Роддом. Сценарий. Серии 9-16 - Соломатина Татьяна (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Чекалина улыбается, кивает. Видно, что смущена. Кабан – настораживается, опускает шутливый тон, говорит серьёзно.
КАБАН
Мария, всё что угодно.
ЧЕКАЛИНА
Я всего лишь… Вы Сазонова хорошо знаете?
Кабан кивает.
ЧЕКАЛИНА
Он… какой?
КАБАН
Сильный. Умный. Хитрый. Кинет – не поморщится. Но если слово дал…
ЧЕКАЛИНА
А если не слово дал. Просто… сказал…
КАБАН
Так то и есть.
Внимательно смотрит на Чекалину.
КАБАН
За тебя вписаться надо?
Чекалина выдавливает из себя беззаботную улыбку.
ЧЕКАЛИНА
Что вы!.. Позвольте я всё же посмотрю…
Приподнимает простыню – оценить состояние шва и крепление катетера.
ЧЕКАЛИНА
Ого!
С выразительной смешинкой смотрит на Кабана. Он глазками: «а я чего сделаю?!» – и тоже ищет пятый угол, весьма фальшиво как бы стесняясь.
ЧЕКАЛИНА
Иннервация и кровоснабжение… органа… не пострадали.
Кабан, сложив губки бантиком, тихонечко крестится, одновременно: «тьфу-тьфу-тьфу!» через левое плечо.
(СВЯТОГОРСКИЙ, СЫТИН.)
Играют в нарды. Святогорский трусит кости, зевнув, бросает. Ходит. Сытин вроде как глядит на игровое поле, но в мыслях о своём.
СЫТИН
Аркадий Петрович…
СВЯТОГОРСКИЙ
Га?!
СЫТИН
Ты никогда не любил двоих сразу?
СВЯТОГОРСКИЙ
Не… Групповуха лучше в размере Queen Size. Сачкануть можно пока другой отдувается. А две бабы на одного… Это ты уже вроде челнока на джутовой фабрике.
Сытин выдаёт смешок, трусит кости, кидает на поле.
СЫТИН
Та не! Я о другом…
Раздаётся звук ургентного звонка.
СВЯТОГОРСКИЙ
Так! Ты – здесь. Новых олухов на службу не поступало. Бегом!
Срываются, бегут на выход.
(БРАТКИ, АМЕРИКАНЕЦ, САНИТАРКА ЛИЛЯ.)
Двери приёма распахнуты, оттуда выбегают братки – руки окровавлены. Прямо у ступенек запаркован джип. С заднего сиденья достают окровавленного мужика (Американец) без сознания – на руках несут по направлению в приём. На пороге появляется санитарка Лиля.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Куда! Этого – в главный корпус! Он же мужик!
Они, не слушая Лилю, заносят его в приём.
10-я серия
(ЖЕНА, ЛЮБОВНИЦА, БЕЛЯЕВ, СЫТИН, ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, РЫБА, МАРГО, СВЯТОГОРСКИЙ, РАМИШ, ПЕРСОНАЛ.)
Тихий безлюдный коридор обсервационного отделения.
ЭКРАННАЯ НАДПИСЬ:
«МЕДИЦИНА – ЭТО ЛЮБОВЬ, ИНАЧЕ ОНА НИЧЕГО НЕ СТОИТ». ПОЛЬ ГЕНРИ ДЕ КРЮИ, АМЕРИКАНСКИЙ ВРАЧ, МИКРОБИОЛОГ, ПИСАТЕЛЬ.
Распахиваются двери, ведущие в обсервацию из приёмного, врывается шум. В коридор обсервационного отделения въезжает каталка, которую катят Сытин и Беляев, рядом бегут Рамиш, Святогорский (его реанимационный чемоданчик лежит на ногах беременной, в руках у него шприц). На каталке – истекающая кровью тяжело раненная беременная Жена (подстреленного мужика по кличке Американец), без сознания. Следом Марго и Рыба катят каталку, на которой лежит истекающая кровью беременная Любовница (Американца же), легко раненная в левую руку, навылет.
СВЯТОГОРСКИЙ
Адреналин! Промедол!
БЕЛЯЕВ
Плод живой, матка не задета!
СВЯТОГОРСКИЙ
Интубируем! Звоните в главный корпус! Торакального сюда!
Рамиш первой забегает в коридор родзала – двери операционной уже открыты, – туда закатывают каталку с Женой, – Рамиш бросается к телефону. Хватает трубку, набирает короткий номер.
РАМИШ
Обсервация! Беременная с проникающим огнестрельными грудной и брюшной полости…
Любовница приподнимается на локте здоровой руки.
ЛЮБОВНИЦА
Эта сука сдохнет?!
Любовницу подкатили под стеночку – она пациент второй очереди. Рыба смотрит на Марго, слегка шокированная.
(ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, ЕВГРАФОВ, АМЕРИКАНЕЦ, САНИТАРКА ЛИЛЯ, БРАТКИ.)
Раненый Американец на каталке, рядом мрачные братки. Евграфов с клинком – интубирует мужика, вводит трубку, выводит клинок, – у Зильбермана в руках мешок Амбу, качает. Лидваль разрывает на Американце окровавленную рубашку.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Я говорила, что у нас – роддом! А они!..
Евграфов завершил интубацию, принимает у Зильбермана мешок Амбу, начинает качать. Зильберман обращается к Лидваль.
ЗИЛЬБЕРМАН
Везите.
ЛИДВАЛЬ
Куда?! На первом операционная занята, не в физиологию же…
Евграфов тем временем кивает санитарке Лиле – сам он на мешке, – она толкает каталку из приёма в сторону коридора обсервации.
ЗИЛЬБЕРМАН
В изоляторе разложим рахмановку. Пирогов в Севастополе на земле под проливным огнём оперировал.
Лидваль мимикой: чёрт! Что ж я сама не догнала! – уносится вслед за каталкой. Зильберман обращается к браткам, по обыкновению спокоен:
ЗИЛЬБЕРМАН
Господа, присаживайтесь. Сейчас к вам выйдет акушерка со списком необходимого. И вашему товарищу понадобится кровь – она группы проверит.
(БЕЛЯЕВ, РАМИШ, СЫТИН, СВЯТОГОРСКИЙ, ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА, ЖЕНА, ЕЛЬСКИЙ, ТОРАКАЛЬНЫЙ ХИРУРГ.)
Жена на столе, заинтубирована, на ней накрыто два операционных поля: на одном – внизу живота, – идёт операция; второе – на груди, – накрыто под торакального хирурга – его ещё нет. Святогорский у головного конца стола, операционная сестра – на своём месте. Беляев на месте хирурга, послойно входит в брюшную полость, Рамиш – первый ассистент, Сытин – второй. Ельский за спиной у Беляева с развёрнутой пелёнкой на руках.
СВЯТОГОРСКИЙ
Давление падает.
БЕЛЯЕВ
В брюхе сухо. Грудная полость…
Беляев кладёт окровавленный скальпель на столик – сейчас будет извлекать плод. Рамиш с решительным выражением подвигается выше – на место хирурга у грудной клетки. Командует/реплики хором с Беляевым:
