Порою блажь великая - Кизи Кен Элтон (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
— Воздерживаться — доколе? До весны? Лета?
— До тех пор, пока мы не найдем способ объяснить ему, как его позиция вредит его друзьям. — Он достал из кармана шариковую ручку и углубился в изучение стержня.
— У Хэнка Стэмпера друзей нет, — пробормотал Ивенрайт. Затем, постаравшись припомнить свои прежние бригадирские замашки, презрительно бросил: — Хотите сказать, у вас даже плана никакого не имеется, как распрямить эту загогулину?
— Не совсем план, — ответил Дрэгер. — Пока нет, во всяком случае.
— Ничего, кроме «ждать», а? Так? Просто ждать?
Дрэгер что-то выводил ручкой на подставке, погруженный в свои думы.
— Пока — да, — ответил он.
— Что ж, отличное подспорье. Будто мы бы сами ждать не сумели, без помощи выпускника колледжа, который отхватывает по десять штук в год от наших кровных… Как вам это нравится? — Дрэгер и ухом не повел, и Ивенрайт продолжал: — Ладно, если вам плевать, мы с ребятами сами возьмем в руки плетки и заставим этого жеребчика повернуть оглобли в сторону общества. А вы — ждите.
Дрэгер отвлекся от подставки:
— Прошу прощения?
— Я сказал, что мы с парнями пойдем и зарамсим проблему. Просто и плоско. По-свойски, по-простому, по-тупому.
— А именно?
— Ну, для начала — пикет. Лиха беда…
— По закону вы не имеете…
— К черту закон! — перебил Ивенрайт, моментально утратив сдержанность. — Думаете, Хэнк Стэмпер копов вызовет? Или кто-то приедет, если да? А? — Вновь вздымалась в нем досада, но на сей раз он закрыл глаза и глубоко вдохнул, подавляя вспышку гнева. Не стоит давать этому сукину сыну знать, что творится под шкурой. — Поэтому мы… да, прямо завтра и начнем… с пикета. — Не стоит вести себя как варвар какой… он покажет им, что Флойд Ивенрайт, ей-богу, тоже умеет быть холодным и бесстрастным, не хуже любого другого ублюдка! — Ну а там поглядим…
Дрэгер секунду смотрел на него с этой своей грустной улыбкой, потом покачал головой:
— Очевидно, мне нечего сказать, чтобы…
— Чтобы заставить меня еще потянуть резину? Нет. — Он, в свою очередь, тряхнул головой, спокойный и самодостаточный, как полубог. — Думаю, нечего. — Да, черт возьми, самообладание похлеще, чем у всех у них… разве только в горле першит немного. Простыл небось на этой сраной прогулке. Дьявол!
— Полагаете, — осведомился Дрэгер, — добьетесь чего-то большего, помимо… э… потворствования своим естественным брутальным позывам?
Ивенрайт прочистил глотку.
— Я реально думаю… — начал он уведомлять сукина сына — с полнейшим самоуважением и самообладанием, — о чем он реально думает, но тотчас обнаружил, что затрудняется вспомнить: «брутальный» — это что-то подленькое и вероломное, из истории, или же, напротив, крупное и весомое. — …Думаю, что… — и какого черта лысого значит «потворствовать»? — …Что… эээ… с учетом обстоятельств…
И все же он сохранил спокойствие, не поддался панике. Закрыл глаза, глубоко вдохнул и готов был испустить такой выдох, который уж точно покажет всем заинтересованным, какое отвращение вызывает у него вся эта беседа… но на половине выдоха у него вдруг знакомо защекотало в гортани: о нет! Не здесь; не сейчас! Нельзя сейчас чихать, как раз когда он ухватил ситуацию за рога! Он стиснул зубы. Сжал губы до белизны. Побагровевшие щеки отчаянно раздулись над мокрым воротничком, словно довоенная автомобильная камера, выпирающая через порез в покрышке непосредственно перед взрывом… только не сейчас!
Потому что хуже нет, чем чихать в помещении. С детства Ивенрайт славился чихом такой громкости, что на кварталы вокруг оборачивались изумленные головы. Но более того — помимо и превыше акустической мощи — его чихи несли смысловую нагрузку, четкую и однозначную: он словно бросал все свои дела и восклицал — во все горло — кхе… кхе… к хеРАМ! В лесах это громогласное заявление служило поводом для шуточек и веселья, и даже некоторой тайной гордости. В лесах. Но в иных местах номер аплодисментами не встречали. В церкви или на собрании, чувствуя приближение чиха, он непременно разрывался надвое: то ли спустить пары в надежде, что окружающие не расслышат или простят послание — то ли запечатать во рту. Конечно, каждый метод имел недостатки. Иначе не бывает. Но сейчас получился компромиссный вариант, обремененный недостатками обоих: ему удалось запереть за дрожащими губами первые два фрагмента, но финальная часть «К ХЕРАМ» грохнула ясно и звонко, в облаке слюны, оросившей весь стол.
Тедди, возвращаясь за стойку, остановился, чтоб посмотреть, как поведет себя Дрэгер. Тот глянул на Ивенрайта, будто переспрашивая, потом убрал ручку в карман, взял со стола салфетку и тщательно вытер рукав пиджака.
— Конечно, — заметил Дрэгер приятельски, — сколько людей — столько мнений, Флойд, — будто ничего такого особенного не произошло.
Тедди кивнул, впечатленный, и продолжил свой путь — Что же знает он такого, что так возвышает его над прочими? — а Ивенрайт, потирая слезящиеся глаза костяшками, сокрушался, что сейчас он, черт побери, не дома, где не душит мокрая одежда, а чихать можно всласть и вволю.
— И послушай, Флойд, — Дрэгер отложил салфетку и ободрительно кивнул Ивенрайту, — надеюсь, ты понимаешь, что я искренне желаю тебе и «ребятам» преуспеть в вашей штурмовой методике. Поскольку, откровенно говоря, ничего бы я так не хотел, как поскорее развязаться с этим делом и вернуться на юг. Видишь ли, — исповедовался он доверительно-издевательским шепотом, — здесь меня мучает грибок. Но, э, поскольку я уже заплатил в отеле на неделю вперед, и на случай, если ваш поход окажется не вполне успешным, думаю, я поживу здесь… Тебя это устраивает?
Ивенрайт кивнул.
— Вполне, — ответил он покладисто, и не мечтая даже снова напустить на себя мрачную решимость. С этим злосчастным чихом из Ивенрайта, казалось, вышел последний боевой дух. Его глаза слезились, и теперь уж он точно чувствовал, как вызревает в нем простуда, в глубине легких, словно пробуждающийся вулкан. Он мечтал лишь оказаться дома, завалиться в горячую ванну, да побольше эвкалиптовых таблеток в воду накидать. Вот и все. И хватит склок на сегодня… — Да, вполне устраивает, Дрэгер. И если, как ты говоришь, наш метод не сработает, мы завяжем и обратимся за помощью к тебе. — …Главное — дождись этого завтра, когда раж-кураж вернется в тушку; и там уж он покажет всем козлам!
Дрэгер встал. Подхватил исписанный им поднос, оглядел его, улыбнулся, положил на место и достал бумажник.
— На улице еще дождь. У тебя машина здесь? Я мог бы подбросить тебя до дома…
— Не. Обойдусь-пройдусь. Она в двух плевках отсюда.
— Уверен? Мне, ей-богу, не сложно. А у тебя такой вид, будто…
— Ааа… точно, уверен..
— Что ж, ладно тогда. — Дрэгер натянул плащ, поднял воротник. — Завтра, вероятно, увидимся?
— Наверно. Если мне будет чем порадовать. Ладно, до завтра.
На выходе Дрэгер вручил Тедди доллар за выпивку, сдачу сказал оставить себе. Ивенрайт буркнул «Пока» и закрыл за собой дверь. Тедди встал за стойку на свое обычное место, ближе к окну. Он смотрел, как эти двое расходятся в разные стороны, спины расцветают отсветами его неона. Когда цвета пожухли, смытые темным дождем, Тедди вышел из-за стойки, запер дверь и опустил щиток с надписью: «Извините ЗАКРЫТО». Выключил три закопченных плафона под потолком и большую часть своего неона, оставив лишь несколько вывесок для ночного освещения. В этом глубоководном полумраке он безмолвно обошел свой салун, отключая пинболы, боулинг и музыкальный автомат, вытирая столы, вытряхивая пепельницы в большую кофейную банку. Вернулся за стойку, снял передник, бросил в мешок, который в понедельник утром подберет помощник Уилларда Эгглстоуна. Вынул все банкноты из кассы, приобщил к куче в большой раковине-шкатулке, где они пролежат до банковского дня, через понедельник. Щелкнул выключателем под стойкой, что оживлял сторожевую сигнализацию, тянувшую чуткие щупальца ко всем дверям, окнам и решеткам. Рассыпал по стойке порошок от тараканов. Выключил компрессор колорифера, низведя подачу масла до струйки…
