Белый плен. Двое во вселенной - Корр Катрин (читаем книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
4
Резанув заснеженную гладь широкими лыжами, черный снегоход умчался в сторону густо населенного хвойного островка, выделяющегося на фоне бесконечной бриллиантовой белизны. Он ловко промчался между двумя старинными кедрами, обогнул пушистое семейство горных сосен и плавно остановился у одного из небольших деревянных шале.
Кристиан снял защитный шлем и позволил прохладным снежинкам таять на его разгоряченном лице. Они попадали за шиворот, охлаждали шею и собирались ватным пушком на его черных ресницах. Этот день такой же снежный, как и тот, о котором он запретил себе вспоминать. Небо такое же низкое и густое. Кажется, будто кто-то долго взбивал его миксером, как сливки.
Закрыв снегоход в гараже, Кристиан вошел в теплый домик и сбросил с себя тяжелую зимнюю одежду. Он прошел в уютную гостиную со стеклянной крышей и центральной стеной (вид на заснеженные горы и сверкающие огнями горнолыжные курорты захватывал дух!), хмуро взглянул на количество оставленных Линдой звонков и сообщений. Сунув сотовый в карман штанов, он поднялся на подиум, где возвышалась просторная кухня, и включил кофеварку.
Он не замечал снегопад. Точнее то, каким завораживающим он казался отсюда. Хлопья с неба норовили упасть прямо сюда на пушистый ковер, но ударялись о прозрачное стекло и скатывались клубками вниз по крутой крыше. Наблюдать за игрой природы с чашечкой какао в руках можно целую вечность. Это место создано для влюбленных. Для романтиков. Для тех, кто ещё хоть немного наивен и позволяет себе мечтать. Но Кристиан уже давно был не из их числа, а некогда замечающий даже в самом простом и невзрачном красоту взгляд, давно перестал быть его особенностью.
Он сделал себе крепкий кофе, высыпал из тубы на тарелку любимое швейцарское печенье и сел за стол. Однако и то, и другое казалось безвкусным и не сладким, как прежде, но организм не протестовал. Сильные челюсти уничтожали сдобу за одно сжатие. Кристиан уверенно пил горячий напиток, несмотря на то, что тот обжигал его рот. Он думал обо всем и ни о чем, а внутри него, где-то глубоко-глубоко закипала злоба. Охлаждаемая здравым смыслом и зрелостью мужского ума, она не имела шансов выбраться наружу. Это было бы даже смешно для человека такого ранга, как он. Если ещё не всё, то уже многое он в этой жизни пережил. Удивить его, поразить и привлечь внимание могла разве что говорящая бабочка. Каждая трагедия умерщвляла частичку его большого и доброго сердца. Они забирали с ним часть его души, оставляя после себя сквозные раны. Время затягивало их, превращало в грубые шрамы, которые временами пульсировали с такой ожесточенностью, что, казалось, не существовало в мире волшебной панацеи. Каждый божий день Кристиан скучал по брату, тосковал по отцу, поддержки которого ему так не хватало. Он никому в этом не признавался, даже матери, с которой они молча делили одно горе на двоих. Кристиан знал каждую свою рану. Если бы их можно было указать на карте его сердца, он бы смело обвел их красным фломастером и сказал: «Здесь был мой брат. Большой кусок в моем сердце, вырванный в одночасье. Рядом с ним был мой отец, который не смог пережить внезапную смерть сына. Вот тут был мой дед. Крошечная песчинка, поскольку его смерть не стала для меня ударом. Он был слишком стар и прожил долгую и счастливую жизнь. А вот эта огромная дыра осталась после… Неважно».
Покончив с кофе, Кристиан отправился в душ. Его движения были слишком грубыми и тяжелыми, как у внезапно очнувшегося медведя. Как и вчера ночью, он с излишним усилием намывал голову и густую бороду, порой его пальцы на долю секунды замирали, больно впиваясь в кожу. В эти слишком короткие мгновения перед глазами возникала леди в красном. Её обнаженные острые плечи, прямая спина, блестящие шелковые волосы. Вчера он смотрел на нее. Смотрел и ликовал, что ему противно. Что эта безответственная, дурная особа больше не вызывала в нем адские вспышки гнева. Что, глядя на нее, на всю эту пустую внешнюю оболочку, он чувствовал только лишь отвращение. От него гораздо проще избавиться, нежели от ярости, проникающей в кровь, как самый смертоносный яд.
Тяжелыми шагами Кристиан вошел в спальню с полотенцем на узких бедрах и достал из кармана штанов мобильник. Он разблокировал экран, смахнул влажными пальцами входящие сообщения и пропущенные звонки от Линды в сторону, а потом снова завис. Воспоминания непрерывными волнами нагромождались друг на друга, в ушах без конца раздавался отдаленный, оставшийся где-то там на семь лет назад, женский голос. И однажды он навсегда и бесповоротно разбил его сердце на миллион осколков.
– Украшение успешно передано в банк на хранение, – сообщила Линда привычным рабочим тоном. – Чтобы забрать его, тебе необходимо явиться туда лично и перевести на счет Томази указанную в документе сумму. Файл я отправила тебе на почту, можешь ознакомиться. И напоминаю, что две недели назад я отправила тебе письмо с пригласительными, которые посчитала интересными и важными. Остальным, как и всегда, «ты ответил» вежливым отказом.
– Я предупреждал, что Новый год встречу в Таиланде.
– Да, в кругу близких друзей, я помню. Ты улетишь сразу после декабрьского аукциона, гостями которого будут, кстати, все те, чьи пригласительные я отобрала. Пожалуйста, не затягивай с выбором, потому что нам нужно уведомить всех о твоем решении до конца следующей недели.
– Только не говори, что ты мне телефон обрывала ради этой чепухи?
– Это вовсе не чепуха, Кристиан. Посредством праздничных вечеров налаживается долгосрочное сотрудничество и полезные связи. Если ты не собираешься делать выбор, скажи мне сразу.
– Говорю тебе сразу.
– Огромное тебе спасибо, что экономишь и свое, и мое время. Значит, я делаю выбор за тебя – отправишься на рождественский ужин к Агате Пражской. Надеюсь, ты знаешь такую?
– Это всё?
Линда издала протяжный вздох, как делала всегда, когда просматривала список задач в своем огромном блокноте. Кристиан включил громкую связь и положил телефон на тумбу у входной двери. Сунув ноги в зимние ботинки, он сел на стул, чтобы как следует зашнуровать их.
– Так ты мне не ответил. Знаешь, кто она?
– Полагаю, у тебя всё.
– Нет, Кристиан, не всё! У меня на повестке ещё как минимум семь объявлений, но я берегу твою психику и сообщаю обо всем дозировано.
Сарказм помощницы вынудил его улыбнуться. Линда крайне редко видела улыбку босса, но сейчас точно знала, что чуть-чуть да повеселила его.
– Что ещё? – повторил он, разделавшись с правым ботинком.
– Надеюсь ты помнишь, как четыре года назад Агата Николаевна Пражская была в числе гостей благотворительного вечера Виолетты Гусарской? Если ты не в курсе, то она близкая подруга твоей матери.
– Почему у меня такое чувство, что мне семь лет и я прохожу тест на зачисление в школу?
– Потому что порой ты действительно ведешь себя, как ребенок! – не выдержала Линда.
За годы работы с Кристианом она не могла не заметить эту закономерность: если он увиливал от ответов на самые непринужденные вопросы рабочего назначения, значит светлая его голова была занята совершенно другими мыслями. Мыслями исключительно личного характера. Единственное, что могло отвлечь Кристиана от работы, которой он посвящал себя круглосуточно и оттого временами становился похож на человека с бесконечным зарядом батареи, – его близкие. Люди, о которых он беспокоился больше, чем о себе самом. Впрочем, навряд ли Кристиан вообще когда-то думал о себе больше, чем о близких.
– Ладно, – вздохнула Линда, понимая, что сейчас ничего от босса не добьется, – я тебя оповестила. Седьмого января отправишься на рождественский ужин в семейную резиденцию Пражской. Остальное можем обсудить, когда вернешься.
– Дед её мужа сколотил состояние на резиновых сапогах. С каждым десятилетием качество обуви становилось всё выше и на сегодняшний день «Пражские сапоги» занимают лидирующую позицию в данном сегменте. У Алексея Пражского и его супруги детей не было, так что после его смерти, вековое дело перешло в её руки. И надо сказать, собранная ею команда, справляется на отлично, поскольку саму Агату Пражскую интересует живопись, архитектура и любое другое проявление искусства. Учитывая, что я слишком далек от этого мира, не понимаю, чем она может оказаться мне полезна.
