Цикада и сверчок (сборник) - Кавабата Ясунари (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT, .FB2) 📗
Именно эти слова Ясуко всегда мешали Синго спросить у нее о дне смерти сестры.
Когда же речь заходила о привязанности Синго к Сюити, она всегда говорила:
– Я, пожалуй, была похожа на Фусако.
Синго удивился – даже фуросики и тот напоминает ему о сестре Ясуко – и промолчал.
– Давай спать. Трудно стало засыпать нам, старикам, – сказала Ясуко. – Такая буря, а эта Кикуко смеется-заливается… А то без конца ставит свои пластинки. Жалко мне девочку.
– Ты сама себе противоречишь.
– В чем же противоречу?
– Только что сама говорила – давай спать, а стоило лечь пораньше – пристаешь с разговорами.
У Синго не выходил из головы карликовый клен.
Может быть, Синго думал об этом багровом клене потому, что и сейчас, через тридцать лет после женитьбы на Ясуко, любовь к ее сестре – все еще не зажившая рана.
Синго, который лег в постель на час позже, чем Ясуко, проснулся от грохота.
– Что такое?
С веранды послышались шаги Кикуко, ощупью пробиравшейся в темноте.
– Вы проснулись? Кажется, с храма сорвало кровлю и листы железа занесло на нашу крышу, – сказала она.
3
С храма сорвало всю кровлю.
На крыше дома Синго и в саду валялись листы железа, и служители храма пришли рано утром, чтобы собрать их.
На следующий день Синго кружным путем, через Иокосука, добрался до Токио и появился в фирме.
– Ну как? Совсем, наверно, не спали?
Синго посмотрел на секретаршу, которая принесла ему чай:
– Да. Глаз не сомкнул.
Хидэко рассказала, что натворил тайфун, – она видела это из окна электрички, когда ехала на работу.
Выкурив две сигареты, Синго сказал:
– Сегодня на танцы пойти не смогу.
Хидэко подняла на него глаза и усмехнулась.
– На следующее утро после того, как мы с тобой танцевали, у меня болела поясница. Годы, – сказал Синго.
По лицу Хидэко поползла озорная улыбка.
– Может, это потому, что вы слишком выгибались?
– Выгибался? Возможно. Ты хочешь сказать, нагибался?
– Когда мы с вами танцевали, то, прикоснувшись ко мне, вы каждый раз выгибались, как будто вам неприятно, как будто старались быть от меня подальше.
– Вот ты о чем. Это я нечаянно. Нет, нет, нарочно я этого не делал.
– И все же…
– Возможно, я просто старался держаться прямее. В общем, я не обратил на это внимания.
– В самом деле?
– Тебе так показалось потому, что вы, молодые, танцуете вульгарно, прилипнув друг к другу.
– О, как это ужасно.
Синго еще тогда подумал, что Хидэко возбуждена и танцует не в такт, но все равно танцевать с ней ему было очень приятно. Может быть, именно этим и объяснялась его скованность?
– Ну что ж, давай сходим еще раз – обещаю склониться к тебе и танцевать, прижавшись.
Хидэко опустила голову и тихонько засмеялась.
– Пойдемте. Только не сегодня. Никак не могу, вы уж меня простите.
– Разумеется, не сегодня.
Синго обратил внимание, что Хидэко в белой кофточке и волосы перехвачены белой лентой.
Белая кофточка – ничего особенного, но, видимо, белая лента подчеркивала ее белизну. Лента, довольно широкая, плотно охватывала волосы и сзади была завязана узлом. В общем, одежда для тайфуна.
За ушами волосы собраны, и у кромки туго стянутых прядей видна незагорелая кожа.
И еще на ней темно-синяя юбка из тонкой шерстяной ткани. Юбка старая.
– После этого Сюити тебя не приглашал?
– Нет.
– И тебе обидно, да? Отец с тобой танцует, а молодой сын держится на почтительном расстоянии. Бедняжка.
– Что поделаешь. Придется самой пригласить его.
– Хочешь сказать, не ваша, мол, забота?
– Будете издеваться, в следующий раз не пойду с вами на танцы.
– Не буду. Раз уж ты сама обратила внимание на Сюити, я склоняю голову.
Эти слова подействовали на Хидэко.
– Ты, наверно, знаешь женщину, с которой встречается Сюити?
Было заметно, что Хидэко почувствовала себя неуютно.
– Она из дансинг-холла?
Хидэко промолчала.
– Сколько ей лет?
– Сколько лет? Она старше его жены.
– Красивая?
– Да, очень красивая. – Хидэко запиналась на каждом слове. – Правда, голос у нее хриплый. Даже не хриплый, а какой-то дребезжащий, надтреснутый. Она говорит, что у нее очень чувственный голос.
– Что это значит?
Хидэко разоткровенничалась, а у Синго появилось желание заткнуть уши.
Он почувствовал стыд, почувствовал брезгливость, когда понял, что представляет собой любовница Сюити да и сама Хидэко.
Синго был потрясен, услыхав, что хриплый голос считается чувственным. В общем, Сюити есть Сюити, как, впрочем, и Хидэко есть Хидэко.
Увидев выражение лица Синго, Хидэко умолкла.
В тот день Сюити тоже вернулся домой рано, вместе с Синго, и, заперев дом, они вчетвером, всей семьей, отправились смотреть фильм «Кандзинтё» [19].
Когда Сюити снял верхнюю рубаху и стал переодеваться, Синго заметил, что на груди и на плече у него красные пятна, и подумал, что, наверно, это следы от пальцев Кикуко – она обнимала его – тогда, во время бури.
Три актера, исполнявшие главные роли в «Кандзинтё» – Косиро, Удзаэмон и Кикугоро, – уже умерли.
Синго, Сюити и Кикуко восприняли их игру по-разному.
– Ты не помнишь, сколько раз мы видели с тобой этого прославленного воина в исполнении Косиро? – сказала Ясуко, обращаясь к Синго.
– Забыл.
– Быстро же ты все забываешь!
Улица была освещена луной, и Синго посмотрел на небо.
Луна словно центр пламени. Так вдруг показалось Синго.
Облака вокруг луны были на редкость причудливой формы, и пламя казалось не то заревом, не то сиянием фейерверка.
Но это пламя облаков было холодным и бледным, и луна тоже была холодной и бледной, и на Синго вдруг пахнуло осенью.
Луна клонилась к востоку и была почти круглая. Одетая облаками, она воспламеняла их вокруг себя.
Кроме белопламенных облаков, окутавших луну, других поблизости не было видно, и небо после бури было непроглядно черным.
Все магазины и лавки закрыты – ночное запустение. Только возвращающиеся из кино, больше на улице ни души.
– Прошлую ночь не спали – сегодня давайте ляжем пораньше, – сказал Синго грустно.
Вот так приходит наконец в жизни решительная минута, подумал он. Неотвратимо надвигается необходимость принять решение.
Каштан
1
– Смотрите, на гинкго распустились почки.
– Неужели, Кикуко, ты только что заметила? – сказал Синго. – Я уже давно их вижу.
– Ничего удивительного, ведь вы, отец, сидите так, что гинкго вам всегда виден.
Кикуко, сидевшая напротив Синго, обернулась в сторону дерева.
В столовой у каждого свое постоянное место.
Синго сидит лицом к востоку. Слева от него Ясуко – лицом к югу. Справа – Сюити, лицом к северу. Кикуко сидит лицом к западу и, значит, напротив Синго. Сад примыкает к южной и восточной сторонам дома – старики, можно сказать, занимают лучшие места. Что же касается мест двух женщин, то они сидят так, что во время еды им удобно ходить на кухню за кушаньями и расставлять их на столе.
Все четверо всегда занимают за столом одни и те же места, даже когда не едят, – это получается само собой.
Вот почему Кикуко неизменно сидит спиной к гинкго.
И все же, видимо, с Кикуко не все ладно, если она не заметила, что на огромном дереве не вовремя распустились почки. Синго забеспокоился.
– Неужели ты не обратила на это внимания? Ведь тебе приходится каждый день открывать ставни, подметать веранду, – сказал Синго.
– Так уж получилось.
– Странно. Начать хотя бы с того, что когда ты входишь во двор, то идешь к дому прямо в сторону гинкго, правда? Хочешь не хочешь, тебе приходится на него смотреть. Или, может быть, ты ходишь, опустив голову, погруженная в свои мысли?
