Война за Проливы. Решающий удар - Михайловский Александр (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
«Месье Поль» едва не потерял сознание, когда понял, что ему предстоит подвергнуться допросу третьей степени – когда истину из подследственного извлекают с той же бесцеремонностью, с какой добывают жемчужину из раковины моллюска. Он пытался чистосердечно рассказать своим палачам, что является капитаном французской армии Франсуа Ребером, состоящим на службе в пресловутом Втором Бюро [10], но те поверили «месье Полю» далеко не сразу, сначала подвергнув его стандартной процедуре дознания. Слишком уж неожиданным было это признание. Франция была последней из стран, которые можно было бы заподозрить в причастности к этому преступлению. Но если «месье Поль» (то есть капитан Франсуа Робер) даже под пыткой повторяет, что получил приказ лично от начальника Второго Бюро полковника Шарля Жозефа Дюпона, то, значит, так оно и есть. К тому же не стоит забывать, что до скандального дела Дрейфуса Вторым Бюро руководил тогда еще полковник, а ныне генерал Пикар, в настоящий момент занимающий пост военного министра в кабинете Жоржа Клемансо…
Конечно, полковник Редль предпочел бы методы понадежнее, чем банальная пытка, путь даже электрошоком. По некоторым данным, у русских имелась так называемая «сыворотка правды», применение которой позволяло, не тронув подследственного и пальцем, получать из него саму квинтэссенцию истины. Но ГУГБ надежно бережет этот секрет, так что всем остальным приходится действовать исключительно по старинке. Жалея о невозможности допросить с электрошоком полковника Дюпона, генерала Пикара и французского премьера Клемансо, полковник Редль завязал на тощенькой папке с надписью «Дело об убийстве императора Франца Фердинанда» ботиночные шнурки, после чего отправился на доклад к регенту (военному диктатору) Австро-Венгрии генерал-полковнику Францу Конраду фон Хётцендорфу, едва ли не ежечасно осведомлявшегося о ходе расследования.
А в кабинете у регента (читай диктатора) с самого утра творился гибрид лупанара с бедламом, объятый пожаром во время наводнения. Помимо самого генерал-полковника, вынужденного руководить страной, проигрывающей войну против превосходящего противника, там же присутствовали министр-президент (премьер-министр) Цислейтании [11] Макс Владимир фон Бек, министр иностранных дел Алоиз фон Эринталь, а также наследники покойного императора (чтобы им пусто было): младший брат Фердинанд Карл и племянник Карл Франц Иосиф. Оба этих боковых побега на почти засохшем дереве рода Габсбургов подходили для занятия престола в воюющей стране примерно так же, как кони для хорового пения. Сорокалетний Фердинанд Карл не состоял в пристойном для престолонаследника браке и не имел детей, но был обременен туберкулезом, отчего часто терял сознание, а также запутался в длящейся с 1902 года внебрачной связи с простолюдинкой Бертой Грубер. А Карл Франц Иосиф [12] и вовсе являлся девятнадцатилетним юношей, то есть до наступления возраста двадцать один год считался несовершеннолетним, а следовательно, в течение еще двух лет нуждался в опеке регентским советом.
– Давайте говорить по существу, господа, – в самом начале встречи сказал Франц Конрад фон Хётцендорф, – война, которую Австро-Венгерской империи объявил Континентальный Альянс, наша армия уже проиграла, даже при том, что ни один германский солдат в бою еще не побывал. Сразу скажу, что у нас нет никакой возможности переломить ход боевых действий. Русские, отказавшись от мобилизации и сосредоточив напротив наших границ одни лишь части постоянной готовности, опередили нас в развертывании, а также их армия превзошла нашу в качестве вооружения и уровне боевой подготовки. За несколько минут до смерти покойный император Франц Фердинанд побывал у меня в этом самом кабинете и высказал пожелание, чтобы наше правительство как можно скорее, пока война не разорила Центральную Венгрию, Богемию, Моравию, Верхнюю и Нижнюю Австрию, подписали акт о капитуляции перед Континентальным Альянсом. С болью в душе я был вынужден согласиться с Его императорским Величеством, потому что если посмотреть на ситуацию здраво, то эта война была проиграна нами еще до ее начала.
– Да, так и есть, – подтвердил Алоиз фон Эренталь, – с того момента, как от нас отшатнулся кайзер Вильгельм, вокруг Австро-Венгерской империи стала складываться обстановка все большей политической изоляции. Сначала из-под нашего контроля ускользнула Сербия, потом Болгария, румынский король был скорее лоялен Берлину, чем Вене, а наши ситуативные союзники – Британия, Франция и Турция – думают больше о своих интересах… При этом наш бывший союзник Германия теперь смотрит на нас как на будущую добычу. Кайзером Вильгельмом овладела идея загнать под свой скипетр всех немцев, так что кто бы ни наследовал злосчастному Францу Фердинанду, титул австрийского императора и, соответственно, земли Верхней и Нижней Австрии он в добровольно-принудительном порядке должен будет уступить германскому кайзеру. Когда-то Австрия вместе с Пруссией и Россией на троих разделили Речь Посполитую, и вот теперь настало время, когда делить будут уже нас самих…
Злобно осклабившись, Франц Конрад фон Хётцендорф сказал:
– По плану Михаила-Завоевателя, из тела Австро-Венгерской империи будут выкроены два независимых королевства: Чехии, включающей Богемию и Моравию за вычетом земель, населенных преимущественно немцами, а также Венгрии, от которой отрежут Трансильванию и территории, населенные славянскими народами. Все остальное будет разделено «по справедливости» между победителями и их союзниками. Русские возьмут себе Галицию, Буковину и Словакию, румынам обещана Трансильвания, сербам – Босния, Герцеговина и населенные этим народом земли Хорватии. На Триест, Тироль и остальные территории, населенные славянами-католиками, претендует Италия… Предотвратить такого развития событий мы не сможем, а следовательно, прежде чем что-нибудь делать, надо понять, стоит ли вообще сотворять из присутствующих здесь осколков династии калифов на час только ради того, чтобы польстить их самолюбию?
После этих слов военного диктатора на несколько минут настала тишина, которую нарушил министр-президент Цислейтании.
– Вот так проходит слава мира, – с горечью сказал он, – еще недавно мы были одной из самых могущественных мировых держав, а сегодня нас делят как запеченного в духовке гуся, выложенного на праздничное блюдо. Я не буду задавать вопросов по поводу того, как такое могло случиться, ибо нашему военному поражению предшествовала внутренняя слабость. Сейчас надо говорить не о прошлом, посыпая голову пеплом, а о будущем…
– У нас нет будущего, господин фон Бек, – прервал своего давнего оппонента Алоиз фон Эренталь, – нас разорвут на куски, которые тут же будут сожраны победителями.
Министр иностранных дел и министр-президент Цислейтании представляли собой два противоположных полюса в австро-венгерской политике. И если Алоиз фон Эренталь представлял собой консервативное начало, агрессивно настроенное ко всему внешнему миру, то Макс Владимир фон Бек придерживался либерально-интернациональных позиций в своей деятельности, и за два последних года (пока находился у власти) провел множество реформ, смягчающих жизнь простонародья и усиливающих демократические начала в обществе. Так, при нем (вопреки сопротивлению ультраконсервативного Франца-Иосифа) было введено всеобщее избирательное право для мужчин, страхование рабочих на случай травм и увечий, и, кроме того, страхование пенсий. Также перед самой войной он добивался того, чтобы в Цислейтании вошел в действие всеобъемлющий кодекс законов о труде, списанный с аналогичного сборника законов, разработанного для Российской империи известным ренегатом от социал-демократии господином Ульяновым-Лениным. И вот теперь всем этим трудам предстояло пойти прахом. Галиция, как мнилось этому человеку, попадала под власть жестокой тирании, где есть замечательный трудовой кодекс, но нет вообще никакой демократии. Чехия уплывает в самостоятельное плавание, и непонятно, чего там еще нарешают господа чешские депутаты, обуянные местечковым патриотизмом. И лишь Австрия и некоторые другие земли, переходящие под власть Берлина, и дальше смогут пользоваться всеми преимуществами, которые дает сочетание либеральной демократии и махрового абсолютизма.
