Искусство слышать стук сердца - Зендкер Ян-Филипп (мир книг txt) 📗
Мья Мья считала декабрь лжецом. Она сидела на деревянном стульчике напротив своего дома и смотрела вдаль — туда, где до самых холмов тянулась долина, расчерченная прямоугольниками полей. Воздух был настолько прозрачным, что женщине казалось, будто она смотрит в увеличительное стекло. Или даже в особую трубу белых людей, приближающую предметы. За всю свою жизнь Мья Мья не могла припомнить ни одного облачка на декабрьском небе. И все равно не доверяла природе, считала ее коварной. За несколько минут самое чистое небо могут затянуть тучи, и тогда вновь начнется ливень. А ветерок способен превратиться в ураган, хотя на пути бурь, прилетавших с Бенгальского залива, надежными стражами стояли горы, окружавшие Кало. Мья Мья упорно твердила, что природа — обманщица. Если в мире существуют ураганы, какой-нибудь из них однажды прорвется и к их городку. Или начнется землетрясение. Даже в такой день. Особенно в такой, когда внешне ничто не предвещает беды. Благодушие по отношению к природе всегда чревато предательством оной. Подобной роскоши Мья Мья не могла себе позволить, понимание этого шло из глубины сердца, не знавшего покоя. И вообще, если последний где-то и существовал, то не в этом мире. И не в ее жизни.
Нет, Мья Мья не родилась с таким мировоззрением. Когда-то она рассуждала иначе. Но семнадцать лет назад, в знойный августовский день, жизнь преподала ей суровый урок. Они с братом-близнецом играли у реки, а тот вдруг поскользнулся на мокрых прибрежных камнях и упал в воду. Он кричал и отчаянно махал руками, словно муха, оказавшаяся под стаканом. А потом река подхватила его и понесла. Брат Мья Мья отправился в путешествие. В вечное странствие. А она могла лишь беспомощно стоять на берегу и смотреть, как бурное течение уносит его прочь. Голова мальчика несколько раз исчезала под водой и появлялась снова. Мья Мья надеялась, что он выберется на мель, вырвется из потока… Потом его лицо в последний раз мелькнуло над водой, и больше она брата не видела.
Священник назвал бы случившееся проявлением Божьей воли. Испытанием, через которое Господь в своей бесконечной мудрости возжелал провести семью Мья Мья. И добавил бы слова о неисповедимости путей Господних.
Буддистские монахи связали происшествие на реке с прежними жизнями мальчика. Должно быть, в одной из них он сделал что-то ужасное. Возможно, кого-то убил. Его ранняя смерть стала наказанием за дурные поступки прошлого.
На другой день после трагедии местный астролог предложил свое объяснение. Дети отправились играть, пойдя в северном направлении, что было абсолютно недопустимо. Учитывая день их рождения, им ни в коем случае нельзя по субботам в сторону севера. Неудивительно, что один из них попал в беду. Обратись семья к астрологу раньше, он бы их предостерег. И пятилетняя Мья Мья впервые задумалась о том, насколько проста и в то же время сложна жизнь.
Частичка ее самой погибла вместе с братом. Но по ней никто не устраивал траурных церемоний. Да и брата не оплакивали. В семье даже не заметили, что его не стало. Родители Мья Мья были крестьянами, и все их заботы сводились к тому, чтобы вовремя посеять и убрать урожай и накормить оставшихся детей. Было пять голодных ртов, стало четыре. Взрослые и так гнули спину от зари до зари, силясь обеспечить каждого миской риса с овощами.
До внутренних переживаний Мья Мья никому не было дела. Родители и не подозревали, что дочь ощущает себя полумертвой. Все последующие годы она отчаянно старалась склеить разбитый вдребезги мир. Каждый день ходила к реке, садилась у того места, где в последний раз видела брата, и ждала, что произойдет чудо и он вынырнет из воды. Но та, забрав добычу, никогда ее не возвращала. Вечером, перед сном, Мья Мья разговаривала с братом, зная, что он ее слышит. Она рассказывала ему, как прошел день, спала на его половине циновки, укрывалась его одеялом и даже спустя несколько лет ощущала его запах.
Мья Мья отнюдь не была лентяйкой, но наотрез отказывалась полоскать в реке белье. И вообще сторонилась воды, мылась только в присутствии родителей, словно могла утонуть в ведре. Она надевала определенную одежду в строго определенные дни и до пятнадцати лет все субботы проводила в полном молчании, а по воскресеньям постилась. Мья Мья создала себе целое нагромождение ритуалов, внутри которого и жила.
Это дарило иллюзию защиты.
После гибели брата Мья Мья ее родители стали навещать астролога не раз в год, а чуть ли не каждую неделю. Потом начали приводить с собой детей. Все садились перед звездочетом на корточки и ловили каждое слово. Любые его наставления неукоснительно выполнялись. Семья верила: этот человек способен уберечь их от всех жизненных напастей. Если он не советовал по каким-то дням ходить в соседнюю деревню, все оставались дома. Ни одно семя не ложилось в землю без его одобрения. Когда старшая сестра Мья Мья собралась выходить замуж, астролог отговорил, сообщив, что между ее звездами и звездами жениха нет благоприятных сочетаний.
Мья Мья относилась к словам астролога даже серьезнее родителей. Она боготворила старика, выполняла все его предписания и благодаря им чувствовала себя защищенной. Поскольку она родилась в четверг, субботние дни таили для нее опасности, особенно субботы апреля, августа и декабря. Астролог неустанно твердил ей об этом. Несколько лет Мья Мья старалась в эти дни вообще не выходить из дому. Так длилось, пока в одну из суббот (дело было в апреле!) не вспыхнуло одеяло, висевшее рядом с очагом. Мья Мья едва успела выскочить. Разбушевавшийся пожар за считаные минуты уничтожил хлипкую хижину, а заодно лишил Мья Мья последних крупиц уверенности, что в мире есть место, где она может чувствовать себя в безопасности.
Треск полена в очаге вывел Мья Мья из воспоминаний. Она зябко поежилась, встала и подошла к очагу. Вода в кадке успела покрыться хрупкой корочкой льда. Мья Мья поворошила дрова и проломила ледяной покров. Его сразу же поглотила вода.
Мья Мья глубоко вздохнула, обхватила руками живот и оглядела свое тело. Она была миловидной молодой женщиной, хотя сама о себе так не думала, и никто ей этого не говорил. Ее толстая черная коса доставала до пояса. Большие темные и почти круглые глаза и пухлые губы придавали лицу чувственное выражение. У Мья Мья были длинные тонкие пальцы, а руки и ноги при всем изяществе отличались мускулистостью. Она не сильно располнела. Вода в теле тоже не скапливалась. Только живот был круглым, полным и большим настолько, что даже сейчас, почти в конце срока, казался ей чем-то чужеродным, существующим вне ее.
Удар изнутри живота был похож на легкий пинок. Вот опять.
Схватки начались вчера вечером, повторяясь каждый час. Теперь малыш давал о себе знать раз в несколько минут. Волны боли стремились сокрушить ее крепость, делаясь все сильнее и настойчивее. Мья Мья вдруг осознала: у нее начинаются роды. Она попыталась хоть за что-то ухватиться, но рядом ничего не оказалось. Как же не хотелось рожать сегодня, в субботу, да еще и декабрьскую.
Соседка, мать четверых детей, сказала, что у Мья Мья легкие роды, в особенности для первенца. Сама Мья Мья ничего не помнила. Несколько часов она провела в ином измерении, где руки и ноги подчинялись ей совсем не так, как обычно. Изменились все телесные ощущения. Она воспринимала себя как одну громадную рану. Перед глазами стояли густые дождевые тучи, а потом прилетела бабочка и опустилась ей на лоб. Она увидела брата в потоке воды; совсем как в тот, последний, раз. Легким перышком пронеслась мысль: ребенок, родившийся в субботу. Это знамение? Новое воплощение брата?
Она услышала плач младенца. Не хныканье, а сердитый, недовольный крик. Кто-то сказал, что у нее мальчик. Мья Мья открыла глаза. Неужели это и есть воплощение брата? Уродливый, сморщенный, перепачканный кровью комочек? Беспомощный сверток со сплющенной головой и сморщенным личиком?
Мья Мья понятия не имела, что делать с новорожденным. Она пришла к материнству полностью опустошенной. Вся любовь, которая жила в ней, исчезла. Утонула в реке в тот знойный августовский день.
