Мираж - Рынкевич Владимир Петрович (читать книги .txt) 📗
— Но Россия действительно готова! — воскликнул Кривский. — Ужасы коллективизации... Крестьянство бунтует... Поможем несчастным русским мужикам. Если коммунисты уничтожат крестьянство, это будет означать, что они уничтожили Россию.
— Всё русское крестьянство даже коммунисты не смогут уничтожить, — возразил Кутепов. — А помочь, к сожалению, мы не можем: Красная армия твёрдо стоит на стороне большевистского правительства. Наши офицеры сами не могут поднять крестьянское восстание.
— А они к нам засылают, — сказал князь Трубецкой, — и засылают с определёнными целями. Постоянно вам угрожают, Александр Павлович, а вы от охраны отказываетесь.
— Это ужасно! — воскликнула Лидия Давыдовна. — Каждое утро я провожаю его как в бой. Хорошо, что иногда приезжают офицеры-таксисты...
— Лида! Это служебный вопрос, и я решаю его без тебя. Я не имею права расходовать деньги, собранные для РОВС и для борьбы за Россию, на личные нужды. Кстати, эти жулики Попов и де Роберти предупреждали, что покушение на меня произойдёт весной.
— Наверное, хотели усыпить внимание, — сказал Зайцов. — По моим данным, покушение на вашу жизнь может произойти значительно раньше.
— Убить могут каждого из нас, — сказал генерал, — в том числе и меня. Но охрану брать я не буду. Кутепов всегда смотрел опасности в лицо.
— Сегодня же Крещение, — напомнил князь Трубецкой. — Надо гадать. Меня научили в Монголии. Начнём с вас, Александр Павлович. Задумайте, что хотите.
— Задумал.
Для гадания требовались свечка, игральные кости и некий разрисованный китайскими знаками лист бумаги, оказавшийся у князя в портфеле. Трубецкой зажал кости в кулак, поднёс руку к свече и долго держал кулак над огнём. В известный только ему определённый момент князь неожиданно выбросил кости на разрисованный лист.
Лидия Давыдовна вскрикнула и сказала, тяжело дыша, словно пережила страх:
— Если плохо, то лучше ничего не говорите.
— Хорошо. Не скажу, — согласился Трубецкой.
Когда все отошли к патефону, Кутепов сам спросил гадальщика. Тот ответил с тяжёлым вздохом:
— Это будет так неожиданно, так быстро, так ужасно...
2
25 января в «Русскую справку» торопливо вошёл Зайцевский. За справочным окном сидел Мохов.
— Мне нужен господин Дымников, — сдерживая учащённое дыхание, как после бега, заявил посетитель.
— А что это вы так спешите? И нервничаете. У нас не полиция.
— У меня очень срочное дело к господину Дымникову.
Не трудно было понять, что Мохову не хочется пускать незнакомца к Леонтию, но ничего не поделаешь. Нажал-таки кнопку звонка, и Дымников, приоткрыв дверь и увидев Зайцевского, сказал:
— Заходите.
— У вас здесь глухо? — спросил Зайцевский, оглядывая окно, стены, дверь. — Не слышно?
— Предохраняюсь, как говорят русские женщины.
— Здравствуйте, Леонтий Андреевич. Помните меня? А можно дверь на ключ?
— Можно. Я вас помню, Лев Борисович. Приехали в гости к яругу? Или навсегда?
— Как он? С ним всё в порядке?
— В порядке. С документами и в безопасном месте. Вы с ним можете встретиться.
— Потом. Вы можете меня так же устроить?
— В общем, могу, но у меня сейчас плоховато с деньгами.
— У меня есть.
— Тогда считайте, что в СССР вы не вернётесь.
— Слушайте главное. Вы что-нибудь сможете выиграть на этом. — Зайцевский оглянулся на запертую дверь, на окно и понизил голос: — На завтрашнее утро группа сотрудников ГПУ подготовила похищение генерала Кутепова.
— Похищение? Куда же они его спрячут? Увезут в СССР, как Савинкова?
— Мне известны участники, известен точный план. Его увезут в Марсель и на советском пароходе «Спартак» доставят на советский берег.
— Значит, там будут допрашивать, судить, — представил себе Дымников с некоторой мечтательностью, — интересно...
Теперь Леонтий расхаживал по кабинету, разглядывая дверь и окно и представляя себя за судейским столом. Перед ним генерал с побритой наголо головой. Вот в чём дело! Кутепов уже потерял своё лицо и предстал перед Высшим Судией. Подсознание подсказало генералу, что дни его сочтены, и лицо его изменилось. Фрейд был в моде.
Зайцевский тем временем говорил о сильной группе ГПУ в Париже, о необходимости срочных мер против них, о том, что времени осталось меньше суток...
Наконец Леонтий прислушался и остановил его:
— Расскажите поточнее, кто и как будет похищать Кутепова.
— Оперативная группа состоит из трёх человек. Старший — Пузицкий. Он участник похищения Савинкова и за это получил орден. Второй — Янович. Долго жил в Париже. Третий — Лев Гельфанд, племянник друга Ленина — Парвуса. Сейчас он — второй секретарь Советского посольства в Париже. Будет в полицейской форме. Уже несколько дней репетирует свою роль — стоит на посту на месте похищения. Это перекрёсток улиц Русселе и Удино. Кутепов будет там в десять тридцать. Его вызвал по записке один бизнесмен, связанный с ГПУ. Будто бы переговорить о колчаковских миллионах. И генерал согласился на встречу.
— Почему же вы не пошли в РОВС? Там бы вас хорошо приняли и спасли бы своего вождя. Может быть, вам даже дали бы какой-нибудь орден.
— Зайцевский что-то пытался сказать, но получались лишь неясные звуки и неопределённые жесты: не то — «сами понимаете», не то — «сам не пойму».
— Понятно объяснили, — сказал Дымников; и Зайцевский жалобно улыбнулся. — Считаете, что ГПУ сильнее РОВС, а на меня можно надеяться, поскольку я выручил Заботина. Кстати, а почему не видно и не слышно Клинцова?
— Его расстреляли, как троцкиста.
— И вы выбрали меня?
— Да.
— Главное условие моего участия в вашей судьбе — мы не занимаемся Кутеповым, забываем всё, что вы знаете. Короче: я не хочу спасать Кутепова. Вы согласны?
Леонтий заметил некоторую короткую внутреннюю борьбу у собеседника, но всё же Зайцевский почти мгновенно согласился.
Тогда Дымников объяснил ему план ближайших действий. Он увозит Зайцевского на ночь, вернее, до завтрашнего полудня к себе в загородный дом. На днях там поставили телефон, и можно связаться. Кроме всего необходимого, в загородном доме имеется патефон с пластинками и радио. Главное: кроме Леонтия, о Зайцевском не знает никто, в том числе работник «Русской справки», дежуривший у окошка.
— Я один буду в том доме?
— Во-первых, у вас, по-видимому, есть оружие, а во-вторых, у меня важное вечернее свидание, после которого я приеду к вам. Только не вздумайте в нервных раздумьях подозревать меня в предательстве. Я могу сдать вас в любую минуту. Хоть сейчас.
— Я согласен с вашим планом, Леонтий Андреевич.
— Едем. Для своего работника я придумаю что-нибудь.
Вышли в приёмную и в ту же секунду услышали громкий голос Мохова, разговаривавшего по телефону:
— У тебя, кисулечка, конечно, память девичья, но мой адрес ты должна помнить: бульвар Сен-Мишель, 21, квартира 15. Жду с девяти, даже раньше. Всё будет отлично...
Подождали, пока Мохов закончил разговор, и Дымников объяснил, что едет на квартиру клиента, у которого оказались какие-то непонятные письма из России.
На улице, ожидая такси, Дымников сказал:
— Шофёр, скорее всего, русский офицер — поэтому о деле ни слова. Я назову фиктивный адрес, потом пересядем.
3
Утром 25 января Кутепов уехал за город в гости к знакомым. В толпе гостей его нашёл офицер, которому полковник Зайцов поручил с завтрашнего утра с машиной дежурить при генерале.
— Пожалуйста, завтра не беспокойтесь и ко мне не приезжайте, — вежливо отказался Кутепов. — Я уеду из Парижа искать дачу, а утром пойду в Галлипольскую церковь на панихиду по генералу Каульбарсу, — и, уже отходя от офицера, почему-то остановился и добавил: — А по мне, надеюсь, вы не будете служить панихиды.