Тревожные люди - Бакман Фредрик (онлайн книга без .txt) 📗
Это было не похоже на бомбу, ни в коем разе. Это было похоже на перевернутую коробку с рождественскими гирляндами. Из борделя. В защиту Джима скажем, что, возможно, это было нечто, напоминавшее бомбу, – особенно если ты всю жизнь слышал о бомбах, но никогда их не видел. И борделя тоже. Это как если ты очень боишься змей и, сидя в сортире, вдруг чувствуешь, как возле задницы пробегает легкий ветерок, – тут тебе сразу приходит в голову мысль: «ЗМЕЯ!» Это, конечно, совсем не логично, но где это видано, чтобы фобии подчинялись логике, – тогда бы они не были фобиями. Джим гораздо больше боялся бомб, чем рождественских гирлянд, а в таком случае мозг и глаза расходятся в оценках, в том-то и дело.
Оба полицейских стояли возле подъезда. Джим гуглил, что делать при взятии заложников, а Джек звонил владельцу квартиры, где прежде находились заложники, чтобы узнать, сколько человек могло быть внутри. Владельцем квартиры оказалась молодая мать, живущая в другом городе. Квартиру она получила в наследство и давно там не была. За показами она не следила. «Всем занимается мой риелтор», – сказала она. Затем Джек позвонил в участок и поговорил с женщиной из кафе, женой почтальона – он был первым, кто сообщил о грабителе. К сожалению, Джек узнал лишь, что грабитель «был маленьким и в маске! Не то чтобы совсем маленьким – в пределах нормы! Да, скорее в пределах нормы! Хотя… что значит норма?». Исходя из этой скудной информации, Джек попытался выработать план, но не успел, потому что раздался звонок от начальника, а как только у Джека появился план, за дело взялись начальник начальника и начальник начальника начальника, и все начальство, как и следовало ожидать, сошлось на том, что лучше, не мешкая, позвонить в Стокгольм. Все, кроме Джека, который хотел хоть раз в жизни справиться сам. Он предложил начальству, что лучше они с Джимом поднимутся по лестнице и попытаются установить контакт с грабителем. Начальство хоть и было настроено скептически, но согласилось, потому что Джек внушал доверие всем полицейским. Но рядом стоял Джим, который слышал, как начальство орет в телефонную трубку, что они «должны быть предельно осторожны! Надо проверить, нет ли взрывчатых веществ или еще какой дряни на лестнице – вдруг это никакой не захват заложников, вдруг это теракт! Вы видели людей с подозрительными сумками? Или бородами?». Джек на этот счет совершенно не беспокоился, он был слишком молод. В отличие от Джима, ведь у него был сын.
Лифт не работал, поэтому Джеку и Джиму пришлось подниматься по лестнице. По дороге наверх они звонили во все двери, чтобы проверить, не осталось ли кого в квартирах. Но дома никого не оказалось: за день до Нового года все, кто должен был быть на работе, работали, у остальных имелись занятия повеселее, а те, кто не относился ни к первым, ни ко вторым, услышали сирены, вышли на балкон, увидели внизу журналистов и полицейских и высыпали на улицу, чтобы узнать, в чем дело. (Впрочем, большинство из них больше боялось, что в доме змея, поскольку недавно в интернете прошел слух, что в соседнем городе в туалете многоквартирного дома обнаружили змею, – а теперь представьте уровень общего доверия к версии о захвате заложников.)
Когда Джек и Джим дошли до лестничной площадки, где валялась коробка с проводами от гирлянд, Джим в ужасе подскочил – и потянул спину (правду сказать, Джим недавно уже потянул ту же мышцу спины, когда внезапно чихнул, но все же). Он схватил Джека и прошипел: «БОМБА!»
Джек закатил глаза с таким видом, с каким это делают только непослушные сыновья, и сказал: «Это не бомба».
– Откуда ты знаешь? – спросил Джим.
– Бомбы выглядят по-другому, – ответил Джек.
– А вдруг тот, кто соорудил эту бомбу, и рассчитывал, что ты так подумаешь?
– Папа, перестань, это не…
Если бы это был просто коллега, Джим отпустил бы его. Наверное, недаром говорят, что отцам и сыновьям лучше не работать вместе. Джим сказал:
– Нет. Я звоню стокгольмцам.
Джек так до конца ему это и не простил.
Начальники, начальники начальников и другое вышестоящее начальство тотчас распорядились, чтобы полицейские вернулись на улицу и ждали подкрепления. Не так-то просто было найти это подкрепление, даже будь дело в большом городе, потому что кто станет грабить банк под Новый год? И кто будет брать в заложники людей во время показа квартиры? «И какого черта устраивать показ квартиры под Новый год?» – спросил один из начальников, и разговор по рации продолжался в том же духе. Затем Джеку позвонил специальный переговорщик, стокгольмец, и сообщил, что принимает эстафету. Он уже сидит в машине и будет на месте через пару часов, и Джек должен зарубить себе на носу, что от него требуется только «держать ситуацию под контролем», пока переговорщик не приедет. Выговор у переговорщика был явно не стокгольмский, но какая разница? Спросите Джека и Джима, они вам скажут, что стокгольмец – это не география, а диагноз. «Не все идиоты – стокгольмцы, но все стокгольмцы – идиоты», – говорили в участке. Что, разумеется, было крайне несправедливо. Ведь идиот может и поумнеть, а перестать быть стокгольмцем – вот это нет.
После переговоров с переговорщиком Джек разозлился даже больше, чем после беседы с отделом обслуживания в интернет-доставке. Джим, в свою очередь, винил себя, что сын потерял шанс поймать грабителя самостоятельно. Все их дальнейшие решения в течение всего дня будут продиктованы этими чувствами.
– Прости, сынок, я не хотел… – проговорил Джим упавшим голосом, не зная, как закончить предложение. Он не мог признаться в том, что, будь на месте Джека какой угодно другой мальчик, он бы поверил, что это вовсе не бомба. Но как рисковать, если это твой сын? Рисковать невозможно.
– Давай не сейчас, папа! – с досадой ответил Джек, потому что снова говорил по телефону с начальником начальника.
– Ну что мне сделать? – спросил Джим, которому стало необходимо почувствовать собственную необходимость.
– Можешь начать с опроса соседей этажом выше, куда мы не дошли из-за тебя и твоей «бомбы», и убедиться, что из квартир действительно вышли все! – прошипел Джек.
Джим подавленно кивнул и стал гуглить телефонные номера соседей. Сначала он позвонил владельцу квартиры, рядом с которой нашли бомбу. Трубку взял мужчина, сказавший, что он с женой в отъезде. Было слышно, как женский голос спросил «кто это?», на что мужчина гаркнул, что звонят из борделя. Джим не очень понял, что это значит, он просто спросил, есть ли кто-нибудь в квартире. Мужчина ответил «нет», и Джим решил не беспокоить его разговором о бомбе, а тому, конечно, и в голову не пришло сказать: «да, кстати, та коробка на лестнице – это рождественские гирлянды», а ведь это придало бы истории совсем другой поворот, но мужчина только спросил: «Что-то еще?» – на что Джим ответил: «Нет-нет, что вы», поблагодарил и повесил трубку.
Затем он позвонил владельцам квартиры с самого верхнего этажа, расположенной на той же лестничной площадке, что и квартира, где были взяты заложники. Хозяевами оказалась молодая пара, обоим едва исполнилось двадцать, они как раз разводились и съехали из квартиры. «Значит, в квартире пусто?» – с облегчением спросил Джим. Да, пусто. В ходе бесед с Джимом каждый из разводящихся счел необходимым сообщить ему о причинах развода. Экс-муж не мог пережить, что у нее такие уродливые ботинки, а экс-жене не нравилось, что он пускает слюни, когда чистит зубы, к тому же вообще-то обоим хотелось иметь партнера повыше ростом. Один рассказал, что отношения были обречены, поскольку ей нравилась кинза; и тут Джим спросил: «А вам не нравится?» – на что получил ответ: «Нравится. Но не до такой же степени!!!» Экс-жена рассказала, что они, поймите правильно, невзлюбили друг друга из-за того, что никак не могли подобрать соковыжималку такого цвета, который бы отражал индивидуальность каждого из них и вместе с тем был бы созвучен им как паре. Вот тогда-то они и поняли, что больше ни минуты не могут жить вместе, и возненавидели друг друга. Джим подумал, что у сегодняшней молодежи слишком большой выбор, в том-то вся и проблема; если бы все эти приложения для знакомств существовали во времена его молодости, жена Джима никогда бы его не встретила и не вышла бы за него замуж. Если выбирать все время, то никогда, черт побери, не сможешь выбрать, думал Джим. Живешь в постоянном стрессе: пока ты сидишь в туалете, твоя вторая половина листает Тиндер – свайп вправо, свайп влево, – и находит родственную душу. Того гляди, целое поколение заработает цистит – так и будет сидеть без штанов и ждать, пока что у партнера сядет батарейка в телефоне. Ничего этого Джим не сказал вслух, а только переспросил: «Так значит, в квартире… пусто?»
