Разрушительная любовь - Хуан Ана (читать книги полностью txt, fb2) 📗

Она меня проигнорировала.

– Я назову это… – театральная пауза, – операция «Эмоции».

Она подняла взгляд и изобразила рукой арку, словно слова магическим образом вот-вот появятся в воздухе.

– Креативно, – поддразнила Стелла.

– Слушайте. Мы все считаем Алекса роботом, верно? Что, если она, – Джулс показала на меня, – сможет доказать обратное? Только не говорите, будто вам не хотелось бы увидеть, как он наконец превращается в нормального человека.

– Нет, – я бросила пустой стаканчик в ближайшую мусорку, едва не попав в проходящего мимо студента. Я поморщилась и прошептала ему «прости», прежде чем вернуться к дурацкому предложению. – Это самая идиотская идея, что я слышала.

– Сперва попробуй, – настояла моя так называемая лучшая подруга.

– Какой смысл? И как это вообще сделать?

– Легко и просто. – Джулс достала из сумки блокнот и ручку и начала писать. – Мы составим список эмоций, а ты попытаешься вызвать у него каждую из них. Своего рода тест. Словно ежегодный медицинский осмотр, с целью убедиться, что он функционирует нормально.

– Иногда твой образ мыслей меня пугает, – сказала Бриджит.

– Нет, – повторила я. – Без вариантов.

– Звучит немного… нехорошо, – Стелла постучала золотыми ногтями по столу. – Какие ты имеешь в виду эмоции?

– Стел!

– Что? – Она бросила на меня виноватый взгляд. – Мне просто любопытно.

– Вот так, с ходу? В гневе мы его уже видели, значит, счастье, грусть, страх, отвращение… – Джулс коварно ухмыльнулась. – Ревность.

Я фыркнула.

– Да ладно. Из-за кого он может ко мне ревновать?

– Не к тебе, а тебя.

Бриджит оживилась:

– Думаешь, ему нравится Ава?

– Нет, – я устала повторять это слово. – Он лучший друг моего брата, и я не в его вкусе. Он сам мне сказал.

– Пффф, – Джулс отмахнулась от моих возражений, как от надоедливой мухи. – Мужчины сами не знают, чего хотят. Кроме того, разве ты не хочешь отомстить ему за историю с Оуэном?

– Нет, – твердо сказала я. – И я не поддержу эту безумную идею.

Через сорок пять минут мы решили, что первая фаза операции «Эмоции» начнется через три дня.

Я НЕНАВИДЕЛА СЕБЯ ЗА МАЛОДУШИЕ.

Каким-то загадочным образом Джулс всегда убеждала меня поступать вопреки инстинктам, например, когда мы четыре часа ехали в Бруклин, чтобы посмотреть выступление группы ее любимого певца, и в итоге оказались посреди шоссе на сломанной машине. Или когда она уговорила меня написать любовное стихотворение симпатичному одногруппнику, после чего его девушка – о которой я понятия не имела – охотилась за мной по всему общежитию.

Джулс обладала невероятным даром убеждения. Отличное качество для начинающего юриста, но не для невинной подруги, то есть меня.

В тот вечер я залезла в постель и закрыла глаза, пытаясь упорядочить лихорадочные мысли. Операция «Эмоции» должна была стать веселым, легким экспериментом, но я нервничала, и не только из-за сомнительной допустимости происходящего. Я всегда нервничала из-за Алекса.

Я поежилась, представив его реакцию, если он узнает о нашей задумке, и мысли о снятой заживо шкуре погрузили меня в неглубокий, тревожный сон.

– Помоги! Мамочка, помоги мне!

Я пыталась прокричать эти слова, но не могла. Потому что была под водой, и, если бы я открыла рот, вся вода затекла бы внутрь, и я бы больше никогда не увидела маму, папу и Джоша. Мне так говорили.

Еще они говорили не ходить на пруд в одиночку, но я хотела сделать красивые круги на воде. Они мне нравились – нравилось, как один брошенный камушек создает такой значительный эффект.

Только теперь эти круги меня душили. Их были тысячи, и они тащили меня все дальше от света над головой.

Из глаз брызнули слезы, но пруд проглотил их и скрыл мою панику – осталась только я и молчаливые мольбы.

Мне никогда не выбраться никогда не выбраться никогда не выбраться.

– Мамочка, помоги!

Я не выдержала. Я закричала, закричала так громко, как позволяли мои маленькие легкие. Я кричала, пока не заболело горло и я не почувствовала, что сейчас потеряю сознание, – а может, мою грудь наполняла вода.

Столько воды. Повсюду. А воздуха нет. Недостаточно.

Я била руками и ногами, надеясь, что это поможет, но нет. Я стала тонуть еще быстрее.

Я закричала сильнее – не физически, потому что я уже не видела разницы между криком и существованием, а в своем сердце.

Где мамочка? Она должна была быть здесь. Мамы всегда должны быть со своими дочками.

И она была со мной на причале… а потом пропала. Она вернулась? Вдруг она тоже тонет под водой?

Чернота наступала. Я видела, чувствовала. В голове зашумело, в глазах потемнело.

У меня больше не осталось сил кричать, поэтому я прошептала:

– Мамочка, прошу…

Я резко села – сердце испуганно колотилось, словно миллион барабанов, а мои сдавленные крики растворились в стенах. Ноги запутались в одеяле, и я сбросила его, похолодев от ощущения связанности, будто я нахожусь в ловушке, из которой не выбраться.

Сияющие красные цифры на будильнике сообщали, что сейчас 4:44 утра.

Ужас уколол меня в затылок и растекся по позвоночнику. В китайской культуре число четыре считается несчастливым, потому что его название совпадает со словом «смерть». Sí – четыре, Sĭ – смерть. Произношение отличается только тоном.

Я никогда не была суеверной, но по коже бежали мурашки каждый раз, когда я просыпалась в четыре утра от очередного кошмара, что происходило почти всегда. Я не могла вспомнить, когда в последний раз проснулась в другое время. Иногда я просыпалась, не помня кошмара, но эти благословенные случаи бывали крайне редко.

Я услышала в коридоре мягкие шаги и попыталась убрать с лица выражение крайнего ужаса, прежде чем дверь раскрылась и внутрь проскользнула Джулс. Она включила лампу, и меня охватило чувство вины, когда я увидела ее взъерошенные волосы и уставшее лицо. Она работала по многу часов и недосыпала, но всегда заходила ко мне, несмотря на мои уговоры оставаться в кровати.

– Насколько плохо? – мягко спросила она. Моя кровать опустилась под ее весом, когда она уселась рядом и протянула мне кружку чая с чабрецом. Она вычитала в интернете, что он помогает от кошмаров, и начала готовить его мне несколько месяцев назад. И правда – сны не снились мне рекордные две недели, но, похоже, удача закончилась.

– Ничего необычного, – у меня так дрожали руки, что жидкость выплеснулась из чашки на мои любимые со времен старшей школы шорты с Багзом Банни. – Иди спать, Джей. У тебя сегодня презентация.

– К черту. – Джулс провела рукой по спутанным рыжим волосам. – Я уже встала. Уже почти пять утра. Уверена, за окном уже бегают десятки амбициозных фанатов фитнеса.

Я выдавила слабую улыбку.

– Прости. Клянусь, мы звукоизолируем мою комнату.

Не знаю, во сколько мне это обойдется, но я справлюсь. Хватит ее будить.

– Может, не надо? Нет никакой необходимости. Ты моя лучшая подруга, – Джулс крепко прижала меня к себе, и я позволила себе расслабиться в ее утешительных объятиях. Конечно, иногда она втягивала меня в рискованные ситуации, но мы вместе с первого курса, прошли огонь и воду, и я бы ни на кого ее не променяла. – У всех бывают кошмары.

– Не как у меня.

Эти кошмары, ужасные и яркие, – я боялась, что это вовсе не кошмары, а настоящие воспоминания, – снились мне, сколько я себя помнила. В моем случае – с девяти лет. До этого все события казались расплывчатыми и тусклыми, как на покрытом невнятными пятнами полотне.

– Хватит. Ты не виновата, и я не обижаюсь. Правда. – Джулс отстранилась и улыбнулась. – Ты меня знаешь. Я никогда не говорю, что все в порядке, если считаю иначе.

Я мягко рассмеялась и поставила опустевшую кружку на столик.