Танцы в ночи. Магия любви - Славина Анастасия (бесплатная библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
– Ну, я не случайно наткнулся на эту информацию. – Толя закупорил бутылку и поставил ее на маленький позолоченный столик. – Проверял слух, пришедший из Старых Прудов. – Он приподнял бокал, изображая, что чокается с Владой, и сделал большой глоток. – Говорили, что родственнице Аркаевых заплатили за фото миллион баксов. – Он сделал еще один глоток. – Я проверил – вранье. Всего-то сто штук.
Легко, словно пританцовывая, Толя подошел к Владе. Она на шаг отступила к двери.
– Какое сейчас вам дело до старопрудовских слухов? Вы же не при исполнении.
– Журналист всегда при исполнении, детка, – покачивая коньяком в бокале, возразил Толя.
– Тогда, может, расскажете о Белой даче? То, что вы узнали, но не стали публиковать?
Ладонь Рыбака по-прежнему мягко двигалась, покачивая бокал, но взгляд внезапно застыл. После длинной паузы Толя в один глоток допил коньяк и, не спеша, налил еще порцию.
– Кто-нибудь знает, что ты здесь? – журналист чуть ослабил хватку шейного платка.
– Мой водитель, он остановился в паре домов отсюда, – уверенно ответила Влада. – Так вы расскажете о Белой Даче?
Толя отдернул занавеску и, облокотившись о подоконник, выглянул в окно. Солнце, попавшее в бокал, наполнило коньяк золотистым светом.
– Вася Тюрин… – Рыбак поморщился, словно увидел что-то отвратительное, но Влада заметила только большую черную машину странной прямоугольной формы, прошмыгнувшую за окном. – Вот предупреждал же его, предупреждал! Ну раз сто говорил сюда не соваться!
– Мне всегда казалось, что такие предупреждения на журналистов не действуют.
Влада сделала несколько шагов к окну, но не смогла разглядеть ничего, кроме стены соседнего дома. Толя резко обернулся, коньяк перелился через край и попал на шелковый рукав.
– Ты права. На меня они тоже не подействовали. – Он закрыл окно.
– Но вы не кажетесь человеком, которому угрожали. Скорее, человеком, которого купили.
– Это тебя купили, детка, – огрызнулся Толя и снова подошел к бару.
Влада почувствовала, как кровь прилила к щекам. Однажды такая мысль пришла в голову и ей самой: слишком уж огромная сумма была предложена за необычные, но отнюдь не гениальные фото. Поэтому она ответила журналисту так же, как когда-то ответила себе.
– Меня нельзя купить. Хотя бы потому, что мне нечего продать.
– Или ты просто не знаешь, чем владеешь? – коньяк в бокале Рыбака снова затанцевал. – Поверь моему чутью: здесь что-то нечисто. Не видел твои фото, но точно знаю – сто штук они не стоят. Никакие фото столько не стоят, – с улыбкой чеширского кота Толя сел на позолоченный стул, затянутый атласной тканью, и поставил бокал на столик. Мизинец журналиста в веселом ритме постукивал по хрустальной ножке бокала. – Будь у меня возможность, я бы занялся этой темой.
Влада открыла рот, чтобы возразить, но в это время на крыльце раздался стук каблучков. Толя вздрогнул и опрокинул бокал.
– Привет! – улыбаясь, в дом вошла длинноволосая брюнетка.
Влада хотела ответить на приветствие, но не смогла произнести ни слова. На мгновение ей показалось, что эта молодая женщина с нежной, но неживой улыбкой и прозрачно голубыми глазами имеет над ней какую-то необъяснимую власть.
– Тебе пора, Влада. Твой водитель умчался с моей подругой, так что я одолжу тебе своего. – Брюнетка распахнула входную дверь. – До свидания.
– До свидания, – едва слышно произнесла Влада и вылетела из дома, надеясь, что это свидание никогда не произойдет.
Стефан раскинулся на кушетке. Его голова покоилась на черной бархатной подушке. Его глаза были прикрыты, рука сжимала золотой медальон. Стефан поглаживал медальон и думал о том, как много ошибок совершил за последние дни – но как обойтись без ошибок, если все идет наперекосяк?
Начать с того, что она чувствует его присутствие. За всю его долгую жизнь ни один человек, даже та девушка, чье фото он носит в медальоне, не чувствовал его присутствия так остро – а Влада начинает просыпаться, едва он появляется в ее комнате. Ему бы стоило подождать, пока эта бесстрашная девочка привыкнет к жизни в большом доме, перестанет реагировать на каждый шорох. Только как убить в себе желание прикоснуться к ней?
Сегодня ночью он таки сделал это – и едва все не испортил. Но кто бы устоял на его месте? Какой мужчина смог бы просто отвернуться и уйти, если бы услышал, как сладко стонет в постели девушка, – та, с которой его связывают миллионы тончайших эмоциональных нитей, звонких и болезненных? Сначала казалось, будто ей снится что-то плохое, но стоило Стефану соскочить с подоконника на пол – почти бесшумно – как тональность поменялась, а движения Влады перестали быть резкими и хаотичными. Постанывая, она мяла ладонями простыню – одеяло уже соскользнуло на пол – и ее красивое гибкое тело просило прикосновения, умоляло об освобождении от того тепла, что заставляло ее извиваться на кровати и покрывало лоб испариной.
Это была первая ночь Влады в объятиях Белой дачи. И тогда, сам измотанный ожиданием и холодом, Стефан совершил очередную ошибку – не сдержался и подошел к ней. Слишком близко. Следующее действие уже было неотвратимо. Он провел ладонью по руке Влады, очень медленно, очень осторожно, почти не вбирая ее тепла – один черт знает, сколько для этого ему понадобилось силы воли. Но Влада отозвалась, невольно приоткрыла губы, и Стефан позволил себе не убирать руку. Хотя позволил – не то слово. У него не осталось выбора.
Прикосновения к ее обнаженной коже – руками, губами – причиняли почти физическую боль. Ему приходилось усмирять себя каждое мгновение. А когда он проник пальцами в ее горячую мягкую плоть, казалось, его сердце лопнет, словно воздушный шар. Но вот Влада успокоилась, и Стефан, довольный собой, хоть и по-прежнему терзаемый холодом, поцеловал ее в шею. Всего лишь легкий прощальный поцелуй, который можно было и не считать прикосновением, учитывая, как много позволил себе Стефан до этого. Но теперь не было никакого контроля – и произошло то, чего Стефан не мог ожидать. Тепло Влады словно само стало просачиваться через его кожу. Ожег на ее шее появился быстрее, чем Стефан понял, что происходит.
Вспомнив об этом, он тихо застонал. Мария оторвала взгляд от книги.
– Плохие сны?
Стефан, не открывая глаз, улыбнулся: он не спал уже сто двадцать лет, с тех пор, как перестал быть человеком. Сто двадцать лет – подумать только! В человеческом измерении он был бы уже мертвецом – дважды. Но единственная случайность изменила его отношения со временем. Раньше двигалось оно, теперь двигается он. Время потеряло смысл. Нет, Стефан не забыл, что даже по меркам семарглов он уже не юнец, и однажды настанет день, когда никакое тепло не сможет унять его холод. Человек Огня замерзнет. Ну разве такую смерть можно воспринимать всерьез? Черта с два! Когда придет его время, Стефан сам выберет, как ему умереть. И это будет не лед, а пламя.
Стефан открыл глаза. Мария задумчиво смотрела на него, утопая в мягком кресле, обтянутом пурпурным вельветом. На ней было длинное шифоновое платье цвета горького шоколада, корсет превращал ее сочную фигуру в божественную. Рассматривая Стефана, Мария склонила голову, гладкие, словно шелк, пряди стекли с плеча до самого пояса. Чертовски красивая, подумал Стефан, и застывшая – как время.
– На меня можно не только смотреть, – сквозь улыбку произнесла Мария – и осеклась: Стефан резко выпрямился. Он так пристально вглядывался в окно, словно видел сквозь шторы.
Мария отложила книгу.
– Что-то не так?
– Влада, – едва слышно произнес Стефан и, прихватив накидку, вышел на балкон.
– Влада в Огневке? – в голосе Марии проскользнуло недоверие. – Ты же час назад оставил ее у магазина.
Стефан не ответил. Застыв, как гончая перед прыжком, он «вел» Владу по запахам и звукам. Это было несложно: Огневка специально строились так, чтобы жители могли тотчас же распознать вторжение. Здесь не было ничего, источающего резкие запахи или производящего громкие звуки.
