей робко улыбнулась Джареду. В ожидании начала церемонии Джаред незаметно шепнул Тиму:
— Когда ты заглянул к Виктории сегодня утром, она была одна в постели?
— Нет. Рядом лежал тот мужчина, что сидит теперь слева от нее. Ну у него и голосище.
— И ты даже не подумал сказать мне, что с ней в постели был кто-то еще?
Тим посмотрел на своего компаньона как на сумасшедшего.
— Если бы женщина с подобной внешностью лежала в постели одна, я бы это отметил. Но поскольку с ней был мужчина, мне это показалось вполне естественным. Да что с тобой такое? Почему тебя так волнует, что делает в постели твоя теша?
— Дело не в ней, а в том мужчине, — ответил Джаред. Он хотел что-то добавить, но священник откашлялся, прочищая горло, и стало уже не до разговоров.
По проходу между рядами шла Лекси под руку с каким-то джентльменом. Джаред никогда его прежде не встречал, но без труда угадал, что это ее босс. Слишком красив, подумалось Джареду, но что-то в облике Плимута подсказывало, что «нантакетское катание на санях» наверняка пришлось бы ему по вкусу.
