Спаси себя - Кастен Мона (читать книги без сокращений TXT, FB2) 📗

Я улыбнулась в ответ на нервную улыбку Лидии и села рядом на стул. Доктор повернула аппарат к нам, и я поняла, что это УЗИ.

– Итак, мисс Бофорт, хотите посмотреть на вашего ребенка?

Лидия кивнула, она была заметно напряжена, и я придвинулась к ней поближе.

Доктор нанесла прозрачный гель на живот и приложила головку сканера.

Я завороженно уставилась на экран, но все равно ничего не смогла разобрать в хаосе черных и белых пятен. Но доктор Херст уверенно продолжала водить сканером по животу Лидии, и изображение в какой-то момент поменялось. Оно становилось все отчетливей и…

Я перестала дышать. Лидия вымолвила тихое «Ах».

Это вот справа на экране – наверняка головка ребенка.

– Вот он, – сказала доктор Херст, указывая пальцем на изображение. Она продолжила двигать сканер, и ребенок становился все отчетливей. Теперь я видела даже малюсенькие ручки и ножки. Это было так круто, самое восхитительное, что я видела в жизни.

– Вау, – прошептала я, и врач улыбнулась.

Я отважилась взглянуть на Лидию. Она круглыми глазами недоверчиво смотрела на экран.

– Подождите-ка, – вдруг насторожилась доктор Херст и приблизилась к экрану. На нем снова расплывались черно-белые пятна, но затем появился маленький пузырь.

– Что-то не так? – забеспокоилась Лидия. Я положила руку ей на плечо. От молчания доктора занервничала даже я. Ребенок двигался, я совершенно точно это видела. Не должно быть плохих новостей – только не сейчас. Лидия этого не выдержит.

– Мисс Бофорт, позвольте вам представить, – доктор Херст улыбнулась, повернувшись к Лидии: – Малыш номер два! – Она указала на точку на экране: – Он спрятался за братиком или сестренкой, поэтому его плохо видно.

Лидия замерла. Она растерянно смотрела на монитор, на котором доктор Херст увеличила изображение. Хотя я ничего не могла разобрать, но поняла, что врач не врет.

Близнецы.

Лидия ждет не одного ребенка, а двойню. И хотя у нее были догадки, что детей будет двое, она все равно до последнего сомневалась.

Я и представить себе не могла, что сейчас творилось в ее голове. Неловко потрепав Лидию по плечу, я стала судорожно подбирать слова – как вдруг она запрокинула голову и засмеялась.

Мы с доктором Херст переглянулись, в наших глазах было понимание: нельзя осуждать ее за такую реакцию. Возможно, у Лидии шок. После всего, что с ней случилось за последнее время, я бы не удивилась, если бы она свихнулась.

– Этого не может быть, – она наконец перевела дыхание и повернула голову ко мне: – Это просто… у меня нет слов.

Доктор Херст нажала пару кнопок на аппарате и улыбнулась:

– Это разнояйцевые близнецы. Развиваются хорошо, все чудесно. У вас в семье были близнецы, мисс Бофорт?

Лидия кивнула и тут же отрицательно помотала головой, продолжая смотреть на экран.

– Она сама близняшка, – тихо вставила я, стараясь вытеснить из мыслей образ ее брата. Сейчас Джеймсу нечего было делать у меня в голове.

– Вам не надо бояться, – пыталась успокоить пациентку доктор Херст, но казалось, что до Лидии сейчас не доходит смысл ни одного слова. – Вы будете под пристальным наблюдением, и я советую вам пройти тест на сахарную нагрузку, чтобы предотвратить диабет беременных. Для этого давайте назначим время…

Она прочитала нам небольшой доклад о здоровом питании и предстоящих обследованиях, но мне стало ясно, что Лидия уже не слушает.

Я смотрела на ее побледневшее лицо. Бедняге срочно требовалось успокоительное. И я приблизительно знала, чем могу ей помочь.

7

Руби

Снаружи Smith’s Bakery не особо выделялась. Пекарня находилась в цокольном этаже рядового дома, между моим любимым магазином подержанных вещей и итальянской службой доставки, которая была закрыта всегда, когда бы я ни проходила мимо. Фасад пекарни каждый год красили, но из-за английской погоды краска начинала отслаиваться уже через несколько недель, и здание выглядело так, будто его не мыли много лет. Курсивная золотисто-зеленая надпись находилась прямо над большим окном, через которое можно было увидеть свежую выпечку и сладости. От белого хлеба собственного приготовления, сконов и булочек до бэйквеллских пудингов и пирогов – здесь было все, что душе угодно.

– Когда мне плохо, я прихожу сюда, – призналась я Лидии, которая сейчас скептически разглядывала вход в пекарню. Я первой шагнула на ступеньку лестницы и придержала перед подругой дверь. Уже здесь мы почувствовали тепло от печи и запах свежеиспеченного хлеба.

– Это мой любимый запах, – сказала я, повернувшись к Лидии. – Если бы были духи с запахом горячего хлеба и корицы, я бы скупила все запасы и купалась бы в них, чтобы больше никогда ничем другим не пахнуть.

Уголки губ Лидии нервно дернулись. Как-никак эмоция – первая с тех пор, как мы ушли из приемной доктора Херст.

Фил, коллега моей мамы, как раз обслуживал покупателя, когда мы подошли к прилавку. Всю стену за его спиной занимали деревянные полки, на которых штабелями лежали багеты, буханки и караваи хлеба. На прилавке стояли две корзинки с кусочками хлеба, намазанными маслом, которые посетители могли попробовать. Я мимоходом взяла два кусочка, один сунула себе в рот, а второй протянула Лидии.

– Попробуй, – посоветовала я с набитым ртом. – Очень вкусный хлеб.

Лидия нерешительно взяла кусок.

Пекарня казалась маленькой и тесной. Помещение не было рассчитано на то, чтобы удобно расположиться здесь с чашечкой кофе, но два столика тут все же имелись. Один у входа на кухню, где готовили тесто, а второй настолько близко к прилавку, что посетители задевали его, когда делали заказ.

Я указала на маленькую скамейку и видавший виды деревянный стол в глубине помещения. Лидия, усаживаясь, внимательно осматривала пекарню и, кажется, пока не определилась, нравится ей здесь или нет.

Своим скептическим взглядом она напомнила мне ее покойную мать – та разглядывала меня так же, когда мы впервые стояли друг против друга.

Я прогнала это воспоминание из головы.

– Уже решила, чего хочешь? – спросила я.

Лидия смотрела на пироги.

– А что ты можешь посоветовать?

– Мой фаворит – бэйквеллский пудинг.

– Тогда его и возьму.

Я, улыбнувшись, кивнула и пошла к прилавку. Как раз в это время из кухни вышла мама. Увидев меня, она просияла и вытерла руки о фартук, надетый поверх полосатой рубашки с логотипом пекарни.

– Привет, мам, я тут с Лидией, – выпалила я, указывая большим пальцем через плечо на наш столик. – У нее был трудный день, и я подумала, что бэйквеллский пудинг с горячим шоколадом немного поднимет ей настроение, – шепнула я в надежде, что Лидия меня не услышит.

– Нет таких проблем, от которых не помогли бы бэйквеллский пудинг и горячий шоколад, – согласилась мама и заговорщицки подмигнула.

– Спасибо, мам.

Я вернулась к Лидии и села напротив нее на шаткий стул. Она подперла руками подбородок:

– Давно твоя мама здесь работает?

– Сколько я себя помню. Она начала сразу после школы.

Лидия слегка улыбнулась:

– Должно быть, в детстве тебе нравилось бывать здесь.

– Да уж, постоянно кексы и печенье, – сказала я, подергивая бровью.

Улыбка Лидии стала чуть-чуть смелей.

– А ты решила, чем бы тебе хотелось заниматься после школы? – спросила я.

Ее взгляд омрачился:

– А ты как думаешь?

– Лидия, твое будущее не перечеркивается тем, что у тебя будет ребенок.

Она опустила глаза и водила пальцем по дереву столешницы.

– Дети, – поправила она меня.

– Что? – не поняла я.

– Мое будущее не перечеркивается тем, что у меня будут дети. Множественное число. – Улыбка вернулась, хотя и слабая, и я не могла не улыбнуться в ответ.

Не знаю, как так получилось, но мы вдруг обе засмеялись, сначала тихо, потом все громче. Лидия прикрыла рот ладонью, как будто не могла до конца поверить, что делает. От этого ее смех мутировал в приглушенное фырканье, и это насмешило нас еще больше.