Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Всем отойти! — закричал Локен, видя, как колоссальная масса металла набирает скорость.
Астартес бросились бежать от падающего колосса, защитные системы шлемов заблокировали грохот и визг рвущегося металла, но Локен видел, как зловещая тень накрывает их темным саваном. Он обернулся как раз в тот момент, когда громада ударилась о поверхность с силой орбитального столкновения. Огромное сооружение сплющилось под собственным весом, огромные гейзеры болотной грязи взметнулись вверх на десятки метров. Ударная волна смела Локена, как пылинку, и он приземлился в затхлом пруду. Встав на колени, он увидел расходящиеся во все стороны от корабля волны жидкой мерзости и десятки своих воинов, погребенных в коричневой жиже. Вокруг рухнувшего судна образовался кратер, а затем сверху хлынул отвратительный вонючий дождь, мгновенно залепивший визор шлема, отчего видимость сократилась до нескольких метров.
Локен поднялся на ноги. Ударная волна рассеяла желтый туман, сопровождавший Астартес с момента их высадки, и, увидев, что скрывалось за его пеленой, Локен поспешно активировал болтер.
— Сыны Хоруса, к бою! — закричал он.
К ним уже двигались сотни оживших мертвецов.
Даже броня примарха не могла защитить от такого удара, и Хорус со стоном выдернул из груди изогнутый металлический прут, покрытый ржавчиной. Густая кровь окропила доспехи, но рана затянулась через несколько секунд после того, как металл был удален из тела. Генетически усиленный организм легко мог справиться и с более серьезными повреждениями, и, несмотря на головокружительное падение сквозь десяток отсеков вздыбившегося корабля, Хорус быстро сориентировался и восстановил равновесие на скользкой от грязи переборке.
Он помнил звук рвущегося металла, лязг доспехов и резкий треск костей, когда воины Астартес разлетелись в разные стороны, словно котята.
— Сыны Хоруса! — позвал он. — Верулам!
Лишь насмешливое эхо прилетело в ответ. Воитель раздраженно выругался, обнаружив, что остался один. Вокс-линк на латном воротнике разбился при падении, из пустого гнезда свисали только бесполезные медные проводки, и Хорус сердито оборвал их.
Нигде не было видно ни Верулама Моя, ни его отряда, вероятно погребенного под обломками. Быстро оценив положение, Хорус понял, что находится в оружейном отсеке, через трещины просачивались ледяные струи, и Воитель запрокинул голову, подставляя им лицо.
Капитанский мостик был уже близко, если его только не снесло при землетрясении — другого объяснения произошедшему подобрать было невозможно. Хорус удостоверился, что не остался без оружия, выдернув рукоять меча из-под обломков.
Едва он обнажил меч, золотое лезвие поймало тусклый свет, проникающий в помещение, и загорелось, словно само было пламенем. Оружие было выковано его братом, Феррусом Маннусом, примархом Десятого Легиона Железных Рук, и подарено в память о присвоении титула Воителя. Увидев, что оружие осталось таким же прекрасным, как и в тот день, когда Феррус с выражением искреннего восхищения в серо-стальных глазах протянул ему этот подарок, Хорус не мог не улыбнуться. Никогда еще он так высоко не ценил мастерство своего брата в кузнечном деле.
Переборка скрипнула под его весом, и внезапно Хорус усомнился в правильности выбранной тактики в данной вылазке. Но, несмотря ни на что, ненависть к Эугану Тембе ничуть не остыла. Этому человеку он верил, и его предательство словно острыми ножами терзало сердце.
Каким должен быть человек, чтобы нарушить клятву верности Империуму?
Каким надо быть подлецом, чтобы предать его?
Корабль снова тряхнуло, но Хорус тотчас отреагировал на движение и выпрямился. Свободной рукой он подтянул себя к дверному проему, за которым, как он знал, начиналась ветвистая сеть переходов, неизменно пронизывающих корабль такого размера. Хорус лишь однажды ступал на борт «Славы Терры», и это было почти семьдесят лет назад, но он помнил расположение всех помещений, словно был здесь только вчера. За этой дверью должны находиться верхние галереи арсенала, а дальше — центральный проход с несколькими защитными перегородками, который ведет к капитанскому мостику.
Хорус застонал от острой боли в груди и понял, что железный стержень, вероятно, задел одно из его легких. Он без колебаний переключил систему дыхания и, не замедляя шага, двинулся дальше, легко ориентируясь в почти полной темноте корабельных недр благодаря усиленному зрению.
Чем ближе он подходил к капитанскому мостику, тем отчетливее видел, каким ужасным изменениям подвергся корабль. Стены почти сплошь покрывал слой какой-то органики, которая пожирала металл, словно кислотная плесень. Мокрые гирлянды похожих на пиявок существ образовывали коричневато-зеленые наросты, и весь воздух был пропитан устойчивым запахом тления.
Хорус терялся в догадках: что же произошло с кораблем? Неужели племена, обитавшие на спутнике, наслали на команду какую-то смертельно опасную заразу? Не об этом ли толковал ему Эреб?
Воитель ощущал в воздухе присутствие множества вредных бактерий и остатков биологического разложения, но не было ничего настолько опасного, что могло бы нарушить работу его невероятно устойчивого организма. Сияния золотого меча было достаточно, чтобы различать дорогу, и Хорус быстро преодолел верхние галереи, прислушиваясь к малейшим звукам, способным указать на местонахождение его воинов. Изредка доносившиеся далекие выстрелы и лязг оружия говорили о том, что он не совсем одинок, но, где происходят схватки, Хорус не мог определить. Прогнившие внутренности корабля рождали искаженное эхо, и далекие крики раздавались со всех сторон, так что, в конце концов, он перестал обращать на них внимание и решил действовать в одиночку.
Хорус вышел в центральный проход звездного корабля. Мерцающие осветительные шары и промокшие силовые изоляторы насыщали сводчатый тоннель голубыми электрическими искрами. При каждом движении корабля выбитые металлические двери ударялись о стены и издавали звуки, похожие на похоронный звон колоколов.
Впереди послышались слабый стон и шарканье босых ног — первые звуки, которые можно было отчетливо различить. Они доносились из-за широких противовзрывных створок люка, которые то открывались, то закрывались, словно пасть какого-то хищного животного. Обломки корабля не давали створкам окончательно сомкнуться, и Хорус понимал, что тот, кто пытается открыть дверь, стоит между ним и его конечной целью.
Неровное дрожание и вспышки света производили стробоскопический эффект, и за створками люка мелькали дрожащие тени, как будто изображение поступало с пикт-проектора, включенного на малой скорости.
При очередном раскрытии створок в щель просунулась рука с длинными когтями и вцепилась в проржавевший металл. С длинных загнутых когтей капала мутная жидкость, а ткани конечности были изъедены язвами с копошащимися в них личинками. Вслед за первой в щель просунулась вторая рука и с невероятной для явно больного существа силой раздвинула створки.
Ощущение страха было неведомо Хорусу, но, обнаружив источник странных звуков, он был склонен признать правоту своих капитанов.
Из люка показалась и, шаркая, двинулась вперед толпа гниющих и изголодавшихся мертвецов. От их истощенных тел с подведенными животами, от оскаленных клыков и даже от мух, роящихся вокруг больших рогатых голов, исходило непонятное ощущение скрытой силы. С раздувшихся и потрескавшихся губ срывались звучные заклинания, но слова были незнакомы Хорусу. Клочья кожи и плоти свисали с обнажившихся костей, и хотя враги приближались со свинцовой монотонностью мертвых, Хорус угадывал в их телах затаенную энергию, а в затянутых пленкой катаракты глазах — неудержимый голод.
Монстры приблизились метров на десять, но их контуры оставались размытыми и дрожащими, Хорус видел их словно через пелену слез. Он несколько раз моргнул, чтобы настроить зрение, и увидел, что существа держат в руках заржавевшие и покрытые слизью мечи.
