Холодная гора - Фрейзер Чарльз (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Чертово дерево, — выругался он.
Они миновали могилу Тренделя. Она находилась в тени на северном склоне, и снег все еще покрывал ее почти до перекладины креста, поставленного Адой. Инман просто указал на могилу рукой, и Стоброд посмотрел в том направлении, когда они проходили мимо. Он рассказал о том, как Трендель приваливался к его спине, когда они спали в пещере. Парень хотел только тепла и музыки, больше ничего. Затем Стоброд сказал:
— Если Господь на Страшном суде выстроит всех людей в ряд по их грехам, то этого парня надо поставить в самом конце.
Они прошли несколько миль. Темные облака нависали над ними, тропа была ухабистой и крутой. Они подошли к тому месту, где заросли лавра шли вдоль тропы с обеих сторон и смыкались поверх нее, как крыша над туннелем. Галлакс стлался толстым слоем по земле, его темно-бордовые листья блестели. Листья лавра скрутились в трубочки от холода.
Они вышли из этого туннеля на небольшой участок, свободный от зарослей, и двинулись по нему, но вскоре услышали позади шум. Они обернулись. По тропе, заполняя ее всю, двигались всадники.
— Господи Боже, — произнес Стоброд.
Тиг сказал:
— Этого человека трудно убить. Хотя можно попробовать еще раз.
Стоброд оглядывал всадников. Он обнаружил, что в отряде произошли кое-какие перемены. Тиг и светловолосый парень, который всюду его сопровождал, оставались неизменными. С тех пор как Стоброд видел их в последний раз, отряд потерял пару человек, но столько же было принято вновь. Стоброд узнал одного дезертира из пещеры, он был из белого отребья. Появилась также пара разномастных собак. Одна с вислыми ушами, чистокровная охотничья. Другая — волкодав, для охоты на медведя. Собаки неподвижно сидели, сгорбившись и не обращая ни на что внимания. Затем без всякой команды волкодав поднялся и боком двинулся к Инману.
Тиг сидел развалясь в седле, поводья повисли в его левой руке. Другой рукой он теребил курок своего «спенсера», как будто не мог решить, взводить его или нет.
— Мы полагаем, что вы двое двинетесь с нами к пещере. Прекрасное место, чтобы переждать снег.
Волкодав сократил расстояние и пошел кругом, двигаясь не спеша под углом. Он избегал смотреть в глаза, но подбирался все ближе и ближе.
Ииман огляделся, оценивая очертания местности, чтобы понять, как их можно использовать во время боя. Он осознал, что вновь вернулся на знакомую территорию насилия. Ему хотелось, чтобы здесь была каменная стена, как в Фредериксберге, но ее не было. Он внимательно изучал этих людей, понимая по их взглядам, что нет смысла с ними разговаривать. Слова ничего здесь не изменят, они будут лишь пустым звуком, сотрясающим воздух. Не стоило и ждать.
Инман наклонился к Стоброду и, делая вид, что проверяет недоуздок, шепнул ему:
— Держись.
Он сильно ударил коня по крупу кулаком и тут же выхватил револьвер. В стремительном развороте он застрелил прыгнувшего на него волкодава и одного из всадников. За краткий миг между двумя этими выстрелами едва ли можно было моргнуть. Пес и человек упали как подкошенные и лежали, слабо шевелясь, там, где настигла их пуля. Ралф скакал по тропе; Стоброд кренился в седле, как человек, который года три не садился на лошадь. Они скрылись за деревьями.
Наступило мгновение тишины, и тут же возникла страшная суматоха. Все лошади встали на дыбы. Они не знали, куда бежать, испытывая единственное желание — оказаться как можно дальше отсюда. Охотничья собака бегала у них под ногами и еще больше их раздражала; потом одна из лошадей ударила ее ногой по голове, и собака, взвизгнув, упала.
Всадники натянули поводья, чтобы удержать лошадей. Лошадь, потерявшая седока, озиралась вокруг и, не найдя никого, бросилась бежать куда глаза глядят. Но не сделав и трех прыжков, она наступила на волочившиеся по земле поводья, споткнулась и повалилась на других лошадей; они все заржали и снова встали на дыбы. Всадники изо всех сил старались удержаться на них.
Инман бросился прямо на расстроивший свои ряды отряд. У него не было никакого прикрытия, лишь тонкие деревья вокруг. Никакой стены за спиной. И никакого другого направления, кроме «вперед», никакого времени, кроме «сейчас». Никакой надежды ни на что, кроме того, чтобы бежать в их гущу и постараться убить всех.
На полном ходу он выбил еще одного всадника из седла. Теперь их осталось всего лишь трое, и один из них уже смотрел, куда бы ему отступить, или это его лошадь пыталась найти более безопасное место. Она, делая прыжки боком, поскакала вверх по склону к редкому леску из гикори.
Двое оставшихся всадников держались вместе, их лошади снова взвились вверх от звука нового выстрела. Одна из лошадей упала с пронзительным ржанием и забилась на земле, поджимая под себя задние ноги. Всадник схватился за ногу и стал ощупывать, чтобы найти повреждение в том месте, где ее придавила лошадь. Нащупав через штанину конец сломанной кости, он заорал; это был рев, в котором слова обращения к Богу перемежались грубыми ругательствами. Он орал так громко, что почти заглушал визгливое ржание своей лошади.
Другая лошадь также не повиновалась своему седоку. Она крутила головой и кружилась на месте. Тиг натянул поводья одной рукой, держа в другой карабин. Он потерял стремя и дрыгал одной ногой в воздухе. Он почти падал из седла и, потеряв равновесие, непроизвольно выстрелил в воздух. Лошадь подпрыгнула снова, как будто ее ударили горячей кочергой. Она крутилась все быстрее.
Инман подбежал к ней и, улучив момент, когда она приостановилась, дернул «спенсер» из руки Тига. Карабин упал на землю. Они с Тягом встретились глазами, и Тиг, потянувшись освободившийся рукой к поясному ремню, выхватил длинный нож с криком:
— Сейчас я пущу тебе кровь!
Инман взвел второй курок «ламета» и выстрелил. Огромный револьвер почти подпрыгнул в его руке, словно пытаясь выскочить. Заряд попал Тигу в грудь и разворотил ее. Он повалился на землю и остался лежать там бесформенной кучей. Его лошадь отскочила от него на несколько шагов и остановилась, вращая безумными глазами, прижав уши к голове.
Инман повернулся и взглянул на орущего человека. Сейчас его брань обратились на Инмана, он царапал грязную землю пальцами, стараясь дотянуться до своего револьвера. Инман, наклонившись, поднял «спенсер» за конец ствола, размахнулся и плашмя ударил изрыгающего проклятия человека прикладом по голове — крики прекратились. Инман засунул револьвер за ремень.
Упавшая лошадь снова вскочила на ноги. Она была серой и в сумрачном свете казалась призраком лошади. Она встала рядом с другими лошадьми, потерявшими всадников, и все они, казалось, были так оглушены, что даже не понимали, куда им бежать. Лошади ржали и все оглядывались, ища какого-нибудь знака, который помог бы им обрести спокойствие.
Инман огляделся в поисках последнего всадника. Он ожидал, что тот уйдет далеко, но обнаружил его в самой густой части леска из гикори, на расстоянии пятидесяти шагов. Слишком далеко, чтобы попасть в него. Под деревьями все еще оставался снег, над которым поднимались испарения, от мокрой шкуры лошади тоже шел пар, и две белые струйки вырывались из ее ноздрей. Кобыла была пегая, и ее масть так хорошо сочеталась со снегом, деревьями и прогалинами на земле, что лошадь совершенно сливалась с ними. За гикори поднимался крутой каменистый склон.
Всадник старался так держать лошадь, чтобы между ним и Инманом находилось дерево, но ему это удавалось лишь частично. Было видно, что это молодой парень. Инман заметил, что тот потерял шляпу. У него были светлые волосы. Похоже, среди его предков были немцы или голландцы. Может, ирландцы или выходцы из Корнуэлла. Не имело значения. Он был американцем, белым, светловолосым, и он был вооружен. Парень выглядел так, будто ему только еще предстояло первый раз побриться, и Инман надеялся, что ему не придется его убивать.
— Выходи оттуда, — приказал Инман, повысив голос настолько, чтобы его было слышно.
Никакого ответа.
