Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри (бесплатные серии книг txt) 📗
Сестра Мердинта бросила взгляд через плечо на каменные стены Хранилища.
– Ваше превосходительство, уровень наших возможностей и совокупной силы еще не означает то, что мы сумеем понять и обезвредить защиту. В этом случае нет прямой пропорциональ–ной зависимости. Медведь, как бы силен он ни был, не сможет открыть замок на сейфе. В данном случае нужна не сила, а ключ. Повторяю, мне это не нравится, что-то тут не так.
– Ты сказала только одно: тебе страшно. Сестры способны справиться с любым фактором, имеющим отношение к магии. По этой причине ты здесь и находишься. – Джегань нагнулся к женщине; казалось, его терпению приходит конец. – Я считаю, что сестры остановят любую угрозу, в основе которой лежит ма–гия… Требуется пояснение?
Сестра Мердинта побледнела:
– Нет, ваше превосходительство. Поклонившись императору, она повернула лошадь и поехала к месту расположения сестер.
– Сестра Мердинта! – Джегань подождал, пока она вернет–ся. – Я повторяюсь, но мы должны взять Хранилище Волшеб–ника. Меня не волнует, сколько ваших жизней придется отдать за это, меня волнует результат.
Мердинта возвратилась к сестрам, чтобы обсудить ситуа–цию. А в это время Джегань и его советники заметили одиноко–го всадника, скачущего из города по направлению к ним. Что-то в его облике заставило воинов еще раз проверить оружие. В на–пряженной тишине всадник резко осадил лошадь перед импера–тором. Его одежда была мокрой от пота, а близко поставленные глаза широко раскрыты от возбуждения. Однако голос звучал спокойно:
– Ваше превосходительство, я никого не обнаружил в горо–де. Но там пахнет лошадьми.
Дженнсен увидела, как на лицах офицеров проявилось мрач–ное удовлетворение, подтверждающее их недоверие к нелепым сведениям о том, что город пуст. Имперский Орден заблокиро–вал вражеские войска в Эйдиндриле еще в начале зимы. Оттуда не могли вырваться даже одиночки – их отлавливали дозоры. И возможность тайной эвакуации населения столь большого горо–да, да еще зимой, лежала за пределами понимания офицеров. Однако никто не решался высказать свое мнение императору, мрачно смотрящему на пустынный город.
– Лошадьми? – Джегань нахмурился. – Наверное, там ко–нюшни.
– Нет, ваше превосходительство. Я не видел и не слышал их, но запах есть. И это не конюшни, так пахнут лошади.
– Значит, враги находятся там, как мы и предполагали, – сказал один из офицеров. – Они спрятались, но они в городе.
Джегань не произнес ни звука: он хотел дослушать доне–сение.
– Ваше превосходительство, я заметил еще кое-что, – про–должал разведчик, сгорая от возбуждения. – Сколько бы я ни искал, лошадей нигде не было, и я решил вернуться за подмогой: десять глаз лучше двух. И возвращаясь, я заметил в окне дворца что-то странное.
Джегань резко повернулся к нему:
– Где?
– В белом дворце, ваше превосходительство. Я выехал из-за стены неподалеку от дворца и увидел, как на втором этаже кто-то отошел от окна.
Джегань резко дернул вожжи, от чего его жеребец нетерпе–ливо переступил.
– Ты уверен?
– Да, ваше превосходительство! – Разведчик энергично за–кивал. – Там высокие окна. Клянусь жизнью, когда я выехал из-за стены и взглянул вверх, меня заметили, и кто-то отскочил от окна.
Император вглядывался в дорогу, ведущую ко дворцу, по обе–им сторонам которой росли клены.
– Мужчина или женщина? – спросил Себастьян. Всадник чуть замешкался, вытер пот с глаз и перевел ды–хание:
– Я видел ее всего мгновение, но, по-моему, это женщина. Джегань перевел на него мрачный взгляд:
– Именно женщина? Ветки клена затрещали от налетевшего ветра; все взгляды неотрывно смотрели на разведчика.
– Ваше превосходительство, точно я не могу сказать. Воз–можно, это было отражение света в окне, но в то мгновение мне показалось, что я вижу женщину в длинном белом платье.
Белые платья носила Мать-Исповедница. Дженнсен подума–ла, можно ли отражение в стекле принять за человека, отошед–шего от окна, да к тому же одетого в белое платье…
Однако, даже если и можно, для Дженнсен это ничего не про–ясняло. Зачем Матери-Исповеднице оставаться во дворце? Одно дело – удерживать последний оплот со своей армией. Но ос–таться в одиночестве – совсем другое дело. И возможно ли во–обще, чтобы враг трусливо прятался, как предположил один из офицеров?..
Себастьян потер бедро:
– Интересно, что они собираются предпринять? Джегань вынул меч:
– Думаю, скоро мы об этом узнаем. – Потом он посмотрел на Дженнсен. – Держи нож под руками, девочка. Возможно, сегодня как раз тот день, о наступлении которого ты столько молилась.
Император встал на стременах и, повернувшись к армии, не–добро усмехнулся. Меч его описал в воздухе дугу.
И сжатая пружина распрямилась.
С оглушительным ревом сорок тысяч мужчин понеслись впе–ред, высвобождая в боевом кличе столь долго сдерживаемое на–пряжение. У Дженнсен захватило дыхание, девушка с трудом удерживала Расти, ринувшуюся галопом вдогонку за кавалерис–тами, поскакавшими по направлению ко дворцу.
Глава 47
Дженнсен пригнулась, охватив шею Расти руками и отдав повод. Рев сорока тысяч мужчин, извер–гающих боевой клич, и грохот копыт были настолько оглушительными, насколько и пугающими.
Эта гонка, с неистово бьющимся серд–цем, была пьянящей, как вино. Дженнсен не осознавала ни чудовищности, ни ужаса происходящего. Однако что-то в ней, ка–кая-то небольшая часть не могла отдаться пылкому чувству единения с наступающей армией.
Свирепые мужчины, глаза которых за–стилала кровь, веером рассыпались по равнине, приближаясь к городу. Воздух пронзали яркие вспышки света, отражен–ные от мечей и топоров, поднятых высоко над головами, и играющие на остриях пик и копий. Блистательное зрелище, нараста–ющий гул, вихрь страстей – все это на–полняло Дженнсен желанием достать нож, но девушка знала, что время еще не пришло.
Себастьян мчался рядом с нею, чтобы быть уверенным в том, что она не потеря–ется в этой скачке, сумасшедшей, безу–держной, но подчиненной человеческой воле. Голос тоже сопровождал ее, и его было не заглушить, хотя она и пыталась не слушать его или мысленно умоляла оставить ее в покое. Ей нужно было сосре–доточиться на том, что происходило вокруг, и на том, что вско–ре могло случиться. Нельзя позволять себе отвлекаться. Толь–ко не сейчас.
Голос звал ее по имени, призывал сдаться: отдать ему волю и плоть, произносил завораживающие, чарующие слова. Рев ата–кующей армии дал Дженнсен возможность крикнуть изо всей силы:
– Оставь меня в покое!
И никто ничего не заметил. Это была безрассудная попытка извергнуть из себя этот голос, обладающий неограниченной си–лой и безраздельными полномочиями.
Неожиданно, словно бы за один миг, они ворвались в город, перепрыгивая через изгороди, огибая столбы, с ошеломляющей скоростью пролетая мимо зданий. Резкий контраст между скач–кой на открытой местности и внутри города ошеломил Джен–нсен. Здесь следовало обращать внимание на то, что тебя окру–жает, и это напомнило девушке лес.
Все было так не похоже на то, что она ожидала – на масси–рованное, упорядоченное наступление по открытой местности. Вместо этого последовал сумасшедший марш-бросок на город и дальше, по широким улицам, обрамленным величественными зданиями, по похожим на каньоны темным переулкам, зажатым между высокими каменными стенами, которые иногда даже за–гораживали маленький кусочек голубого неба над головой. За–тем пришел этап безудержного погружения в совсем узкие, из–вилистые улочки жилых кварталов, в которых старинные зда–ния попросту громоздились друг на друга. И ни на миг не замед–ляя скорости и принимая решения на ходу…
Между тем скачка становилась все более сюрреалистичес–кой: город действительно оказался пуст. Вокруг должны были сновать толпы, в дикой панике бросающиеся врассыпную люди, прокладывающие себе дорогу в сутолоке, истошно вопящие от ужаса перед атакующими. Перед внутренним взором Дженнсен проплывали картины, которые она видела в других городах: уличные торговцы, толкающие тележки со всяким товаром – от рыбы до изысканного белья; лавочники в ларьках, приглядыва–ющие за хлебом, сыром, мясом и вином; ремесленники, выставившие на продажу туфли, одежду, парики, изделия из кожи; окна, на которых расставлены многочисленные горшки…
