Снова в школу. Том 2 - О.Шеллина (shellina) (хорошие книги бесплатные полностью .TXT, .FB2) 📗
– Все-таки жизнь аристократа имеет, кроме плюсов еще и минусы, – пробормотал я, гипнотизируя взглядом дверь, потому что не был уверен в том, что ко мне не вломится кто-нибудь еще. – Например, никакой защиты личного пространства. Ни вздрочнуть по утрам, ни еще какое-нибудь безобразие сделать, обязательно кто-нибудь заявится в процессе и все обломит.
Продолжая бурчать, я начал приводить себя в порядок. Долго стоял перед душевой кабинкой, но в итоге решил, что ночного душа вполне достаточно, и ограничился простым умыванием.
В шкафу у меня висел еще один костюм, и это было хорошо, потому что я не был уверен, что вчерашний можно починить так, чтобы не было заметно, а это означало только одно – костюм придется сдавать в утиль. Жаль, я уже к нему даже как-то привык.
На этот раз в дверь стукнули хотя бы приличия ради, прежде чем она отворилась и вошла Эльза. Черный костюм сидел на ней просто отлично, и да, я, кажется, начинаю понимать прикол узкой юбки, прикрывающей колени – на самом деле, это безумно эротично, даже странно, что я этого раньше не замечал.
– Пора выдвигаться к крематорию, – сухо проговорила Эльза, окинув меня взглядом и сочтя приемлемым для предстоящей церемонии. Вот только, на чем мы поедем? Вряд ли у меня машина самовосстанавливающаяся.
– На мотоцикле поедем? – я задал вполне нормальный вопрос, учитывая обстоятельства, и не следует меня прожигать таким злобным взглядом.
– Папа прислал лимузин, – сухо обронила Эльза и пошла к выходу. Надо же, какой замечательный папа, обо всем и всех позаботился, просто чудо, а не тесть. Я непроизвольно сжал кулаки. Спокойно, Сава. Бойнич желает тебе только добра, ведь иначе он не попадет на свою заветную шахту. Вот только…
– Откуда твой отец узнал о проблемах с моей машиной? – я схватил Эльзу за предплечье, разворачивая ее лицом к себе. – Это произошло ночью, он не мог…
– Если ты думаешь, что ему есть дело до твоей машины, то ты глубоко заблуждаешься, – Эльза попыталась вырвать руку, но я держал ее крепко. – Лимузин – это оговорённое заранее условие, чтобы все прошло по высшему разряду. Отпусти, ты мнешь мой костюм!
Наши взгляды скрестились, только что искры не сыпались, и не слышно было звуков, бьющихся друг о друга клинков. О, да, мы будем просто идеальной парой. Будем жить долго и несчастливо, пока однажды не сдохнем в один день, скорее всего, прикончив друг друга. Я медленно отпустил ее руку, и Эльза, вскинув голову, вышла из комнаты, оставив меня с неразрешенной задачей: я ее все-таки хочу, до помрачнения, или ненавижу до такой степени, что с удовольствием свернул бы шею? Хороший вопрос, на который я пока не нахожу ответа. Правда, что ли в бордель податься? Продолжить славную традицию Савельевых, так сказать, главное, так же позорно там не умереть. И, что весьма существенно, никого и не удивит такой вот мой демарш, так зачем себя мучить?
Выйдя из комнаты, я столкнулся на лестнице с Юрчиком, который о чем-то шепотом разговаривал с Гаврилой Петровичем. Услышав мои шаги, он прекратил свои перешептывания и, бросив в мою сторону злобный взгляд, быстро спустился по лестнице вниз, к счастью, на своих двоих, а не на самокате с гравидвигателем.
– И о чем вы так мило беседовали с Юрием, дядя? – произнес я скучающим тоном, с трудом себя сдерживая, чтобы не послать Гаврилу вещички вместе с Юрчиком собирать, если он по своей неосмотрительности этого еще не сделал.
– Всего лишь об его перспективах остаться в этом доме, который для нас с ним уже стал родным…
– Нет, – я остановился напротив Гаврилы, чувствуя, что эти мои родственнички настолько выводят меня из себя, что во мне начинает непроизвольно призываться дар. Дядюшка, видя, как загораются мои глаза, отшатнулся. Похоже, что у него самого, да и у Юрчика с даром слабовато. Может быть поэтому их и попросили Грачевы не мозолить глаза в клане? Ну а что, когда я читал про устройство этого мира, то нашел весьма интересную статью, в которой было проведено сравнение между нашими кланами и кланами Японской империи.
Например, там, принадлежность к какому-либо клану определялось наличием дара. Нет дара – гуляй. Прослойка «вольных» в Японской империи чрезвычайно велика, и в ней нет ни одного одаренного. Это низший слой общества. Они не могут ничего добиться в жизни, их просто не пускают наверх. Удел «вольных» быть обслугой. Странно, что там все еще нет никакого намека на бунт, потому что вряд ли такое положение дел многим нравится.
С другой стороны, у нас вот, например, целые кланы вполне процветают, во главе которых стоят неодаренные. Но тут мы, и под «мы» я имею в виду старую аристократию, сами виноваты. Так что не на кого пенять.
А вот Грачевы, может быть, захотели уподобиться японцам, и попросили освободить помещения паршивых овец. Или я себя накручиваю? Хотя, Василий, отец Юрчика, должен быть в крематории. Можно будет у него и спросить.
Обогнув застывшего дядюшку, я спустился по лестнице вниз и уже спустя минуту ехал в лимузине в маленькую семейную часовню, с клановым крематорием.
Вообще в этом мире было весьма интересно представлено с кладбищами – их попросту не было. У каждого клана существовало специально отведенное место с часовней, ритуальным залом, в котором можно было попрощаться с покойным, большой поминальной залой, камерой крематория и, так называемой, усыпальницей, где в нишах за памятными досками располагались вазы с прахом.
В те времена, когда крематориев еще не было, покойных просто сжигали на кострах на специальном дворике. Да и сейчас именно я поднесу символический факел к газовой камере, чтобы запалить поминальный костер. Прах к праху, как говорится.
Как бы Эльза не относилась ко мне, церемонию она действительно обставила по первому разряду. Мама лежала в прощальной зале, как живая. С помощью специальных чар, маги смерти слегка притормозили естественное разложение тела.
Согласно протоколу, я прощался последним. Долго стоял, глядя на родное лицо, потом наклонился и поцеловал ее в лоб. Не знаю, принято тут это или нет, но в этот момент мне было плевать на все условности.
Выпрямившись, я нажал на кнопку и стол, специально сделанный для нее, покатился прямиком в камеру. Зашипели открывшиеся краны, заполняя камеру газом, а ко мне подошел служитель кланового крематория и протянул символический факел, который я должен опустить в специальный желоб, от которого огонь устремится в камеру.
Когда все было кончено, и я торжественно поставил в нишу вазу с прахом, вся толпа, а народу собралось очень много, и я практически никого из них не знал, направилась в поминальный зал. Вот тут все было просто. Длинные столы, уставленные традиционными поминальными блюдами, разложенными на меленькие тарелочки. Никаких стульев. Скорбящий подходил к столу, брал тарелочку, на каждой из которых был совершенно одинаковый набор угощений, и подходил ко мне, чтобы выразить соболезнование. Я же в это время стоял возле выхода, принимал соболезнования, и человек сваливал в дверь за моей спиной. Вот и все поминки.
Людей было много. Они подходили, говорили какие-то слова, уходили. На столах оставалось все меньше и меньше тарелочек. У меня затекла спина, и, судя по ощущениям, мы здесь находились уже несколько часов, каждую минуту из которых я простоял на своих двоих. Слегка поменяв положение тела, я покосился на стоящую рядом со мной на правах невесты Эльзу. Все-таки я не могу ею не восхищаться. Она провела всю церемонию рядом со мной, и стоять ей приходилось на высоких тонких каблуках. Но ее лицо неизменно выражало скорбь и задумчивое спокойствие, столь уместное здесь на похоронах. Вот что значит воспитание. Ей бы императрицей стать, а не женой главы задрипанного клана, в котором ее таланты, скорее всего, останутся невостребованными.
Народа в зале становилось все меньше. Ко мне подошел плотный рыжеватый тип, который рассыпался в соболезнованиях, а затем резко наклонился вперед и прошептал.
– Я жду вас в вашем лимузине. Поспешите, а то, может так получиться, что нам не удастся поговорить, слишком уж много желающих мою шкуру над своим камином повесить. – Я с удивлением посмотрел ему вслед. Да это же Волков, собственной персоной. А я, если честно, уже совсем забыл о том, что мы должны встретиться. Слишком уж много всего произошло за неполные сутки. Я бросил взгляд на зал. Бойнич, Любаша и дядя Вася, вот и все, кто остался.
