Егерь императрицы. Война на Дунае - Булычев Андрей Алексеевич (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
– Ага, а если у тебя раны откроются?! – воскликнул фон Оффенберг. – Только ведь всё зарастать начало! Не хватало ещё с горячкой, с антоновым огнём совсем слечь.
– Не слягу, ваше превосходительство, – помотал головой Егоров. – Да мне уж лучше ходить, чем так вот лежмя лежать, – и попытался было порывисто вскочить с постели.
– Лежать! – скомандовал барон. – Ты мне тут свою прыть и удаль не показывай! Мне она от тебя ближе к лету понадобится, а не сейчас во время затишья. Гляди, Алексей, разбередишь раны, сляжешь, и не сможешь тогда своему кровнику отомстить. А-а?! Что?! Глаза-то как загорелись! Вот то-то же и оно! Небось, понимаешь, о чём я сейчас говорю? Сделаем всё правильно, так и не уйдёт твой Фарханг с остатками алая в Стамбул. Все его «волки» тут, прямо у Дуная вместе с ним и лягут. И в этом я тебе помогу, полковник Егоров, обещаю.
– Что я должен для этого сделать, ваше превосходительство? – хрипло спросил главного квартирмейстера армии Лёшка. «Беслы, беслы, они рядом», – тукала в его мозгу мысль.
– Пока тебе нужно лечиться, Алексей, – сказал задумчиво генерал. – Тебе нужно сделать всё, чтобы раны зажили за пару месяцев этой весенней распутицы. Собирай сведенья через своих людей и думай, полковник, наперёд, причём за себя и за своего противника. С Дементием Фомичом я, так и быть, переговорю и попрошу его отпускать тебя в полк, ну-у, скажем, после утреннего обхода и до самого вечера. Пускай вон этого шустрого дядьку, который только что к казакам убежал, к тебе приставит, а тот приглядит за тобой, да и побережёт. Через неделю подашь мне списки из всего необходимого, для того чтобы привести свой полк в полную боевую готовность. По людям тебе и так, я знаю, хорошо помогают. За полтора месяца около двух сотен нижних чинов переводом с других полков уже пришли. Трём рапортам на перевод от офицеров сегодня же ход дам, поставишь их себе на полуротные должности. Гусев твой намедни докладывал, что около десятка усердных своих унтеров вы готовите на испытание к первому офицерскому чину? Здесь тоже походатайствую, чтобы не затягивали с экзаменами. Ну а дальше уже от них самих будет зависеть, как там получится. Дуракам, сам понимаешь, хода в офицеры из подлого сословия не будет. Комиссия просто так их точно не пропустит. Пусть сейчас стараются и лучше к предстоящим испытаниям готовятся. Месяца полтора, до середины апреля, а может, и немного побольше у них время ещё есть. Так, что ещё я хотел сказать?
Стоящий позади барона штабной офицер подшагнул и прошептал ему что-то на ухо.
– Вот как? Отлично! – кивнул фон Оффенберг. – Тут мне подсказывают, что от генерала де Рибаса пакет утром пришёл, и в нём согласие на временную передачу отряда речных судов. Очень хорошо! Горяч наш испанец, – хмыкнул он. – Думаешь, просто у него их было выпросить? Очень ревностный и рачительный сей хозяин. Сколько копий было сломано, чтобы у него галиоты для заброса и забора твоих дозорных выпросить! Теперь-то уже получше с ними вам будет. Шесть парусных судов и три гребные галеры – это уже сила! Условие у Осипа Михайловича только одно – славой поделиться. Что ж, выполнимо, – хмыкнул барон. – Одно дело ведь делаем и славой никого не обделим, лишь бы её добыть. Старшим флотского отряда, приданного нам, назначен капитан второго ранга Кунгурцев. Знаешь такого? Ну вот и хорошо, проще будет вместе дела планировать. Так, ну и последнее, Алексей, все ваши ходатайства о награждении отличившихся георгиевскими крестами при штурме Измаила я передал светлейшему. Скажу честно, далеко не все они были им удовлетворены, тут уж ты на меня обиды не держи. В любом случае никто без награды не останется. Зная Григория Александровича, верю, что ему удастся убедить матушку императрицу Екатерину Алексеевну в необходимости учреждения золотого офицерского креста за храбрость при штурме крепости и серебряной солдатской медали. Будут армии и премиальные наградные деньги. Нужно только дождаться возвращения к армии самого генерала-фельдмаршала. По производству в следующие чины – гораздо проще, соответствующие бумаги ушли в военную коллегию фельдъегерской почтой заблаговременно. Думаю, уже с окончанием распутицы патенты из столицы прибудут в войска. Ну а по производству отличившихся унтер-офицеров в следующий чин, это уж вы сами в полку решайте. Я одним общим приказом ваш список у генерал-аншефа Репнина утвержу. Ну, теперь-то вроде бы всё, – и Генрих Фридрихович, крякнув, поднялся со стула.
– Ваше превосходительство, – несмело пролепетал со своей постели Митенька, – дозвольте вопрос вам задать?
– Чего тебе, перебежчик?! – нахмурил брови барон.
– Мне бы тоже к делам приступить, ваше превосходительство, – вымолвил Толстой. – У меня вообще рана подживает. Разрешите к исполнению своих обязанностей вернуться?
– Не разрешаю! – буркнул Генрих Фридрихович. – Геройство хотел проявить? К Егорову сбежал из квартирмейстерства, перепрыгнув с прошением через мою голову? Вот и будешь покамест при нём в полку околачиваться. На твоём месте всё равно уже новый человек, и меня он вполне устраивает. Во всяком случае за крестами и чинами, как вон некоторые, на крепостные штурмы не бегает, а больше головой думает, и аккуратист к тому же изрядный. Докладывай, секунд-майор, подробно обо всем том, о чём станет известно егерям в их задунайских поисках. И далее, пока компания идёт, тоже при егерях, в их полку останешься. Тут у тебя, я полагаю, больше возможности будет проявить себя, чем из секретарского кресла. Хотя, конечно, всякое может быть, проявишь тут себя, покажешь, что головой можешь думать, и опять в штабные офицеры перейдёшь. Ладно, пора мне, засиделся я у вас уже тут, а дела-то они ждут, сами никак не хотят делаться, – генерал-поручик махнул рукой, останавливая попытавшихся было подняться раненых. – Отставить расшаркивания! Лежите, и даже не думайте вставать! – и, кивнув, прошёл к выходу из палатки. – Выздоравливайте, господа!
Откинув полог, он нырнул наружу.
– Опала. Вот и всё! Вот и конец всей моей карьере, – пробормотал побледневший Толстой.
Один из офицеров свиты барона обернулся и покачал головой:
– Дурак ты, Толстой! Генерал-поручик на тебя представление к следующему чину в Санкт-Петербург отправил, и в списки к награждению золотым крестом включил. Вот где твоя карьера сейчас, – кивнул он на Егорова и выскочил вслед за остальными.
Глава 6. Бой у реки
– Вашвысокоблагородие, Ляксей Петрович, в лазарет нам пора, – бубнил семенящий за полковником Мазурин. – Ну вот ведь, уже и барабаны «повестку» пробили, а мы с вами ещё в шатёр не вернулись. Опять же Илья Павлович будет браниться. Ну, Ляксей Петрович!
– Обожди немного, Спиридонович, – отмахнулся от докучливого лекаря Егоров. – На бережку, что ли, пока тут посиди! А лучше вон там, под навесом постой, чтобы не мокнуть под дождём.
От стоявших у грубо сколоченной бревенчатой пристани шеренг выскочил навстречу полковнику командир дозорной роты и, протопав по мокрому песку, отдал рапорт.
– Вольно, господин поручик, – козырнул Алексей. – Все в отрядах готовы к выходу? Никого в строю хворых нет? А то вон какая дурная погода стоит.
– Все егеря в полном порядке, господин полковник, – заверил командира Осокин. – А погода, напротив, очень хорошая, как раз для такого дела, как у нас, она подходит.
– Ну, ну, – кивнул Алексей, подходя к разбитому на три части строю. – И правда ведь хорошая, дождь все звуки перебивает, да и видимости в нём большой нет. Здравствуйте, волкодавы-разведчики! – поприветствовал он егерей.
– Здравжелаем, вашблагородие! – рявкнули в ответ шесть десятков глоток.
– О важности порученного вам задания вы, братцы, и так всё прекрасно знаете, – глухо проговорил Егоров. – Подробно мы об этом в нашем расположении уже переговорили. Сейчас же хочу я вам сказать только одно. Будьте предельно внимательны и осторожны на том берегу. Турки далеко уже не те, какими они были ещё пару, тройку месяцев назад, после их сокрушительного поражения у Измаила. Оправился от разгрома неприятель, дозорную службу свою как надо поставил, цепочку фортов вдоль берега выставил и большие силы в прибрежные крепости подогнал. Поэтому проявите всю свою хитрость и всё умение, чтобы не попасться ему на глаза. Сами понимаете, в случае чего, вытащить вас до срока с того берега будет очень и очень непросто. Но я уверен, что через пару недель вот так же вот на этой пристани буду встречать вас всех живыми и невредимыми. С Богом, братцы! – и перекрестил замерших в шеренгах егерей.
