Однажды все закончилось (СИ) - Украинский Денис (версия книг txt) 📗
Поднимаясь по лестнице, я без остановки прокручивал в голове разные сценарии предстоящих событий. Машиной обзавестись еще не успел, но у меня были права и, что более важно в данном случае навык вождения. Надо найти кого-то, у кого есть машина, либо машину, хозяин которой не будет сильно возражать против того, чтобы мы ею воспользовались, что при нынешних обстоятельствах сделать не сложно. И как можно быстрее нужно покинуть город. Конечно некоторые пункты моего плана, были связаны с определенными сложностями.
Выходить на улицу, да и вообще из квартиры дело небезопасное. Знакомые, у которых есть транспортные средства, живут как минимум за пару кварталов от нашего дома. И не факт, что они еще живы и согласятся с моим планом. Ходить и стучать ко всем соседям, большая часть которых и до эпидемии рычала в мою сторону и смотрела на меня недружелюбными глазами и это притом, что я никогда ничего плохого им не сделал, тоже вариант сомнительный. В случае с «заимствованием» чужого транспортного средства меня смущало то что, не будучи автоэлектриком, или хотя бы угонщиком, я не представлял, как можно включить зажигания без ключа.
Мой мозг активно работал, сооружая виртуальные модели развития событий, и как всегда реальность не замедлила внести в них поправки. Когда Алена открыла мне дверь, и я оказался в атмосфере общего отчаяния и страха, энтузиазма у меня поубавилось.
Дядя Леша, Маша и Алена не могли не слышать и не видеть, того, что происходило у нас под окнами. Но на них это подействовало иначе, чем на меня. Да и я начинал понимать, что одно дело наблюдать через стекло на третьем этаже, и строить планы и совсем другое самому столкнуться на улице со стаей потерявших рассудок людей.
В глазах Алены, я видел страх, который она пыталась, но не могла скрыть. Маша, заперлась в нашей спальне и на стук отвечала, пожеланием того, чтобы ее все оставили в покое. Дядя Леша открыл бутылку коньяка, и по тому, насколько она опустела, было видно, что он уже принял грамм сто пятьдесят, а его вид говорил о том, что у него нет особого стремления, принимать участие в том, что твориться вокруг. Я попытался с ним заговорить, но тесть взял бутылку и ушел в свою комнату.
Машинально я сел на диван перед телевизором. Все мысли пропали. Совсем не хотелось думать и что-нибудь предпринимать. Алена тихонько зашла в гостиную и так же тихонько села на другой край дивана. Так в молчании, практически без единого движения мы просидели несколько часов. За окном начало темнеть.
Из ступора меня вывел звук, который поначалу показался мне галлюцинацией или одной из деталей сна. Звук приблизился и начал удаляться. Через несколько секунд все повторилось. На третий раз я вскочил с дивана, напугав этим Алену, и подошел к окну.
Нет, это не сон и не галлюцинация. Под окном, распугав всех ворон, объезжая обглоданные трупы проносились машины. На крышах некоторых были багажники с нагруженными на них всевозможными вещами. Чемоданами, канистрами, матрасами и кучей другой полезной утвари. Люди покидали умирающий город.
Какой-то лихач, мчась на высокой скорости, попытался обогнать старенькую шестерку, наехал на труп и, не справившись с управлением, въехал в столб. Из машины вылезла женщина, и некоторое время кричала, прося о помощи. Минут через пять, появилась стая больных. Женщина убежала, и ее крики сменились криками мужчины, которого зажало в машине.
Не было большого потока создающего пробки. С промежутками в десять пятнадцать минут по дороге проезжали две-три машины и снова все затихало. Собравшись с мыслями, я постучал в комнату дяди Леши. Ответа не последовало. Попробовал открыть дверь, но она оказалась заперта. Еще пару раз постучав и не получив ответа, я попробовал достучаться до Маши.
— Маш? А Маш? Открой дверь не буди во мне зверя — пошутил я.
— Да пошел ты хомячок долбаный! — грубым тоном ответила она, и как мне показалось без малейшей доли шутки.
Глава 3
Стемнело и нервное напряжение взяло свое. Я лег спать на полу, а Алена на диване. Сны не пришли, и ничего этой ночью меня не потревожило. А вот под утро со стороны входной двери донесся крик, который заставил меня открыть глаза. Кричали в подъезде. Трудно было разобрать мужской это голос или женский, уж очень неестественно кричали. И так же возникли сложности с пониманием того, что стало причиной подобных возгласов. То ли это больной праздновал победу, то ли здоровый человек, став добычей, кричал от боли и ужаса.
Все стихло раньше, чем я подошел к двери. Немного постояв, напрягая слух и ничего не услышав, я сходил по малой нужде в ведро, которое стояло в туалете, выпил немного воды и вышел на балкон, чтобы вылить содержимое ведра на улицу.
На балконе я наткнулся на кастрюлю с соляркой, в которой лежали кирпичи и уже хотел зайти обратно, чтобы все-таки узнать у тестя, зачем нужно отмачивать их в солярке, но увидел на другой стороне улицы человека. Он шел, жавшись к стенам. В нем я узнал своего коллегу по фирме Игоря Васильевича, менеджера по кадрам.
Игорь был на пару лет младше меня, но в официальной обстановке, требовал, чтобы его называли по имени отчеству. Что в принципе правильно, субординацию надо соблюдать. В неофициальное общение с рядовыми сотрудниками фирмы, Игорь никогда не вступал. В связи с этим никто из нас не питал к нему симпатии.
Он гордился своим положением, маленький, но все же начальник, и тем, что к двадцати шести годам сам заработал на машину и исправно выплачивал ипотеку. И все бы ничего, если бы он каждый раз не старался подчеркнуть, кто он и кто мы. Даже директор вел себя проще и не делал акцент на своем положении, если сотрудники выполняли свои обязанности так, как это от них требовалось.
Я никогда не был святым и никогда не пытался, поэтому мысль, проскочившая в моей голове, заставила меня улыбнуться. Видя, как съежившийся менеджер, в грязном деловом костюме опасливо крадется по улице, я подумал о том, что сейчас, ожидая, что в любой момент на него могут броситься голодные, обезумевшие люди, Игорь, так же как и я сожалел о потраченных на всякую ерунду пяти годах университета и, что ему так же обидно за бесцельно прожитые вдали от спорта и физкультуры годы.
— Игорь — не громко позвал я.
Этого вполне хватило для того, чтобы он меня услышал в утренней тишине, которая последние дни незаметно перетекала в дневную, и ничем не отличалась от вечерней лишь изредка нарушаемой безумными криками. Подняв голову, он увидел меня и перешел через дорогу. По решеткам на окнах, балконам и парапетам он забрался на четвертый этаж. Я не ожидал от него такой прыти и почти не смотрел на его действия, боясь, что в любую секунду он может сорваться. Подобравшись к нашему балкону, и посмотрев вниз, Игорь сам испугался того, что сделал. Ухватившись за мою руку, он перебрался через ограждение балкона. Тяжело дыша, он зашел в комнату, сразу уселся на диван, и попросил воды.
Пришлось пойти на кухню и, скрипя сердцем выделить гостю немного животворной влаги, которая имела свойство быстро заканчиваться. Выпив воды, Игорь попросил еще. Взяв из его рук кружку, я вернулся к нашим запасам и повторил цикл. Должен признаться мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы воздержаться от заявления о том, что от очередной порции этой ценной в нынешнее время жидкости у него может начаться аллергия, вследствие чего на его лице образуется трещина.
Наполняя кружку, я увидел, что одна пятилитровая бутылка уже пуста, что не удивительно, учитывая количество людей квартире. С новой силой во мне вспыхнуло понимание того, что нужно как можно скорее выбираться из этих каменных джунглей, в которые превратился Н-ск. В каждом районе можно отыскать один два родника, а также в черте города располагались три водохранилища и всевозможные емкости, содержащие так необходимую для человеческого организма жидкость, но тут был один момент, который нельзя не принимать во внимание.
