Зов пустоты - Шаттам Максим (список книг txt, fb2) 📗
Последняя сложность для нелегального иммигранта, наконец добравшегося до земли обетованной, состояла в том, чтобы там остаться. После первой же проверки иммигранта отправляли в центр временного задержания, где он оставался дожидаться высылки на родину.
Но Джинн все предусмотрел.
Фальшивый паспорт и виза в нем не вызовут подозрений при рядовой проверке. Денег у него достаточно для того, чтобы слиться с фоном – обзавестись машиной, поработать над внешностью, чтобы она не вызывала лишних вопросов: не снимать солнцезащитных очков, приобрести беззаботный вид. Он был почти уверен, что выкрутится, даже если его остановят полицейские. Вероятность того, что у него попросят документы на автостраде, стремилась к нулю, а в то, что кто-то решит проверить подлинность его визы, он и вовсе не верил.
Когда Джинн покинул африканскую землю и вступил на палубу небольшого суденышка под мальтийским флагом, он впервые за долгое время ощутил укол сомнения.
Он покидал землю, столь близкую к праху, из которого он появился на свет, отправлялся завоевывать страны, где был никем.
Но все должно было измениться.
Джинн сделал глубокий вдох, наполняя легкие чистым воздухом, и сомнения тут же рассеялись.
Больше за свою жизнь он ни в чем не сомневался.
10
Дождь медленно затушевывал сад за стеклянной дверью, ткал серую завесу между Лудивиной и внешним миром. Девушка непрерывно меряла шагами свою просторную гостиную. Она заварила себе чай с имбирем и расставила по всей комнате зажженные свечи, чтобы вдохнуть в нее жизнь, противопоставить хоть что-то потокам воды, обрушившимся на ее окна. Неохотно попереключала телеканалы, а затем передумала и включила музыку. Нежный голос Дайаны Кролл согрел ей душу, и Лудивина, сама не зная как, вдруг оказалась перед просторным книжным шкафом. Она рассеянно водила пальцами по корешкам книг, словно надписи на них были сделаны шрифтом Брайля. Поплотнее закутавшись в наброшенный на плечи шерстяной плед, Лудивина склонилась над полкой, где стояла ее коллекция старых комиксов про Тентена – в детстве она ими увлекалась, – и задумалась, не развлечет ли ее небольшое путешествие в прошлое, в детские годы, но тут же поняла, что ей этого совсем не хочется.
Ей было скучно. Она не могла ни на миг забыть о работе, не могла отдаться простым радостям жизни. Никаких срочных дел в рамках расследования у нее было, и потому ей пришлось смириться с тем, что воскресенье она проведет дома – вдали от работы, от своего трупа, от разгадки.
В субботу они с Сеньоном побывали у вдовы Лорана Брака в маленькой трехкомнатной квартирке, расположенной в унылом спальном районе Корбей-Эсона. Лудивина решила, что сама сообщит женщине о смерти мужа, предоставив Сеньону осматриваться в плохо убранной гостиной. Вдова много плакала, даже слишком много, и вслед за ней заплакал и ее сын, годовалый малыш, который до этого носился по комнате, преследуя темнокожего гиганта, пока тот медленно ходил от книжных полок к буфету, рассматривая редкие фотографии. Будь Сеньон хоть трижды жандармом, он все равно казался мальчику подозрительным. Сеньон предложил приглядеть за малышом и под этим предлогом исчез из гостиной, чтобы заглянуть в другие комнаты.
Немного успокоившись, жена погибшего – ее звали Малика, одежда оставляла открытыми только ее глаза и кисти рук – согласилась ответить на вопросы Лудивины. Та тут же предложила женщине позвонить родне, попросить их приехать, побыть с ней, но вдова отказалась. А жаль: работать в присутствии родственников следователю сложнее, поскольку все вокруг пытаются защитить свидетеля, но зато правду о подозреваемом уже не так легко скрыть, потому что все слушают, что говорит главный свидетель, и добавляют к его рассказу что-то свое.
Малика отвечала на вопросы очень медленно. Она подтвердила, что муж не поддерживал никаких преступных связей, что пребывание в тюрьме его изменило, что он стал ответственным отцом семейства. Они познакомились, когда он только вышел на свободу: их представил общий друг, это была любовь с первого взгляда, они сразу поженились, вскоре родился ребенок. Лоран потерял слишком много времени, потратил драгоценные годы, разрушая себя преступной деятельностью, и хотел наверстать упущенное. Малика едва сдерживала слезы в течение всего допроса, который Лудивина постаралась провести с особой деликатностью, которой требовала ситуация.
Лоран Брак работал в фирме, продававшей кондиционеры: он их устанавливал. Он нашел эту работу по знакомству, пройдя соответствующее обучение, на которое он поступил сразу после выхода из тюрьмы. Малика уверяла, что он был трудяга, уходил рано утром, никогда не жаловался на сверхурочную работу, поскольку она приносила лишние деньги – это им было на руку, ведь Малика не работала, занимаясь ребенком.
Она едва не вышла из себя, когда Лудивина спросила, встречался ли ее муж или поддерживал отношения с людьми, связанными с оборотом наркотиков. Нет, Лоран не знал даже тех, кто работал в их пригороде. Он вообще почти ни с кем не общался, понимая, что дурное окружение рано или поздно приведет его обратно в тюрьму. Он разорвал все связи с прежними друзьями, хотя те и сочли его дураком и эгоистом. Он стал хорошим, честным человеком, прекрасным мужем, прекрасным отцом, образцовым мусульманином. Отбывая свой последний срок, Лоран принял ислам. Вера дала ему твердость, которой ему не хватало, рамки, которые не сумели установить для него родители. Но прежде всего она открыла ему истинное значение его существования, истинную суть нравственности, и он уже не мог их игнорировать. Отныне он сам отвечал за свои поступки – не перед обществом, которое презирал за то, что оно никогда ничего для него не делало, но перед самим Богом: а перед Ним он обязан был быть хорошим человеком.
Лудивине непросто было проявлять ожидаемое сочувствие, не теряя при этом необходимой дистанции и успевая набирать на ноутбуке, который она держала на коленях, отчет об услышанном. Вдобавок ко всему, ей приходилось вежливо заполнять паузы в разговоре, возникавшие, когда крошечный портативный принтер выплевывал листы, которые вдова должна была подписывать.
Внимательно вслушиваясь в стенания вдовы, Лудивина размышляла, не ведет ли этот путь в тупик. Лоран Брак действительно изменился, вера – и любовь, правда в меньшей степени, – сделали его другим человеком. И все же, когда они с Сеньоном вышли из квартиры и он спросил, что она обо всем этом думает, Лудивина целых три этажа не знала, что ему ответить. Все было слишком гладко. Весь рассказ Малики – она ни разу не сбилась, все аккуратно описала, несмотря на слезы и переживания, – казался заранее подготовленным, заученным. Сеньон согласился. Квартира показалась ему фасадом, за которым явно что-то пряталось. Слишком много религиозных символов: на книжной полке – Коран, на стенах под стеклом – стихи Корана, записанные каллиграфическим письмом, а каждая подушка, каждый лоскуток окрашен в зеленый цвет Корана. Да, Лоран Брак уверовал в Аллаха, но обстановка в его квартире была слишком навязчивой. Все в его доме походило на декорации к хорошо отрепетированной пьесе, которую готовились сыграть, как только полицейские переступят порог дома.
Лоран Брак что-то скрывал.
Но Лудивина не понимала, была ли его жена соучастницей или же ей просто вешали лапшу на уши. Сеньон рассмеялся и напомнил коллеге, что в этой семье хозяйством занималась как раз жена и что жены довольно часто прикрывают мужей. Если за фасадом мирного, вновь обращенного мусульманина Лоран Брак скрывал какую-то преступную деятельность, его жена не могла об этом не знать – не при наличии таких декораций.
Теперь следователям предстояло изучить доходы семьи Брак, просмотреть распечатки звонков обоих супругов, узнать, где они были в течение всего дня и вечером в пятницу, составить примерный распорядок дня убитого, поговорить с его работодателем, составить список его друзей, проверить, действительно ли он посещал мечеть, опросить персонал тюрьмы, где он сидел, узнать о его поведении в заключении и так далее. Заниматься этим в праздники было непросто, так что Лудивина отправила Сеньона и Гильема домой, к женам, до понедельника. Они заслужили небольшой отдых.
