Любовь к мятежнику - Хенке Ширл (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
«Как может привлекать меня мужчина, который явно презирает меня?» Нельзя сказать, что у Мадлен не было поклонников, когда Изольда впервые вывела ее в свет во время ее единственного короткого сезона в Чарлстоне. Но в середине его ее любимая тетя Изольда заболела, и они вернулись в деревню, где та вскоре умерла. Если бы не этот жестокий поворот судьбы, к этому времени она, конечно, была бы замужем за человеком, который бы любил ее.
Мадлен напомнила себе, что не хотела ни одного из тех ветреных, глупых молодых денди себе в мужья. Она решила, что просто была упряма. Квинтин был красив и богат, без сомнения, два очка в его пользу. Если бы только у него было еще и восхитительное, насмешливое чувство юмора и готовая улыбка, как у его кузена Девона.
— А почему ваш кузен Девон не может присутствовать на нашей свадьбе? — Вопрос вырвался непроизвольно.
— Он нежеланный гость в Блэкхорн-Хилле. — Голос Квинтина был сдержанным, словно тот оберегал какую-то тайну.
— Так и он сказал, но это не объясняет, почему. Он вполне джентльмен и к тому же очень мил и очарователен.
— Он на одну четверть муског. Его мать метиска, которая вошла в нашу благородную семью. Роберт никогда этого не простит своему брату Аластеру. Так же, как и сводный брат Девона Эндрю, хотя именно Эндрю все унаследует.
— Так вот, значит, почему он возвращается к индейцам. Как несправедливо и грустно, — сказала она печально.
Квинтин почувствовал вспышку восхищения ею, но быстро подавил ее в себе.
— Девон предпочитает жить с мускогами. Он ревностный сторонник дела роялистов и чувствует, что может добиться большего, действуя как связующее звено между крикской Конфедерацией и британской армией, чем сидя дома и считая деньги, как это делает Эндрю.
— Ну, а вы? Вы ведь не служите его величеству? Какой глупый порыв заставил ее сказать это?
— Я служу в королевской милиции Джорджии. Участвовал в осаде Саванны прошлой осенью, когда мы сражались со всей французской эскадрой и тремя тысячами мятежников. Адмирал д'Эстен был глупцом, — сказал он с горечью в голосе.
— Но мы ведь победили и захватили Саванну. Почему вы так презираете человека, который явно способствовал вашему делу своей некомпетентностью?
— Ненавижу бессмысленное кровопролитие. — Он приподнял одну бровь и какое-то мгновение изучал ее. — Хотя, впрочем, я не жду, что представительница женского пола, ослепленная красивой униформой и маскарадными военными парадами, сможет понять это.
Мадлен ощетинилась, но вспомнила о своей клятве. Терпение, она научится терпению… даже если это убьет ее! Они молча ехали в усиливающейся полуденной жаре.
Внезапно Квинтин объявил:
— Мы недалеко от Блэкхорн-Хилла. Если бы у нас было больше времени, мы могли бы остановиться, чтоб освежиться, но так как мы уже опоздали на неделю. — Он не закончил и пожал плачами.
— Мой отец, а не я подготавливал путешествие. И то, что у повозки сломалось колесо, тоже не моя вина.
Она чувствовала, что должна защищаться. Квинтин казался безразличным.
— Теперь это не имеет значения. Скоро мы прибудем в наш городской дом, где мой отец с нетерпением ждет нашего приезда.
— Очень хочу увидеть хоть кого-то, кто ждет меня с нетерпением. Несомненно, это будет новостью.
Он проигнорировал ее слова.
Когда они подъехали к северной границе города, сердце Мадлен упало. Здания представляли собой грубо сколоченные бревенчатые лачуги, беспорядочно разбросанные вдоль берегов широкой реки с множеством довольно крупных, плоских островов. Почва была песчаной, и с каждым дуновением прежде благодатного освежающего ветерка, воздух наполнялся песком, который ослеплял и резал глаза.
Словно прочитав ее мысли, Квинтин сказал:
— Хотя она намного меньше Чалстона, для города, которому всего сорок пять лет, Саванна может похвастаться публичными зданиями и площадями значительного изящества и красоты. А это просто временные жилища новых поселенцев.
— В городе есть пресвитерианская церковь? Квинтин засмеялся.
— Да. Джорджия кишит нонконформистами. Вы видели Эбенезер, который полностью заселен немецкими лютеранами. Баптисты и ваши дорогие кальвинисты тоже довольно многочисленны. У нас даже есть внушительная и процветающая еврейская коммуна. Но с 1757 года все поддерживают государственную церковь. — Он повернулся и посмотрел на нее своими смущающими холодно-зелеными глазами, словно проверял ее реакцию. — Нас поженит англиканский священник в фамильном имении. Это вопрос, в котором Роберт Блэкхорн никогда не пойдет на компромисс.
— Значит, он человек религиозный?
Семья Блэкхорнов как-то не казалась особенно набожной, если судить по Квинтину и его кузену Девону.
Квинтин издал неприятный смешок.
— У старого Роберта множество качеств, но религиозным его едва ли можно назвать. Он придерживается англиканской церкви потому, что это приличествует преданному слуге его величества. Как видите, вам придется подчиниться, ибо он все равно переломит вас.
— А вас он переломил? — Она убрала выбившуюся от ветра каштановую прядь под ненадежную защиту своего капора, ожидая его ответа.
— Едва ли. Мы с Робертом достигли… понимания. На мгновение его лицо, казалось, утратило свою жесткость. Следы боли, возможно, сожаления смягчили его, затем исчезли. Мадлен ощутила странный трепет сострадания и любопытства.
— Вы так часто называете его по имени. Неужели вы действительно настолько не любите своего отца?
Он повернулся в седле лицом к ней:
— Давайте сразу внесем ясность в этот вопрос. Я испытываю к Роберту Блэкхорну точно такое же чувство, какое он испытывает ко мне. Чистейшую ненависть.
В этот момент толпа оборванных ребятишек подбежала к их лошадям, клянча монетки и создавая ужасную какофонию криков и визгов. К удивлению Мадлен, Квинтин заговорил с несколькими из них, называя по именам, когда раздавал монеты, одну за одной, каждой девчонке и каждому мальчишке.
— Их отцы работают в порту по найму в качестве лодочников в верховье или загружают и разгружают корабли, — объяснил он.
— Следует ли это понимать как жест человечности, Квинтин? — Она не смогла скрыть лукавый тон и соответствующее ему выражение лица. — Или это потому, что Блэкхорны как морские торговцы эксплуатируют их отцов?
Он негодующе фыркнул.
— Представляю, как отлично вы поладите с моим отцом, если то и дело будете бросать ему вызов, — сказал он с мрачной иронией. — Возможно, он даже отменит брак.
— Значит, я буду вести себя со всей прилежностью, — ответила она.
К тому времени, когда они въехали в центр города, Мадлен была вынуждена пересмотреть свое мнение о Саванне. Квинтин не преувеличивал, когда говорил, что здания великолепны. Даже деревянные дома в подавляющем большинстве были двухэтажные, но кроме них было множество строений, выложенных из красивого обожженного кирпича. Почти во всех домах были настоящие застекленные окна. Улицы, правда, были немного узковаты, но зато площади, расположенные через равные промежутки по всему городу, создавали ощущение простора. Прекрасные магнолии и мирта затеняли тротуары.
Когда они въехали на Санкт-Джеймскую площадь, Квинтин показал ей впечатляющую резиденцию губернатора Райта и несколько других домов влиятельных людей. Затем он указал вперед на один из великолепнейших особняков, которые Мадлен когда-либо видела.
— Это ваш городской дом? — чуть ли не взвизгнула она.
Квинтин невозмутимо улыбнулся, словно позабавленный ее провинциальностью.
Строение было кирпичное, трехэтажное, с шестью огромными окнами на каждом из первых двух этажей. Изящные мансардные окна для третьего этажа размещались в крыше. Когда они подъехали к воротам, молодой слуга-негр поджидал их, чтобы отвести лошадей в конюшню. Квинтин помог Мадлен спешиться, в то время как Джаспер и его люди последовали за мальчиком к задней стороне дома.
Как всегда, когда Квинтин касался ее, Мадлен почувствовала, что пульс ее участился, и странное захватывающе ощущение омыло все тело. Мадлен поняла, что не в силах встретиться с его насмешливыми зелеными глазами. «Он знает, как волнует меня, черт бы его побрал!»
