Скиф - Витич Райдо (мир книг txt) 📗
– Вылечиться?
– Выжить, – отрезал Колыванов: надоела ему посетительница. Глупа неимоверно. Курица, одно слово.
– А?..
– Отмирание тканей, девушка. Понимаете, что такое, когда почки отмирают, нет? И не дай вам Бог…
– А клиника?
– Профессора Подгорного в Слобде. Платная.
– Слобда? Это же двести километров отсюда.
– Ближайшая. Могу предложить еще Москву и заграницу. Но вряд ли вы потяните. А у Подгорного более менее дешево. Помощь квалифицированная. Кстати, это единственный шанс Кислицина не умереть.
Я сникла. Мысль о смерти Димы была невыносима и оказалась не бредом, не выдумкой – правдой.
– А срок?.. И сколько надо?
– Срок? Чем скорее, тем больше шансов. По сумме я уже информировал маму Кислицина.
– Четыреста пятьдесят?
– Пятьсот, – кивнул. У меня горло перехватило, в голове пусто стало:
– Когда можно будет?.. – просипела.
– Хоть сегодня. Звоним в Слобду, потом заказываем перевозку и отправляем больного. Оплата с момент поступления…
– Я о том, когда увидеть его можно будет.
Колыванов помолчал: а что скажешь? У него, наверное, сложилось впечатление, что разговаривал он со стеной и она, понятно, ничего не поняла, потому что не услышала.
– Исключено, – бросил. – Вашему жениху, уважаемая невеста, сейчас не до свиданий.
Вышло это желчно и обвиняюще и мне захотелось сбежать.
– Спасибо, до свидания, – прошептала, развернувшись, но остановилась. – Как будут деньги, так…
– Звоните мне и мы отправляем его в клинику. До свидания, девушка, – сбрякала дверь.
Я сползла вниз, вышла на улицу, дрожа от противоречивых чувств. Многое еще не доходило до меня, не принималось, не укладывалось.
– Ну, что? – поднялась навстречу Наина Федоровна.
– Деньги. Я за деньгами, – прохрипела, освобождаясь от халата. – К маме. А потом…
А что потом?
Сулема. Причем тут, сулема?
– Ты что, деточка? С лица совсем спала.
– Дима травился? – с непониманием на женщину посмотрела. Та отшатнулась, руками замахала:
– Да Бог с тобой! Это что за напраслины?!
– Врач сказал…
– Врач! Ты слушай их! Они такого нагородят, что до конца дней не разберешь! Выдумали „отравился“! С какой-такой радости?! Ты мне парня не черни. Смотри ты, туда же, а еще невеста, „люблю“ говорит!
– Да я ничего, просто спросила…
– А ты не спрашивай и глупости не городи. И вообще, сами обойдемся раз так! Не нужна нам помощь!
– Наина Федоровна, простите! Я просто так спросила, честное слово. Но даже если… Какое это имеет значение? Мне все равно, главное чтобы Дима выздоровел. Я к маме сейчас, поговорю и вам позвоню. Она деньги даст и мы с вами Диму в клинику переведем. Там профессора ему помогут.
Женщина чуть успокоилась, но все равно еще изображала обиду, в сторону смотрела, стараясь выглядеть гордой. А мне нехорошо было – обидела ее.
– Ладно уж, чего не бывает, – снизошла наконец. – Звонка от тебя ждать буду, беги. И Господь тебе в помощь, – всхлипнула. – Одна надежда на тебя.
– Я помогу, все будет хорошо, – заверила женщину и ринулась по больничному скверу на выход.
Мама даст денег. Она не откажет, ведь речь идет о жизни и смерти…
Я тогда понятия не имела, что меня использовали. Мысли такой не возникло. А все оказалось пошло и так… грязно!
Наина Федоровна быстро сообразила, что помощи ей с сыном неоткуда ждать, а девушка сама предлагает. Не надо ее отталкивать. И не оттолкнула, елея налила, приманила, как муху.
Впрочем, что ее винить – она мать. Я сама во всем виновата, только я».
Максим крутанулся в кресле, отодвигая дневник: ничего себе сумма для небогатой девчонки.
Зачем вообще ввязалась?
Известная схема: пока нужны деньги – человек тебе пуд лести выдаст и прогнется до пола, на божничку поставит, а получил и – ты свободен.
Банально.
Но когда с таким в первый раз сталкиваешься, действительно может подкосить.
А мать у нее дура, если деньги даст…
Тренькнул телефон. Макс глянул на дисплей – Сусанна. Ого! Деньги у кисы закончились? Почти две недели ни привета, ни ответа, а тут – здравствуй. Прямо в тему звонок, ? хмыкнул.
– Доброе утро или день?
– Доброе, – мурлыкнула та, не обратив внимания на подколку. – Как спалось?
– Плохо, – выдал с фальшивым огорчением. – Тебя же не было рядом.
– Ну, не дуйся. У меня фантазия кончилась, что маме про свое отсутствие говорить. Надо было уважить родительницу. Ты же не хочешь, чтобы она считала меня дурной девочкой? – томно пропела Сусанна.
Ааа, теперь у нас другая идея-фикс актуальна: пора к берегу, дорогой, к фате, фраку и маршу Мендельсона.
Не-еет, киса, только не с тобой. Упаси все святые от таких жен. Была одна подобная – до сих пор икается.
– Я тебе «штуку» перевел – задобри мамашу.
– Все бы тебе откупаться.
– Забрать обратно? Женщина засмеялась.
– Между прочим, я присмотрела кое-что, хотела бы твое «одобрям» услышать.
– Нет, киса, от шопинга меня уволь.
– Ну, почему ты такой бука, Смелков? – тут же надулась блондинка. – Я же тебя не на край света зову и не под венец.
И что она в ответ услышать хочет? – хмыкнул про себя Макс. На том конце связи упорно молчали, ожидая реакции. «Жди, Сусанна, жди», – уже открыто ухмыльнулся мужчина и услышал томный вздох.
– Все-таки ты редкостная… душка! Я присмотрела дивные гарнитуры. Франция, между прочим.
– Да ты что? А без меня Франция на твой бюст не натягивается?
– Опять работа, да? – смекнула. ? Она тебе свет застит? Послать не хочется? – голос женщины потерял жеманство и обрел нотки недовольства и стали. Как Сусанна под милую кошечку не маскировалась, а тон, взгляд нет-нет истинную породу ее выдавал. Это забавляло порой Макса, а порой вызывало любопытство: как долго она милую и безобидную дурочку изображать будет. Когда, при каких обстоятельствах свое истинное личико откроет? Но женщина стойко держала маску. И ему стало уже в принципе все равно на нее. Ничего нового в этом мире.
– Извини, я еду, разговаривать неудобно, – солгал легко, желая быстрее отделаться от разговора и любовницы разом.
– Ладно. Привет макетам и проектам! – бросила Сусанна, не скрывая ревности к его работе, и отключила связь.
– Мама ж ты моя дорогая, – тихо протянул Макс, откладывая телефон.
– Если мы к работе, будучи любовницей ревнуем, что будет если статус сменится?
– Максим, – влетел в кабинет Костя. – Чего сидим, чего трубку не берем?
– Что случилось? – спросил мужчина, уже понимая, что начался аврал и теперь не до дневников девочек, потерявших веру в людей и человечество, не до вздоров и вздохов Сусанны.
Маша бродила по кухне, то и дело заглядывая в комнату. Прошло полдня, в залу прокрались сумерки, а Скиф все спал.
Девушка все чаще подходила к нему и всматривалась в лицо, прислушивалась к дыханию, и корила себя за то, что не настояла на вызове врача. Ее тревога росла, а парень сопел и морщился во сне. Спал он очень беспокойно, то крутился, то стонал, то вскрикивал, словно мучило его что-то, и это еще больше выводило Машу.
А если он получил серьезные травмы? Более серьезные, чем бланш под глазом и разбитая губа? А если он сейчас умирает, а она ничего не предпринимает.
Девушка решилась его разбудить, но не успела дотронуться до плеча, как Скиф открыл глаза и уставился на нее:
– Который час?
– Эээ… наверное около семи или восьмой час…
– Кофе сделай, – сел и взъерошил и так стоящие дыбом волосы.
Его безапелляционный тон, почти хозяйский, обескураживал Машу. Она терялась, не зная возмутиться или молча послушаться, и заметила, что опять выбирает второй вариант. Но самое паршивое, она готова была признать право Скифа на приказы, хотя не терпела подобного даже от братьев, даже от матери.
