Незримые нити - Горская Евгения (полные книги TXT) 📗
Наташа, прикрыв дверь в комнату-мастерскую, провела гостью в другую комнату. Ксюша обычно сразу шла на кухню.
Наташино жилище Лариса оглядела бегло, но внимательно. Опустилась в кресло, повертела в руках статуэтку-тигра. Ее Наташа привезла из Таиланда, куда однажды ездила отдыхать.
– Как же так случилось с Витей?.. – Лариса поставила статуэтку на место и подняла на Наташу глаза. Глаза быстро наполнялись слезами.
– Я почти ничего не знаю. – Наташа села в соседнее кресло. – Я и Виктора почти не знала.
– А с Сеней?..
– С Семеном мы познакомились потом. Совсем недавно.
– У Сени сложный характер… – Гостья погладила тигра пальцем. – Но Витю он любил. Витя говорил, что он заменил ему отца. Между ними было десять лет разницы.
Слез в Ларисиных глазах больше не было. Наверное, минуту назад они Наташе просто померещились.
– Мы с Витей были очень молодые, когда поженились. Поссорились, разошлись…
– Я его с женщинами ни разу не видела, – безошибочно угадав, что интересует Ларису, сказала Наташа.
– Я знаю, – кивнула гостья. – Он любил меня. А я любила его.
Наташа ей не верила.
– Что Сеня собирается делать с квартирой? – помолчав, быстро спросила Лариса.
– Не знаю.
Гостья покусала губы. Кажется, этот вопрос ее тоже очень интересовал.
Еще Наташе показалось, что Лариса ждала сочувствия. Поссорились, разошлись, и теперь у нее нет никаких прав на имущество бывшего мужа.
– Хотите чаю? – предложила Наташа.
Мама учила, что предлагать еду не нужно, а нужно сразу подавать на стол. Чтобы не ставить гостей в неловкое положение.
Лариса покачала головой – нет.
– Витя Сене подражал, бороду стал носить. А в медицинском учиться не смог, не выносил крови.
Пейзаж нужно обязательно сделать утренний, с пробивающимся сквозь листья солнцем.
– Когда у них мама болела, Витя один за ней ухаживал. Сеня ни разу не приехал…
Наконец Лариса поднялась, помедлила.
– Я запишу на всякий случай ваш телефон?
– Да-да, – кивнула Наташа. – Конечно.
Она заперла за гостьей дверь. Соседская дверь мягко хлопнула почти сразу.
Наташа взялась за кисти и принялась ждать вечера. Осадок от разговора остался неприятный, и она старалась его не замечать.
Лиза убрала пачку денег в кошелек, а его положила в сумку. Борис Александрович прижался к стене, жалея, что не может с ней слиться. Между ним и Лизой проходили посетители, но их было немного.
Жена быстро пошла к эскалатору, Борис двинулся за ней.
На втором этаже он Лизу потерял. Когда подбежал к эскалатору, ведущему на третий этаж, жены не было ни на ленте, ни где-то рядом.
Торговый центр был практически пуст. Он медленно пошел по коридору, заглядывая за стеклянные витрины. Коридор поворачивал, петлял, Борис старался отслеживать повороты.
Лизы на этаже не было. Подойдя к эскалатору, он поднялся еще на один этаж.
Здесь народу было больше. Небольшое кафе – стойка и несколько столиков, огражденные низким деревянным заборчиком, – привлекало посетителей, почти все столики были заняты. Лизу он увидел не сразу, пушистую шубку жена бросила на стул рядом с собой. Она сидела спиной к Борису, напротив черноволосого парня лет тридцати пяти. Непохоже, что парень был очень рад встрече с Лизой. Он обреченно слушал, как Лиза что-то говорит, наклонившись через стол.
Наконец Лиза взяла в руки сумку, Борис переместился в сторону, чтобы лучше видеть жену, стал вполоборота к ближайшей витрине.
Черноволосый Лизин собеседник на окружающих внимания не обращал, Лиза тоже не смотрела по сторонам. Она достала из сумки деньги, протянула парню, быстро поднялась и потянулась к шубе.
Борис шагнул за витрину, а когда снова выглянул, жены уже не увидел. Парень в одиночестве допивал что-то из высокого стакана.
Борис спустился по одному эскалатору, потом по другому, достал телефон и позвонил жене.
– Чем занимаешься? – ласково спросил он и тут увидел Лизу. Жена медленно шла от торгового центра, прижимая телефон к уху.
– Я была права, – засмеялась Лиза. – Мой знакомый попросил денег. Я дала. Ты не возражаешь?
Минуту назад Борису было так хорошо оттого, что Лиза его не обманывает, что парень ей не любовник, что хотелось догнать ее и расцеловать прямо на улице. Он и догнал бы, если бы мог признаться, что так отвратительно за ней следил.
Сразу стало противно. Борис мог поклясться, что молодой человек ничего не просил у его жены, а было все как раз наоборот.
– Сейчас домой иду, – говорила Лиза. Она посмотрела по сторонам, перешла улицу. – Погода мерзкая, ветер.
– Не озябни, – посочувствовал Борис.
Жена повернула за угол, он перестал ее видеть.
– Вечером расскажешь мне, что за знакомый такой у тебя, который денег выпрашивает.
– Он не выпрашивает, а просит, – укоризненно поправила Лиза. – Это разные вещи.
Борис достиг поворота, снова увидел впереди жену.
– А кто он такой, я и сейчас могу рассказать. Работал водителем у нашего мэра.
Лиза раньше работала в мэрии волжского городка. Она и сама это рассказывала, и в личном листке отдела кадров было записано. Борис ознакомился с ее документами перед тем, как сделать ей предложение.
– Я его год назад случайно в метро встретила, уже в Москве.
– Здесь он тоже водителем работает?
– Понятия не имею. Не спросила. Но вообще-то у него юридическое образование…
Лиза дошла до шлагбаума и повернула к дому.
Ехать на работу уже не хотелось, но он поехал в офис и, как обычно, задержался допоздна.
Ему и дома какое-то время пришлось посидеть над срочными бумагами. Лиза уже спала. Он понимал, что поступает отвратительно, но не удержался. Достал телефон жены и заглянул в ее банковский счет. Пароль он знал, он постоянно переводил деньги на ее банковскую карту, и Лиза часто при нем проверяла свой счет. Она нажимала на сенсорные клавиши, и Борис запомнил пароль. Тем более что тот был исключительно простой – дата ее рождения.
Тыкать в экран ему было стыдно. Он мог спросить у Лизы, какую сумму она одолжила своему знакомому, а узнавал это таким некрасивым способом.
Лиза сняла сегодня пятьдесят тысяч. В кошельке оставались только несколько тысячных купюр.
Но не это было главное. Оказалось, что у жены имеется еще один счет, и на нем лежит крупная сумма денег. Даже для него крупная. А для девушки из провинции – почти заоблачная.
Настроение с самого утра было мерзким. Обычно Антонина не позволяла себе обращать внимание на собственное настроение, вставала и начинала работать, но сегодня, даже занимаясь со студентами, не могла отделаться от тягучей тревоги.
То, что брата было жалко до смерти, являлось половиной беды. Больше мучило предчувствие непонятной, незримой надвигающейся опасности.
Такое с ней было лишь однажды. Много лет назад молодая Антонина, стоя в набитом вагоне метро, ловила себя на мысли, что ехать в университет ей не хочется, тянет немедленно вернуться домой. Она не вернулась, конечно. Она явилась домой вечером и нашла на полу мертвую маму.
Потом врачи говорили, что сделать ничего было нельзя. Даже если бы Антонина была дома и немедленно вызвала «Скорую», спасти маму возможности не было. Смерть была неожиданной и почти мгновенной. Тромб.
«Не кличь беду», – приказала себе сегодняшняя, умудренная жизненным опытом Антонина. А вторую половину поговорки, про то, что беда придет сама, говорить не стала. Поостереглась.
Тянуло немедленно позвонить брату, но Антонина с собой справилась. Людям надо нести добро, делиться психозом – последнее дело.
Про взятые у брата Семена книги она вспомнила, только когда обнаружила их в сумке, собираясь на работу. Повертела книги в руках и сунула под мышку. Когда запирала дверь, книги выпали, и из одной вывалилась фотография, старая, черно-белая. Видимо, фото служило закладкой.
На фотографии молодая женщина улыбалась в объектив. Фото Антонина сунула в сумку, а книжки оставила на окне первого этажа подъезда. Найдутся желающие – возьмут. Не найдутся – уборщица выбросит. То есть уборщик. Подъезд мыл молоденький парнишка-таджик. Парень был улыбчивый, веселый, но Антонина очень его жалела. Молодежь должна учиться, а не подъезды мыть.
