Такая удивительная Лиговка - Векслер Аркадий Файвишевич (полные книги .TXT) 📗
Архитектор А.И. Климов, обследуя участок, отмечал, что «на означенных двух участках со стороны набережной Лиговского канала построен четырехэтажный дом на полуподвалах и частью надстроены третий и четвертый этажи на надворном флигеле с присоединением к нему четырехэтажной пристройки. Во всех ранее построенных этажах сделаны капитальные перестройки» с увеличением стоимости имущества на 11 тыс. руб.
Кобызевы продолжали расширять свое домовладение, приобретая соседние участки. Так, по купчей крепости от 21 июля 1886 г. М.Н. Кобызев прибрел участки Л.В. Досиковой, и домовладение Кобызевых вышло на берег Обводного канала, а в 1890 г. к нему по плану, утвержденному Городской управой 5 мая 1889 г., присоединили участок площадью 92 кв. саженей из соседнего имения Капелина (№ 161). Таким образом, к 1890 г. Кобызевы владели территорией в месте пересечения Обводного и Лиговского каналов, равной площади пяти участков, ранее предоставляемых крестьянам Московской Ямской слободы. Кроме этих пяти участков с домами на Лиговской и Воронежской улицах Кобызевым принадлежал участок на Боровой ул., 52.
В 1881–1882 гг. академик архитектуры П.Ю. Сюзор построил на части участка, обращенной к Воронежской улице, четырехэтажное здание с банями на первом этаже, в котором домовладелец устроил «Кобызевский приют», ставший вскоре популярным местом пребывания представителей петербургского «дна». Приют состоял из двух изолированных отделений – мужского (на 163 человека) и женского (на 58 человек). На первом этаже флигеля рядом с банями располагались три кабака и несколько трактиров, делившихся на чистую (для извозчиков и мастеровых) и черную (для ночлежников) половины. Несмотря на концентрацию потенциальных разносчиков заразных болезней в Кобызевском приюте, представители медицинской инспекции отмечали рациональную санитарную организацию приюта – паровое отопление, ватерклозеты, водопровод, разбирающиеся нары, ежедневную дезинфекцию. Впрочем, из-за постоянной скученности в зимнее время года («спят даже вплотную друг к другу на полу в проходах») и, главное, из-за отсутствия поголовных врачебных осмотров при поступлении в ночлежку во время эпидемии возвратного тифа 1895 г. у Кобызева был самый высокий процент больных.
Вот как описывал современник представителей стороны спроса и стороны потребления самой дешевой любви на рубеже XIX–XX вв.: «При виде ночлежницы-проститутки, оборванной, грязной до последней стадии, со всклокоченными, хотя и обстриженными волосами, с опухшим от пьянства, изукрашенным синяками лицом и охрипшим от водки голосом, кажется совершенно невероятным, чтобы эти жрицы Венеры, почти утратившие человеческий образ, могли найти себе если не поклонников, то потребителей. А между прочим, это так. Они пользуются спросом алкоголиков в петербургских кабаках и ночлежках». Действительно, представители петербургского дна частенько захаживали в знаменитый Кобызевский приют на Лиговке, где находили себе женщин для удовольствия. Мелкие торговцы, извозчики, чернорабочие, сезонники – основные потребители услуг «бланковых» девиц самого низкого пошиба и дешевых тайных проституток, число которых неуклонно росло в Петербурге.
Сначала приют носил благотворительный характер, но после смерти М.Н. Кобызева в 1891 г. его наследники передали ночлежку в аренду и стали неукоснительно взимать плату – за объем воздуха 0,41—0,47 куб. сажени (норма 0,75—7,3 куб. м), или около 3,5 кв. аршина (1,77 кв. м) на человека, ночлежники платили 1,5 руб. в месяц, т. е. 18 руб. в год. Унаследовавшая домовладение вдова М.Н. Кобызева Александра Александровна преобразовала в торговые (платные) и когда-то бесплатные бани. Работу бань контролировала не сама хозяйка, а Татьяна Ефимовна Боброва, при них и жившая.
В Кобызевском приюте помимо ночлежки находились женское и мужское училища Александро-Невской части. В женском учительствовала Александра Васильевна Пешехонова (1852–1932), автор учебных пособий для начальных школ. По ее инициативе графиня Софья Владимировна Панина открыла здесь в 1891 г. бесплатную детскую столовую, из которой постепенно вырос знаменитый Лиговский Народный дом (Тамбовская ул., 63/10), где в 1903–1913 гг. устраивались публичные чтения и лекции «для народа», были свои астрономическая лаборатория, библиотека и учебные курсы. Таким образом здесь сложился один из центров досуга и образования для жителей Лиговки.
По духовному завещанию М.Н. Кобызева от 17 апреля 1890 г., по купчей крепости от 21 декабря 1894 г. и частью по дарственной записи от 17 июля 1899 г. домовладение унаследовали вдова М.Н. Кобызева Александра Александровна и их дети Лидия, Ольга, Николай, Михаил, Сергей и Надежда Герасимова (урожденная Кобызева, жена подполковника). На участке площадью 1395 кв. саженей и длиною вдоль улиц по 20 саженей были построены каменные четырехэтажные лицевые дома по обеим улицам, такой же надворный флигель, занятый торговыми банями и частью жильем, каменный двухэтажный лицевой флигель по набережной, двухэтажные службы по правой границе двора и одноэтажные службы по Воронежской улице. Столь немалое имущество стоило 297 тыс. руб. Делами по содержанию столь большого имущества по общей доверенности управлял Николай Михайлович Кобызев.
В 1895–1900 гг. Вера Тихоновна Васильева содержала на участке легковой извоз, Григорий Иосифович Востен – слесарную мастерскую, Илья Иванович Левский – свечную торговлю, Наталья Александровна Мешкова – кузницу, Екатерина Васильевна Пуминова – дамскую портновскую мастерскую.
В жилом доме по набережной разместились булочная Софии Ивановны Станчек, мелочная, сливочная лавки и пекарня Семенова, мясная лавка П.Д. Балясникова. На первом этаже действовала парикмахерская Владимира Осиповича Осипова (главная его парикмахерская работала на Невском, 52), магазин обуви Проскурякова, приемная красильной мастерской Федора Федоровича Субботина (мастерская помещалась в подвале надворного флигеля, а его красильная фабрика – в доме 231), экипажно-малярный магазин Смеловой. Второй этаж арендовало Городское училище для мальчиков и для девочек, три комнаты третьего этажа были отданы под камеру мирового судьи. Домовладельцы занимали четвертый этаж, а также каретный сарай и конюшню на шесть стойл.
По договору от 1 ноября 1906 г., действовавшему до 1914 г., на первом и втором этажах дворового флигеля размещались торговые бани Ивана Андреевича Козина. 68 квартир верхних этажей флигеля сдавались в аренду. В лицевом доме по Воронежской улице было также много лавок, снабжавших жителей всем необходимым: квасная лавка Ивана Федосеевича Федосеева, мелочная лавка с пекарней того же П.Д. Балясникова и булочная Жигунова, трактир и чайная Степана Васильевича Васильева на первом этаже и действовали различные мастерские. Жилые квартиры в этом доме были устроены в виде изолированных секций в общих коридорах. Вся аренда приносила в год 58 тыс. руб.
Трудные времена пережили владельцы в 1916 г., когда умер Сергей Кобызев, и опекуном части его имущества стала сестра Лидия. В 1916 г. за крупные недоимки по ссуде правление Петербургского Кредитного общества постановило определить имущество в продажу. В своем прошении в правление Общества Николай Кобызев подробно изложил причины задолженности: «Имущество наше назначено в продажу за несвоевременный взнос Обществу процентов за ссуду. Но имущество наше неоднократно подвергалось в значительной своей части отводу под военные надобности. Арендатор этих помещений понес убытки и не имел возможности платить нам аренду, а затем он был призван на действительную службу, и, в силу непредвиденных обстоятельств, нарушилась правильность поступления денег по имуществу. Сам я в начале мобилизации был призван на действительную службу, что лишило возможности устройства имущества. На основании этого прошу Правление продажу имущества отменить и не вводить нас в разорение». Кредитное общество пошло навстречу владельцам, и торги в 1916 г. отменили.
В 1930-х гг. в одном из домов на этом участке (дом № 157) жили: Мария Михайловна Иванова с сыном Павлом Васильевичем Ивановым, директор Церезитового завода Георгий Григорьевич Толочко.
