Марсианский проект С. П. Королёва - Бугров Владимир Евграфович (чтение книг TXT) 📗

О напряжении, с каким трудилась наша группа, и о задачах, которые приходилось решать, можно судить и по черновикам ежемесячных планов, например, за первое полугодие 1962 года ( рис. 3.3.4). Помимо проблем по компоновке ТМК, проводились проработки теоретических чертежей для определения весовых характеристик корпуса ( рис. 3.3.5), а также расчеты весовых характеристик основных систем ТМК ( рис. 3.3.6).

В мае 1962 года Сергей Павлович подписал эскизный проект по ракете-носителю Н1, состоящий из 29 томов и 8 приложений. Задачи, ею решаемые, были представлены в общем виде. Королев вынужден был маскировать нашу работу по марсианской экспедиции, поскольку Министерство обороны не было заинтересовано в создании сверхтяжелых носителей, да и межпланетные полеты ему были не нужны. А так как без одобрения военных трудно было утвердить проект на экспертной комиссии, Королев в одном из пунктов предлагал в их интересах: «…вывод тяжелых автоматических и пилотируемых станций боевого назначения, способных длительно существовать на орбитах и позволяющих производить маневр для одновременного вывода на орбиту большого количества ИСЗ военного назначения». Это именно то, что спустя почти 20 лет США начали воплощать в программе СОИ. Наши военные специалисты, глядя на американцев, тоже увлеклись этой затеей, хотя в те времена она их не заинтересовала.

Были и другие причины для маскировки марсианского проекта. Королев опасался его необъективной критики со стороны оппонентов в вышестоящих организациях. Опасения эти были не беспочвенными. В апреле 1962 года Н. С. Хрущев подписал постановления, по которым разработка тяжелых носителей поручалась М. К. Янгелю и В. Н. Челомею, а работы Королева по созданию Н1 ограничивались эскизным проектом. Правда, назначение ракеты не отменялось — продолжала действовать формулировка постановления 1960 года: «…предназначенной для выведения на околоземную орбиту тяжелого межпланетного корабля весом 60–80 т». Но Королев решил «не дразнить гусей».

Летом предполагалось представить эскизный проект экспертной комиссии под председательством президента Академии наук СССР М. В. Келдыша, разделявшего взгляды Королева, и Сергей Павлович готовился впервые обнародовать свои сокровенные и весьма далеко идущие планы по марсианской экспедиции. Он дал указание своему заместителю С. С. Крюкову: «Вместе с М. В. Мельниковым определить потребный вес для полета ЭРДУ для решения главных задач: Луна, Марс, Венера (то есть ТМК)». Приписка в скобках говорит о том, что Королев собирался осваивать и Луну, но только с помощью ТМК.

В начале июня 1962 года главный конструктор дал нам указание подготовить «План освоения космического пространства», и мы тут же приступили к работе ( рис. 3.4.1). Была составлена большая таблица — «План освоения Марса и Венеры», черновик которой сохранился в секретной тетради ( рис. 3.4.2). Там были указаны четыре этапа освоения: первые полеты автоматических аппаратов к планетам, исследование планет с их помощью, облеты планет человеком и дистанционное зондирование с орбиты, а также экспедиции на планеты. Для каждого этапа задачи разбивались по годам, определялись средства для их решения, аппараты, эскизы их компоновки, схемы и время полета, типы ракет-носителей и двигательной установки для выведения на межпланетную траекторию, стартовый вес на околоземной орбите и весовые характеристики на этапах полета. Был подготовлен проспект «Плана освоения…», содержавший в основном описание и обоснование содержания таблицы. При его подготовке я высказал Тихонравову сомнения по поводу перспектив создания ЭРДУ и они по его совету были отражены в проспекте. Проспект был представлен Королеву для ознакомления. Вернувшись от Королева, Михаил Клавдиевич показал мне написанную главным конструктором записку, которая имела принципиальное значение. Ее текст сохранился в моей рабочей тетради. Но прежде одна деталь — текст написан в тетради не рукой Королева ( рис. 3.4.3). Тогда почему это мысли Королева, а не владельца тетради? Такой вполне резонный вопрос мне задавали после одного из докладов. Объяснение простое. Королев чаще всего писал записку на отдельном листке и прикалывал его к документу. На этот раз, возможно, соблюдая режимные требования и учитывая содержание записи, а может, не желая оставлять стратегически важные мысли на неучтенных листочках, он изложил весьма важные соображения по плану освоения космического пространства на обороте моего секретного черновика. Черновик в дальнейшем мог быть уничтожен, и Тихонравов просто хотел сохранить письменное мнение Королева по вопросам, как я потом убедился, кардинальным для нашей дальнейшей работы. Не имея под рукой своей секретной тетради, он попросил меня переписать текст в мою.

Стол Тихонравова был завален документами, и я пристроился на краю стола — писать было неудобно. По этой причине из четырехсот страниц моей секретной рабочей тетради только одна страница с текстом записки Королева написана по диагонали. Так что эти принципиально важные мысли, письменно изложенные главным конструктором в очень напряженный момент работы (перед представлением эскизного проекта ракеты-носителя Н1 экспертной комиссии, где он собирался впервые официально представить марсианскую программу), действительно принадлежат Королеву, хотя написаны и не его рукой.

Теперь по существу содержания:

Записка содержит принципиально важные указания. Во-первых, Королев подтверждает предпочтение марсианской экспедиции перед лунной (п.п. 5, 6: для полета на Луну ЭРДУ и ЗБТК не нужны). Во-вторых, Королев дает прямое указание разрабатывать марсианский комплекс в расчете на жидкостные ракетные двигатели, а не на электрореактивные (пункт 9а — «Нет ЭРДУ — вариант с жидкостными двигателями»).

Как видим, утопая в текучке бесконечных проблем по ракетам, пилотируемым кораблям и автоматам, Королев все-таки лично участвовал в непосредственном проектировании экспедиции на Марс и находил очень важные решения для ее быстрейшего осуществления. Жаль, что оценить их важность могли только Тихонравов, Максимов, я и пара инженеров из нашей группы.