Переступая грань - Катасонова Елена Николаевна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Через пять минут Женя уже сидел за столом и работал. Он хорошо знал это давно не посещавшее его состояние духа, когда строчки ложатся сами собой, одна фраза влечет за собой другую, и четко вырисовывается связь времен. Болезнь и смерть Леры прервали работу над монографией - иногда казалось, что навсегда, - но после долгого перерыва словно прорвало плотину, идеи хлынули, как из запруды, и Женя наслаждался свободой, легкостью изложения, возвращением к любимому предмету, бегством из плена Надиной фирмы.
Мысль о Наде только мелькнула, когда раздался звук гонга - Женя отмахнулся от него, как от мухи, - и пропала, утонув в работе. "В конце концов, для мужчины это самое главное..."
До обеда его деликатно не беспокоили. А к обеду, наработавшись и проголодавшись, Женя спустился сам.
- Вроде бы звучал гонг? - спросил, наклоняясь к Наде, целуя ее в макушку.
Надя подняла голову, взглянула так благодарно, что Женя смутился: "Мало же ей надо..."
- Звучал, - подтвердила она, и глаза ее светились мягким светом. Часа три назад.
- Я работал, - объяснил Женя.
- Я поняла, - уважительно сказала Надя и вдруг прижалась губами к его руке.
Ни разу не видел Женя такой Нади! Жесткая, быстрая, ироничная, она была теперь совсем другой - домашней и ласковой.
- Не зови свою Валю, - попросил он.
- Хорошо, - послушно согласилась Надя, встала и пошла на кухню, принесла на подносе буженины, ветчины, сыра, а к ним красного вина и кофейник с кофе.
Они пообедали молча, спокойно, как давно живущие вместе супруги. Надя мирно хозяйничала, а Женя наслаждался отдыхом, поглядывая на нее, только сейчас открывшуюся. "Просто у нее так сложилось: все сама да сама. Станешь, пожалуй, жесткой", - подумал он и виновато погладил Надину руку.
И она снова схватила ее, прижала к лицу, и он почувствовал на своей руке слезы.
- Ты только меня не бросай, - всхлипывала, задыхаясь, Надя. - Можем жить так, а хочешь - сразу поженимся! Все здесь будет твоим!
Уж лучше бы она этого не говорила! Словно кипятком обожгло Женю. Он резко встал, отбросил от себя Надю.
- Покупаешь, да? Поэтому и привезла? За кого же ты меня принимаешь?
- А нищим, значит, быть лучше? - сузила глаза Надя. - Воспитали вас в нищете...
- Кого, интересно, "вас"?
- Ну, нас. Но я-то из советского дерьма выбралась и тебя, глядишь, вытащу.
- А меня тащить никуда не надо, - прошипел Женя. - Я уж сам как-нибудь.
Он встал и заходил по комнате, повернувшись спиной к Наде. Они ссорились опять-таки как супруги - с такой же внутренней яростью, - и Надя была ему странно близка, как когда-то была близка Лера, когда в молодости они бранились и бушевали по пустякам. Но тут речь шла о самом главном.
- Ладно, хватит, - опомнился Женя, подошел к окну и невидяще уставился на волшебное царство черемухи.
- Пошли погуляем, - обняла его сзади Надя.
- Пошли, - смущенно согласился Женя.
И они отправились наслаждаться весной...
Вечером он опять работал, и в этом просторе, на свежем воздухе, с полной свободой от быта - есть незаметная и неслышная Валя и какой-то там еще Сергей, есть машина, шофер, и не надо ломать себе голову, как добираться до города, есть, черт побери, на все это деньги - честные, не ворованные, заработанные нелегким трудом, - писалось легко, плодотворно, и мысль, что так может быть до конца его дней, возникала снова и снова.
Он гнал ее прочь, а она возвращалась на мягких лапах, и наконец Женя устал бороться - да и наработался всласть! - спрятал рукопись и, закинув руки за голову, отдался своим думам. "Мне уже здорово за пятьдесят, и я остался совсем один. Но мужчина один жить не может, нужна жена - и не просто женщина, а хозяйка. А какая Таня хозяйка? Для нее самое главное - ее больные и клиника, мама и дочка, и она привыкла в быту жить кое-как. У Нади же - никого, кроме меня, и простая справедливость требует..." Женя встал, подошел к бару, налил себе кока-колы. "Какая там справедливость! сморщился он и осушил залпом стакан. Речь идет об остатке жизни!" Он швырнул пластмассовый стаканчик в корзину для бумаг, захлопнул дверцу бара. Щемящее чувство утраты охватило его: "А как же любовь? Господи, почему мы любим не того, кого надо? Перед собой ведь не притворишься..." Женя бухнулся на тахту. Что уж там... Он любит Таню и не любит, хоть умри, хозяйку этого шикарного дома. Надя выгонит его сейчас же, если он уйдет к Тане, сбросит со своего корабля назад, в нищету. Что может он предложить Тане? Только себя, со своей жалкой институтской зарплатой. Нет, невозможно! Она сама ему, когда опомнится, не простит.
Женя встал, подошел к столу, открыл томик Волошина.
Я слышу вашими ушами,
Я вижу вашими глазами,
Звук вашей речи на устах,
Ваш робкий жест в моих руках.
Он решительно захлопнул книжку. Никаких стихов! Они растравляют душу. И в конце концов, есть жестокая проза жизни, а стихи - воспарение духа... Ничего он не скажет Тане. Проводит в Крым и попробует, каково ему с Надей. Имеет же он право выбора? Оно от века дано мужчине.
- Можно? - стукнула в дверь Надя.
- Заходи, заходи, - заторопился Женя. - Садись. А я только закончил работать.
Надя не садилась. Она стояла и смотрела, улыбаясь, на Женю. В руке у нее был маленький телефон - "мобильник", как его все называют.
- С праздником!
Надя протянула мобильник Жене.
- Что ты, зачем? - смутился он.
- Бери, бери, оплачен надолго. Это чтоб ты у меня не потерялся.
Нечто похожее на угрозу мелькнуло в ее глазах. "Что чувствуешь ты к этой женщине? - спросил себя Женя, и пришлось признаться: - Тревогу, смешанную со страхом".
- Нет, - решительно сказал он. - Такие игрушки не для меня... И такие подарки - тоже, - добавил он, помолчав.
- Как хочешь, - неожиданно быстро сдалась Надя и небрежно сунула мобильник в карман серых брюк. - Погуляем?
Гуляли молча, делая вид, что любуются цветущей черемухой, изредка перебрасываясь короткими фразами и опять замолкая надолго. "Что бы такое сказать? - маялся Женя. - С Таней говорили часами, а о чем, и не вспомнить". "Надо привязать его к себе, - думала Надя. - Не деньгами - так домом, не домом - так сексом... Да, не любит - себя-то что уж обманывать? хотя в постели прямо пылает. Но это от новизны ощущений, ненадежно это, некрепко... Ну и пусть, - внезапно ожесточилась Надя. - Первый муж любил, да и ладно. Второго буду любить я!" Она обняла Женю, заглянула в лицо. Шепнула таинственно, со значением:
