Ящик Пандоры - Вербер Бернар (читаемые книги читать TXT) 📗
– Знаете, Гонзага, я терпеть не могу эти упоминания вашей любви ко мне: «любимая», «дорогая»… Мы не на конюшне!
– Прекрасно, Леонтина. Скажите нам, где ларец. Если не скажете, то вся семья лишится родового достояния. По словам врача, вам остались считаные часы.
– Отчасти это наследство, оставленное мне родителями, а они, если вы не забыли, Гонзага, в конце жизни относились к вам неодобрительно. Передать эти деньги вам значило бы проявить неуважение к ним.
– Речь не об одном мне, любимая, есть еще дети! Дети мои, скажите вашей матери и бабушке, как она вам дорога.
Подходит старший сын.
– Ну же, матушка, говорите! – произносит он с угрозой. – Известно, что ларец где-то в парке, за замком, но где? У озера? В лесу?
– Где золото, мадам? – пристают внуки. – Где слитки? Мы хотели бы на них взглянуть…
– Итак, вы собрались здесь, вокруг меня, только из-за наследства. Как стервятники, дожидающиеся, пока зверь издохнет, чтобы разорвать его на части.
– Для нас позор, что вы можете так думать!
– Дражайшая супруга!
– Матушка!
– Мадам!
Все пытаются схватить ее за руку, но она всех отталкивает.
– Такими вы мне отвратительны. Ваша любовь ко мне – лицемерие!
Леонтина разглядывает свое семейство. Все притворяются, будто ничего не слышали, и продолжают подлизываться.
– Ну же, скажи, любимая! Где сокровище?
– Где сокровище, матушка?
– Где сокровище, мадам?
– Марсу, – бормочет графиня.
– «Марсу»? Это название коммуны, где спрятан ларец?
– «Марсу»? Это какое-то диалектное словечко.
– А по-моему, это латынь, надо вернуть священника, вдруг он поймет?
Старуха с трудом приподнимает голову:
– Позовите горничную, мне надо облегчиться.
Прибежавшая горничная помогает ей добраться до чулана, где стоит кресло с дыркой и таз. Графиня закрывает дверь и самостоятельно справляет нужду.
К удивлению Рене, когда она молчит, ему доступны ее мысли.
Дурак на дураке. Делают вид, что меня любят. Но я-то их не люблю, а презираю. Ненавижу.
Лучше лишить их моих денег, чем отдать на таких условиях.
Лучше уж так, я заранее смеюсь, представляя, как они раскапывают все имение. А я зарыла ларец под большим дубом в глубине парка, в левой его части.
Потом из туалета доносится ее вопль:
– Марсу!
Она шлепается на пол. В коридоре слышны шаги. Родные находят ее безжизненное тело.
Душа старухи покидает бренную телесную оболочку и образует эктоплазму, полностью повторяющую видом бывшее тело.
Дух Леонтины видит дух Рене и удивленно щурится.
– Вы кто, черт возьми?
Учитель истории застигнут врасплох.
– Я тот… То есть я… В общем, однажды в будущем вы станете мной…
– Что вы здесь делаете именно сейчас? Надеюсь, вы-то хоть не охотитесь за моими слитками?
– Я – нет… я… то есть вы…
Но душу Леонтины влечет далекий свет, и она отправляется туда, откуда он льется. Все ее семейство тем временем кричит, вопит, рыдает, тряся ее опустевшую телесную скорлупу.
За спиной у учителя истории появляется дверь. Он выходит в нее, попадает в коридор, доходит до двери под номером 112. Открыв ее, он поднимается по лестнице, на женский голос, звучащий все громче:
– …четыре, три, два, один, ноль. Открывайте глаза, мсье Толедано.
Сухой щелчок пальцами.
Рене хлопает глазами.
– Ну, что? – спрашивает его Опал с любопытством вперемешку с тревогой.
Он тяжело дышит, еще не отойдя от сцены, в которой только что участвовал. Просит воды. Опал идет за кулисы за водой. Он дышит уже спокойнее. Включив смартфон, отрывает папку «Мнемозина» и быстро записывает все подробности кончины графини Леонтины де Виламбрез.
– Я был старухой. Я имел доступ к ее мыслям! За солдатом Первой мировой я следил снаружи, как в кино, а мысли этой старухи я слышал, как будто сидел у нее в голове.
Опал впечатлена. Он, дрожа от пережитого, продолжает:
– Это невероятно, я одновременно видел ее снаружи и слышал ее мысли изнутри.
Он встает и набирает в легкие побольше воздуху, как ныряльщик после изнурительного погружения.
– Значит, вам лучше? Вы излечились? Я избавила вас от травмы первого спуска?
Не слушая ее, он частит свое:
– Кажется, теперь я знаю, почему меня всегда отталкивал институт семьи. Вот и объяснение, почему в свои 32 года я остаюсь холостяком. И почему спасаюсь бегством, стоит в моей жизни появиться женщине. Что меня беспокоит, так это последние слова графини. Она сказала «Марсу».
– «Марсу»?
– Да, по интонации это походило на анафему.
Теперь Опал заинтригована:
– «Марсу»? Вы уверены?
– Еще я уверен в том, что это не ругательство и не место, где спрятано сокровище.
– Я обожаю загадки. Эту я, кажется, могу отгадать.
– Я вас слушаю.
– Месяцы. Если считать их на пальцах, то третий месяц – март. Он соответствует третьему, среднему пальцу левой руки. Август – восьмой месяц, соответствующий третьему, среднему пальцу правой руки [7]. Ваша Леонтина показала своей семейке два средних пальца – получите, мол, вот вам, а не наследство!
Рене хвалит гипнотизершу за догадливость.
– Вы хотите сказать, что перед смертью она послала их куда подальше?
Госпожа графиня Леонтина де Виламбрез была шаловливой старушкой и далеко не дурой. Насколько я успел заметить, она знала толк в шутках.
Опал тоже переводит дух. Она надевает жакет и готова выключить направленный на сцену прожектор.
– Ваш гипноз – это что-то потрясающее! Оказалось, в моем мозгу спрятана машина времени. Здесь не нужны никакие технологии, топливо для этой машины – человеческое воображение.
– Я считаю, что одним вашим воображением дело не обходится. Вы получаете доступ к слишком большому количеству подробностей. И потом, вы не можете отправиться во времени куда захотите, вам доступны только те места и эпохи, которые видели ваши прежние кармы. Я права?
– Называйте это как хотите, но мне это представляется все более увлекательным. Я хочу еще!
– Уже поздно.
– Будем считать это послепродажным обслуживанием вашего спектакля.
– Вы уже получили от меня послепродажное обслуживание, хватит с вас. Вставайте.
– Всего разок!
Она удивленно смотрит на него, потом на часы.
– Меня ждут к ужину, так что…
– А вы позвоните и скажите, что возникло непредвиденное препятствие. У вас передо мной должок.
– До чего приставучий! Я не несу ответственности за события в ваших прошлых жизнях.
– Я не просто первый встречный. Я ваш первый испытуемый, ваш клиент. Не хотите же вы оставить клиента с ощущением, что он стал жертвой злоупотребления. Я обращаюсь к вам с законной просьбой, потому что хочу восстановить душевное равновесие и здоровый ночной сон. Знакомство с жизнью Леонтины немного продвинуло меня в желаемом направлении, но не настолько, чтобы снять весь стресс, вызванный жизнью Ипполита. Его смерть не была счастливой, ее тоже. Обе эти жизни плохо кончились.
– Опять будете грозить мне рассказом о своих злоключениях в социальных сетях? Злоупотребляю не я, а вы – моим терпением. Я ничего вам не должна.
– Должны – мой поруганный душевный покой. Покой, который вы нарушили, чтобы позабавить ваших зрителей.
Он разваливается в красном бархатном кресле и изображает решимость, как спортсмен, изготовившийся побить рекорд.
– Давайте я точно сформулирую свою просьбу. В этот раз я намерен открыть в коридоре дверь, соответствующую…
Он закрывает глаза и подыскивает оптимальную формулировку.
Чего попросить, чтобы точно не нарваться на неприятные переживания? Удовольствий, радости!
– Хочу исследовать жизнь, дарившую мне наивысшее удовольствие.
Опал, смирившись, просит его дышать глубже и начинает отсчет ведущих вниз ступенек. Одна, вторая, третья…
