»Две жизни» (ч.II, т.1-2) - Антарова Конкордия (Кора) Евгеньевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
А вам, вам нужно понять только, что когда-то давно каждый из нас был самым простым, обычным человеком и шёл таким же простым трудовым днём, каким идёте вы сейчас. Если вы это поймёте, если поверите, что всё, чего мы достигли, произошло только потому, что Любовь учила нас самообладанию, вы найдёте тот же путь. Но найдёте его по-своему, так, как укажет вам ваше смиренное и раскрытое сердце. Когда человек достигает мудрости, то первыми он находит в себе смирение и ровность духа.
Бунт и всяческое ревнивое трепыхание страстей, желание постоянно объясняться с людьми и объяснять им себя, всё отлетает от человека, как и страх перед грядущими событиями. Надо отвыкнуть превращать дни в некие жалкие обрывки: «вчера», «сегодня», «завтра». Все ваши дни — это череда мгновений Вечности, в которых нужно ясно видеть конечную цель. Как Млечный Путь не имеет для вас ни начала, ни конца, когда вы смотрите в сверкающее огнями небо, так и вереница дней не ограничивается стадиями чувств; наши дни, страдания и радости, наше движение вперёд — всё это создаётся с предельным напряжением. Сейчас вы видите вереницу тяжких дней у Дженни. Разве это всё, что она может сделать? Вы хотите броситься ей на помощь. Разве вы в силах повернуть течение событий в её жизни, если они созданы ею, а не вами? Но и тут ваша доля спасительной помощи может дойти до дочери только в том случае, если ваше самообладание будет так велико и стойко, что ни страха, ни слёз, ни мыслей о себе у вас уже не будет.
Не пугайтесь того, что это далеко и недостижимо, что, пожалуй, вы успеете умереть. Однако если вы сможете помнить, что каждый час вашей жизни, прожитый в мыслях о помощи, строит для дочери спасительный мост только в том случае, если вы мужественны, вы будете крепнуть день ото дня. И будете жить так долго, сколько будет нужно. Об Алисе и о разлуке с ней не думайте. Всякая разлука мучительна только до тех пор, пока человек не созреет духом, чтобы посылать творческий ток любви с такою энергией, которая сплетала бы в любую минуту в одну общую сеть преданность обоих. Эта мощь духа развивается так же, как всякая другая способность человека. Не загромождайте свой день непосильными задачами. Живите просто. Так просто, как будто в прошлом не было ничего. И каждый расцветающий день — это заново строящаяся жизнь. И о будущем не терзайтесь. Его нет. Его вы ткете своим настоящим. Поэтому каждую текущую минуту живите со всею полнотою чувств и мыслей, раз и навсегда изгнав сомнения.
Сэр Уоми и Ананда увели с собой Алису, посоветовав леди Катарине не отвечать на письмо Дженни. Оставшись одна, пасторша взяла в руки прекрасный портрет своей старшей дочери. И в мыслях она никак не соглашалась признать, что нет больше Дженни Уодсворд, а живёт на свете Дженни Седелани. Считая себя главной причиной несчастья дочери, леди Катарина не могла примириться с тем, что пока ничем не может ей помочь. И в то же время понимала, что Дженни сейчас ненавидит её так, как только одна злопамятная Дженни и умеет ненавидеть. И будет ненавидеть её ещё больше, когда узнает правду о своём рождении. С этими печальными мыслями застала её Дория. Поняв мгновенно настроение пасторши, она сказала, что леди Цецилия нездорова, а Генри должен ехать на вокзал встречать молодых Ретедли вместе со всею семьей. Пасторша немедленно предложила свои услуги. — Но ведь вы нездоровы. Вы очень бледны и измучены. — Нет, я совершенно здорова. Мне доставит огромную радость хоть как-нибудь отблагодарить милых родственников, перед которыми я так виновата.
И леди Катарина поспешила к леди Цецилии. Генри был тронут появлением тётки и спокойно отправился на вокзал. Радостно, шумно, весело встретили Лизу и капитана.
Глава 20
Возвратившись из деревни, капитан приступил к своим служебным обязанностям и начал осмотр парохода, готовясь к дальнему плаванию. Оставив Лизу у её родителей, капитан вечером поехал к лорду Бенедикту, чтобы узнать, сколько и какие каюты оставить для него. Покончив с делами, лорд Бенедикт спросил Джемса, что его беспокоит и почему у него далеко не сияющий вид.
Капитан улыбнулся, и ответил, что уже привык к тому, что скрыть от Флорентийца свои мысли невозможно. Но сейчас его беспокоит только море; за последние дни произошло несколько морских катастроф. Воспоминание о последней, пережитой на Чёрном море буре вставало в воображении храброго капитана и страшило его, ответственного за такое количество драгоценных жизней.
— Я и сам не понимаю, откуда во мне такое смятение. Правда, последняя буря перещеголяла всё, что мне когда-либо приходилось испытывать. Правда и то, что никогда ещё мне не приходилось везти так много близких и дорогих людей. И всё-таки я не понимаю, почему именно этот рейс заставляет меня так волноваться.
— Очевидно, у вас нет уверенности, что если я подле вас, то с вами ничего не может случиться. Если бы в вашем сердце жила подлинная верность тому, кого вы назвали человеком ваших мечтаний, там не было бы места страху и не было бы и тени беспокойства за всех нас и вообще о будущем, Джемс. Вы были бы заняты только одним: подготовкой судна к плаванию в полном самообладании и спокойствии. Человек может удачно справиться с делом, если даже самые мелкие личные переживания не нарушают его самообладания. Такое цельное внимание, цельное самообладание является необходимостью для успешного творчества самого обычного человека. Но вы, Джемс, вы ведь хотите идти дальше? Вы хотите, как говорили не раз, идти за мной. Где же радость, что льётся из вашего сердца, если вами понят ваш путь? Друг мой, если вы вступили на путь Жизни, отбросьте предрассудок заботливости, проявляющийся в страхе и волнениях. Как бы вы ни уверяли себя и других, что плачете, тревожитесь, сомневаетесь и страдаете о ком-то, вы переживаете в форме личного страдания только потому, что думаете о себе.
Сейчас не о временных наших формах думайте, но развивайте всю отвагу, всю силу Любви и память о вечности, чтобы радостно готовить судно к отплытию. Человек иногда говорит: "Злое предчувствие давит меня. Я знаю, что погибну". На самом же деле он ничего не знает. Но дух его слаб для тех испытаний, которые он сам, всей своей деятельностью в веках, вызвал к жизни. Если бы он держал перед глазами духа величие своего извечного пути, — он победил бы, несомненно, и на этот раз.
Флорентиец подошёл к капитану, положил ему руки на плечи и посмотрел в глаза с такой лаской и нежностью, что тот почувствовал, как в него словно проникло тепло солнечного луча, обняв своим Светом его сердце. И в этом Свете растворились волнения Джемса.
— Иди, мой сын. И эту радость, что ощущаешь сейчас, привноси во все дела и встречи. Со свойственным тебе тактом ты не будешь гонцом, кричащим на базаре. Ты никому не станешь навязывать своей веры, назойливо объявляя ее единственной истиной. Но уверенность твоего сердца, уверенность от знания, что я с тобой, а следовательно, ты в защитном кольце, передастся каждому, кого ты посадишь на свой корабль. Иди и помни, что вокруг тебя моя защитная сеть. И судно твоё дойдёт благополучно, пусть вокруг и бушуют ураганы. Нести свой день труда надо в радости.
Преображенным вышел капитан из кабинета своего великого друга, и ему показалось, что с пего епанчи какие-то неудобно давившие его латы.
В это время сидевшая у матери Алиса старалась успокоить бедную леди Катарину, по-прежнему переживавшую за безобразную свадьбу Дженни и её теперешнюю жизнь. Стоило ей услышать о свадьбе пли жизни Лизы, как моментально в её памяти вставали картины последних девичьих дней Дженни, её свадьбы и сцены в судебной конторе. И всё существо пасторши наполнялось горечью, когда она сравнивала эти две молодые женские жизни. Услыхав, что у лорда Бенедикта сидит Джемс, пасторша снова заплакала, прильнув к Алисе.
