Эхо во тьме - Риверс Франсин (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Тафата, судя по всему, не разделяла ни взглядов, ни рвения отца.
— Говорят, Иисус обещал, что не успеет умереть это поколение, как Он вернется.
— Да, — сказал Ездра, — но Господь Бог отдал Сына Своего единородного, чтобы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. По одному только этому обетованию, дочь моя, мы знаем, что это поколение верующих никогда не умрет.
Он повернулся к Марку.
— Бог положил мне на сердце ревность к Слову, тому Слову, которое Он дал всем Своим последователям через апостолов. Мы не должны жить ради сегодняшнего дня, как это делают язычники. Мы должны думать о будущем, о наших детях и о детях наших детей. И рассказы очевидцев нужно переписывать и хранить.
Марк видел, как глаза Ездры горели решимостью и радостью, и проникся к нему искренней симпатией.
— Если тебе что-то нужно для твоего дальнейшего пути и сотрудничества, я с радостью тебе помогу.
Ездра кивнул.
— Бог подготовил тебя для этого дня, — сказал он, радостно улыбаясь. — Если это путешествие сложится так, как я надеюсь, я хотел бы разыскать других книжников, готовых к такому служению, чтобы послать их в Коринф и Рим. Говорят, коринфская церковь получила от Павла четыре больших послания. Еще одного книжника можно было бы послать в Рим, куда, как я слышал, пришло послание, адресованное всем святым, которое хранится у мужа и жены, в чьем доме эта церковь собирается.
Марк покачал головой.
— Рим — не самое подходящее место для христиан.
— Как и Ефес, — сказал Ездра.
— Да, действительно, — сказал Марк, вспомнив о смерти Хадассы. — Ефес — это центр поклонения Артемиде и второй город после Рима, в котором императору поклоняются как богу.
— Но Бог не дал нам духа страха, Марк. Если этот труд угоден Господу, Он защитит нас.
Марк тревожным взглядом посмотрел на Тафату. Если она путешествует вместе с отцом, то и она подвергает себя большой опасности. Судя по всему, она была не так убеждена в необходимости миссии своего отца, но при этом оставалась ему послушной.
Как была послушна Хадасса.
Марк снова посмотрел на Ездру и увидел, что Ездра задумчиво всматривается в него. Что-то было у Ездры на уме, но он, видимо, не был готов говорить об этом открыто сейчас, в присутствии дочери.
И Марку казалось, что он знает, о чем именно думает Ездра.
48
Спустя несколько часов, после того как Ездра и Тафата ушли, Марк отправился наверх. Идя по коридору, он услышал голос Азари. Остановившись возле двери Юлии, он прислушался.
— Да, моя госпожа, но представь себе мышь в хлебном поле. Она ведь тоже не думает о завтрашнем дне. Высокие колосья дают ей и пищу, и кров, и у нее нет страха за завтрашний день. Но потом наступает сбор урожая, ее мир уходит, а вместе с ней и ее жизнь. И ни разу эта бедная мышь даже не подумает о хозяине этого поля, даже не догадается о его существовании. Но при этом день сбора урожая все равно наступает.
— Да, наступает… — сказала Юлия, тяжело вздохнув. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Эта мышь — я.
— Моя госпожа… — сказала Азарь голосом, полным надежды.
— Нет. Пожалуйста, послушай. Хорошо знать, что рано или поздно справедливость восторжествует. Но разве ты не понимаешь, что справедливость торжествует уже сейчас? И уже неважно, признаю я Бога или нет, Азарь. Моя судьба предрешена.
— Нет, Юлия…
— Для меня все кончено. И не говори мне больше о Господе, — сказала Юлия слабым голосом. — Мне больно, когда я слышу о Нем.
— Он может избавить тебя от боли.
— Боль прекратится, когда я умру.
— Но тебе нет нужды умирать.
— Как раз есть. Мне нужно умереть. Ты ведь не знаешь, что я сделала в своей жизни. Такое не прощается. Марк мне много раз говорил, что за все надо платить. И он прав.
Марк закрыл глаза, испытывая боль от полной безнадежности, прозвучавшей в голосе Юлии. Он хотел наказать ее — и он добился своего. Теперь он слышал, как она страдает, и ее страдания эхом отдавались в нем. Хотел ли он, чтобы его сестра умерла? Он принял Христа. Он обрел спасение. У него была надежда. А что было у нее?
Что он ей дал?
О Боже, прости меня! Уже в тот момент, когда Марк молился, он знал, что Бог трудится в его доме… И он знал, что ему делать. Марк тихо, незаметно вошел в покои, но когда он подходил к Юлии и Азарь, Азарь подняла голову. Юлия лежала отвернувшись и не могла его видеть. Азарь отпустила руку Юлии, взяла свою палку и поднялась, уступая ему свое место.
— Пожалуйста, не уходи, — сказала ей Юлия, поворачивая голову. И тут она увидела Марка.
Он сел там, где только что сидела Азарь. Глаза Юлии были тусклыми, безжизненными, совершенно равнодушными ко всему, что происходит вокруг. Марк взял ее за руку.
— Юлия, я был неправ, — глухим голосом произнес он.
Она грустно улыбнулась.
— Не понимаю, в чем твоя неправота.
— Я говорил с тобой в гневе…
— Но ты имеешь на это полное право, — сказала она. — Только давай больше не будем говорить об этом. Я просто уже не могу об этом говорить.
Марк поднес ее руку к своим губам.
— Ты прости меня, сестренка, — сказал он голосом, полным сострадания. Он почувствовал, как Азарь положила ему руку на плечо, и его глаза наполнились слезами.
Юлия сжала своими пальцами его пальцы.
— Ты помнишь, как я сделала свой первый аборт, еще в Риме? Калаба сказала, что это очень просто и что, как только я избавлюсь от беременности, все снова будет прекрасно. Но с тех пор я больше ничему не радовалась. — Юлия безрадостно посмотрела на потолок. — Иногда я думаю, сколько бы лет было сейчас этому ребенку. Был бы это мальчик, или девочка. — Юлия отвернулась, не в силах больше говорить.
Конвульсивно сглотнув, она сжала руку Марка.
— Я убила своего ребенка. Как потом убила Кая.
— Что?! — тихо спросил Марк, поразившись услышанному.
— Я убила его. Калаба дала мне яд, и я давала этот яд ему малыми дозами, чтобы его смерть выглядела естественной. — Она посмотрела на своего брата затуманенным взглядом. — Но перед смертью Кай знал, что я с ним сделала. Я поняла это по тому, как он на меня смотрел. Тогда меня это как-то не трогало, Марк. А потом я не могла этого забыть.
Юлия качала головой, и в ее взгляде отражалось бесконечное мучение.
— Я все время твердила себе, что поступила справедливо. Кай постоянно изменял мне с другими женщинами. Он был жестоким и злым. Помнишь, как ты пришел ко мне и спросил, спала ли я с тем греком, который владеет лошадьми? Я спала. Я сделала это, чтобы расплатиться с долгами. Но, в первую очередь, я таким образом отомстила Каю за ту боль, которую он мне причинил. Он бы тогда забил меня до смерти, если бы… — Юлия закрыла глаза, вспомнив, как Хадасса закрыла ее собой и приняла страшные удары на себя.
Марк видел, как тяжело пульсирует ее шея. Юлия была бледной и взмокшей.
— Успокойся, Юлия. Рассказывай.
— Она закрыла меня собой. — Глаза Юлии наполнились слезами, тут же покатившимися по щекам. — Она защитила меня, — прошептала Юлия, поразившись этому так, будто только сейчас вспомнила о том, что произошло много лет назад. Ее лицо снова исказила гримаса страдания, она отвернулась и тихо продолжала: — Ты знал о том, что я повелела Хадассе отнести ребенка Атрета на скалы, уже здесь, в Ефесе?
Она снова повернулась и пристально посмотрела Марку в глаза.
— Ведь не знал? Видишь, какие я хранила страшные тайны? Я так любила Атрета, а он возненавидел меня, потому что я вышла за Прима. Я этого не хотела, но ничего не могла поделать. Калаба устроила для меня брак по расчету, а Атрет ничего не пожелал слушать. Когда он оставил меня, мне хотелось сделать ему как можно больнее, и моим оружием стал мой собственный ребенок. Я воспользовалась для этого собственным ребенком…
Марк положил руку ей на лоб.
— Хадасса такого не перенесла бы.
— Она сказала мне, что родился мальчик, прекрасный мальчик, а я повелела его…
