Маски (СИ) - Котикова Мария Вячеславовна (читаемые книги читать .TXT) 📗
Род Туманящих Разум приобрел еще одну дочь. Пусть и человека. Слабую, наивную и глупую. Не умеющую и не смеющую лгать в глаза. Носить фарфоровую узорную маску. Но никто не попрекнет ее больше этим. Не имеют право. Никто и никогда. Кои стала своей. Особенно после такого...
После того, как смешались искрение слезы. Настоящие...Китсуне ведь почти никогда не плачут. Почти не умеют этого делать. Почти забыли. Так бывает...
А Кои с Кори плакали. Искренне, самозабвенно. Так, как умеют не очень многие взрослые, но дети. Одна от облегчения за свою теперь сестру. Жива! Вторая от только, что пережитого страха и старой боли. От все еще кровоточащих ран на юной душе.
Смешно сказать, но это происшествие заставило взглянуть в глаза чужого создания совсем по иному. Отбросив изморозь сомнений, пламя ненависти и туманные сети фальши. Именно так становятся друзьями... Только так сгорают маски... И после такого не предают. Никогда и ни за что. Не в этой стране, где ложь стала обыденностью.
Маски сброшены и обратились пеплом времени. Это уже случилось. И дорога теперь ведет только вперед. И никуда больше.
- Это просто дождь...
Дождь. Прозрачная завеса, смывающая очертания мира. Размазывающая краски природы, превращая их в смутно-серое пятно. Без яркости. Без жизни. Но с какой-то странной, почти незаметной тайной. Кто там скрывается за этой пеленой дождя? Может еще один друг? Или враг? Или нечто большее?
- Да, зима скоро...
Кори любила зиму. Потому что была как она. Серебристо-белая, блестящая и яркая. Настолько, что на снег больно глазам смотреть! Того гляди - ослепнешь от этой красоты! Но не льдисто-холодной и колючей, а теплой и солнечной. Когда звенит капель и играют, отражаясь тысячами иллюзий, солнечные зайчики в гранях хрустальных сосулек - зимних украшений природы и домов.
А все таки...
Так просто... Так уютно... Тепло. Потому что она больше не одна. У нее есть сестра. Друг. Первый здесь. Но Кои-Лада надеялась, что не последний!
А руки перебирают тонкие шелковые нити. Золотые и белые. Нежные-нежные. Как будто свиты они были из лучей солнца и луны. А может так оно и есть? Кто же знает этих китсуне...
И только стынет в хрупких фарфоровых чашках ароматный чай. Настоящий, хризантемовый. Тот, который пьет только Император. И еле золотиться сладкий-сладкий липовый мед - напоминание о таком далеком и любимом доме. Бывшем доме. Там зимой и осенью мама часто на ночь готовила молоко с медом. Когда темным, чуточку красноватым, а когда и с бледно желтым, но настолько нестерпимо сладким, что даже на следующий день на губах оставался его привкус диких яблонь и пушистых веток медовика. И это так вкусно! И нежно, что и сказать нельзя! Только попробовать... Кто не видел и не ел тот мед, не поймет.
И мягким клубочком свернулся на коленях Яш, неся с собой почти забытое тепло среди сумрака и холода поздней осени. Так было, кода они ночевали в лесу под сенями пушистых веток зеленых елей. Совсем не колючих, как говорят здесь! Наоборот, мягких, знакомых и родных... Они зеленели весь год на Северных островах, красовались в своих удивительных мохнатых платьях.
И свечи создают атмосферу нереальности... Сказочности. Впрочем, это свойство любого живого огня - рассказывать сказки. Жаль, что понять язык огня могут не все. Может только драконы да фениксы еще умеют это....
А душа уже жаждет чуда... или какой-то забытой легенды... напоминания... О чем-то, что забылось. Обратилось сизой дымкой и улетело путешествовать с ветром, но обещало непременно вернуться. После того, как на пути встретиться настоящее чудо.
-Кори, а откуда произошли китсуне?
Чуть удивленный взгляд. Вот и все. А зачем еще что-то? Им...
Только мелькает в руках костяной гребень, заставляя волосы рассыпаться по плечам коричнево-медовыми волнами... Такого цвета волос нет ни у одного лиса... Не бывает просто... Не их это цвет. Золотой, рыжий, серебренный, белый, черный, но не медовый... Не столько различных оттенков начиная с темного каштана и заканчивая легкой огненной рыжинкой.
- Ну... Смотря какой род вас интересует... У нас же их много. Очень.
Вон оно как. У каждого рода своя история. Свое предание. Своя память и незыблемые традиции. Как у них. У людей. Как дома.
- Расскажи о твоем роде. О нашем...
Улыбка. Робкая. Нежная. Кому сказать - не поверят. Китсуне умеют улыбаться! Без лжи. Искренне. Так, что кажется, будто робкий лунный лучик выглянул из-за туч, решив заглянуть в гости. Всего на одну минуточку... Ведь ему так много надо успеть! Столько увидеть и услышать!
А может, никто просто не удостаивался подобной чести? Улыбки китсуне...
- Первый из моего рода был создан из тумана. Поэтому нас и зовут Туманящими разум. Мол, вы его дети и создания. Я не спорю. Ведь так, в сущности и есть... Хотя сотворила нас Вечность из этого звездного молока, которое опускается на нашу землю по ее повелению и желанию. Белого-белого, что бывает только поутру. Всего пронизанного солнечными лучами...
Говорят, сама я к сожалению не знаю, хотя это и мой род, моя память, что Первый и сам мог становиться им. Туманом, в смысле... А может, он и был им? Не знаю. Да и никто уже не знает. Только легенды у нас если и остались.
А так... он был похож на всех, и в то же время - ни на кого. Он просто был.
Первый... Мы его иначе и не называем. Никто в моем роде. Хотя в каждой семье был свой Первый... или Первая.
А наш... Наш был... удивительным. И он никогда не жил во дворце или родовом доме. Ему ближе были мягкие напевы цитр и флейт, чем сплетни Великого двора. Его ненавидели за это. Презирали. Но ничего не могли с этим поделать. Селен был наш Первый. Не каждому можно силами с ним потягаться... Даже теперь, когда он ушел в вечное путешествие.
А еще он пел... Так, что хотелось одновременно плакать и смеяться. Потому что душа оживала в те мгновения, когда он брался за цитру или флейту и его голос, чистый и звонкий, взлетал под самые небеса...
Он мог заставлять китсуне плакать. Мы же этого почти не умеем. Не можем. Слишком часто носим маски. Слишком редко снимаем их. Даже перед родными, перед семьей.
А он умел вызывать на наших глазах слезы. Только... вот и врагов у него было много. У всех есть враги. А у тех, кто выделяется из общей толпы их еще больше. Впрочем, вы и сами это знаете не хуже меня... Вспомните хотя бы госпожу Генсо!
Первый же... Первый был мечтателем. Настоящим. Открытым. Не от мира сего, сказали бы у вас. И он никогда не носил масок. Не принимал их. Не признавал. Зачем скрывать то, что красиво? То, что подарили ему Вечность и Жизнь?
Вы бы, госпожа... с ним подружились. Наверняка. Уж больно он похож на вас. Был. Пока не ушел в Вечное странствие... Мы ведь не умираем как люди, моя госпожа... Мы уходим дальше... По Дорогам других миров...
Легкая, чуть грустная улыбка. Это просто память, потревоженная нечаянными словами-разговорами.
- Но говорят, что иногда, хотя с момента его ухода прошли тысячи лет, одинокий путник может услышать его песни... Высоко в горах на неизвестной тропе. Потому как то есть песни Мира... Которые он пел. Сама я не знаю. Но так говорят у меня в роду.
Старая-старая сказка... Так можно назвать поведанную историю. Потому как иначе и не скажешь. Потому что слишком много минуло, сгинуло в безбрежных реках жизни и смерти.
- Красиво...
Сказки... Они ведь несут в себе отражение прошлого. Особенно такие. Грустно-сладкие. Как хризантемовый чай...
И каждый народ помнит свои истории, сказания и былины. А еще песни...
- А Владыка?
Интересно... чем воспользовалась Богиня, чтобы создать его род?
- А Император... Тут вообще тайна покрытая мраком. Ведь о роде Императора точно ничего не известно. Только легенды, сказки да домыслы. Еще большие, чем в других родах.
Одни говорят, что он ведет свой род от самого первого китсуне на земле, другие - что его создала сама Богиня Вечности из первоначального Хаоса, третьи - из небесного огня, четвертые - из призрачного лунного света. Есть еще несколько версий. Совсем уж странных, нереальных... Здесь никто точно не знает, что правда, а что - вымысел. Но что силой этот род наделен немереной - все. Только какой именно - неизвестно.
