Стеклянный дом - Чейз Ева (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
Он звонил вчера после обеда, явно взволнованный, – Рита соврала, что Джинни ушла на прогулку, – и рассказал, что шахта в Намибии обвалилась в самый разгар смены. Настоящий кошмар. Ему нужно немедленно отправляться туда, так что он не сможет приехать на выходных, как надеялся. Рита попыталась представить муки несчастных шахтеров, погребенных заживо. Подумала о детях, которые лишатся родителей, и о том, как их жизнь в одно мгновение изменится до неузнаваемости. Все это заставляло посмотреть на проблемы в Фокскоте с другой стороны. И все же Рита невольно испытала огромное облегчение, узнав, что Уолтер уезжает из страны. Она заверила его, что в Фокскоте все в порядке. Джинни в прекрасном настроении. Беспокоиться не о чем.
Ее первая ложь. Она соскользнула с языка с удивительной легкостью, хотя пальцы оставили на телефонной трубке потные отпечатки. Но он позвонит опять: такой человек, как Уолтер, всегда найдет способ проверить жену, даже находясь на другом конце света. И Рите придется снова солгать.
Еще нужно скрывать происходящее от Мардж, которая, по мнению Джинни, «в лагере Уолтера».
Отделаться от Мардж непросто. Чем упорнее Рита отказывается от помощи домработницы, тем решительнее она ее предлагает. То и дело приезжает без предупреждения под выдуманными предлогами на своей ржавой машине, кашляющей выхлопными газами. Вместо того чтобы постучать, открывает дверь своими ключами и упрямо, непреклонно топает по дому, хлопая тряпками, хлюпая швабрами и вытряхивая простыни, вооруженная жилистыми колбасами, жирными домашними пирогами со свининой и эмалированными кувшинами молока с пенками – «чтобы поправить здоровье миссис Харрингтон». И вопросы, бесконечные вопросы. «Вы успели рассмотреть малышку, Рита? Похороны были?» Рита объяснила, что новорожденную увезла скорая. Нет, сама Рита ее не видела. Похорон не было: Джинни слишком плохо себя чувствовала и не справлялась, а Уолтер решил, что всем будет лучше, если они притворятся, что ничего не было. Мардж жадно слушала, прижимая к груди бутылку чистящего средства. «Столько нерастраченной материнской любви. – Она вздохнула, будто получая удовольствие от всей этой драмы. – Не находит выхода».
Как было бы хорошо, думает Рита, если бы эта любовь досталась Тедди и Гере.
Но Джинни не встает с большой кровати с балдахином. Узоры старого дерева, из которого она сделана, напоминают колодки, стоящие в Хоксвелле, ближайшей деревеньке. С карниза свисает клочок паутины. Джинни даже не смотрит в окно, где за густой завесой из плюща покачивается летний лес, – говорит, глазам больно от света. Рита открывает окна, но оставляет темно-красные занавески задернутыми, и они раздуваются от ветра, как огромные легкие.
Виной всему известие о телефонных звонках. Рита в этом уверена. Мигрень началась в их первый вечер здесь, вскоре после того, как Мардж заявилась в дом с отвратительно огромными сапогами и упомянула, что какой-то мужчина звонил трижды. Кто еще это мог быть, если не Дон?
С самого начала ее работы у Харрингтонов Дон Армстронг крутился где-то рядом. Поначалу он казался просто старым другом семьи, дерзким болтуном, который заявлялся в дом во всем блеске своего обаяния. Но потом Дон начал бросать на нее взгляды, вызывавшие у нее странную неловкость. Она видела его во снах и просыпалась в комке из простыней, обливаясь пóтом и отвращением к себе. Рита начала замечать, что он частенько звонит в будни, когда дети в школе, а Уолтер на работе, и просит к телефону Джинни. И та, прижимая трубку к уху, разговаривает с ним вполголоса какими-то интимными интонациями и поглаживает беременный живот маленькими круговыми движениями.
После того как умерла малышка, а Джинни стала, как говорил Уолтер, «сама не своя», все изменилось: в гости теперь вообще никто не приходил. В магазине люди отводили взгляд, прокашливались и даже отходили от Риты подальше, как будто на ней тоже осталось пятно, такое жуткое, что все боялись об нее запачкаться. Она невольно задумалась о том, что, возможно, мертвые оставляют после себя дыры, обратно пропорциональные тому, сколько им довелось прожить.
И только в последние месяцы – после того как Джинни вернулась из лечебницы, а ударные дозы таблеток начали как следует действовать, – Дон снова начал появляться. Исключительно тогда, когда Уолтер был на работе, а дети в школе. Едва заслышав рычание его серебристого спортивного автомобиля, Рита спешила уйти куда-нибудь по делам. Когда она возвращалась, Дона в доме уже не было, хотя в воздухе еще витал запах его одеколона – резкий, с перечными нотками. А Джинни, только что вышедшая из ванной, расслабленно сидела, завернутая в белое полотенце, и пар поднимался над ее бледной кожей, как желание.
Рита очень старалась не думать о том, чем занимались эти двое. (Чтобы отвлечься, она представляла королеву. Или пожелтевшие ногти на ногах Нэн, которые Рита помогала подпиливать.) Но потом в голове все же мелькала какая-нибудь непристойная картинка: палец, скользящий по внутренней стороне бедра; сочный изгиб ягодицы. Все это сбивало ее с толку. Рита словно сама запачкалась, стала соучастницей преступления. Она этого не одобряла. Матери должны быть идеальными! Но все же у нее невольно теплело на душе, когда она видела, что Джинни снова счастлива и похожа на прежнюю себя.
Если бы только внимание Уолтера действовало на нее подобным образом. Он ведь пытался. Дарил Джинни букеты гвоздик, которые она оставляла в вазах. Кулинарные книги, которые она ни разу не открывала. Новую щетку для ковров. На это было больно смотреть: Джинни натянуто благодарила, Уолтер растерянно признавал поражение. Рита подслушала достаточно ссор, чтобы понять, что он отказывается давать Джинни развод, упрямо рассматривая их «отчужденность» как временное безумие, которое можно вылечить. Уолтер редко упоминал о малышке – «эта штука», так он сказал однажды – и постоянно угрожал, что оставит детей себе. Рита презирала его за это. Но в то же время он был в положении отвергнутого. А она понимала, каково это.
Рита была почти уверена, что Уолтер знает про Дона, и подозревала, что он сделал ставку на постепенное затухание их романа. В конце концов, лекарство под названием «Дон», как мысленно называла происходящее Рита, никогда не имело долгосрочного действия. Оно было мимолетным – горячечный непристойный сон, в котором Джинни спасалась от грызущей ее печали. Дон входил в комнату и затмевал собой все, а Джинни именно этого и хотела. Просто забыться.
После визитов Дона тучи расступались на несколько дней, а потом снова накатывало ненастье. Рита научилась улавливать его приближение: под потолками, украшенными узорчатой плесенью, начинало отчетливо веять холодом. Словно зверь перед грозой, Джинни становилась беспокойной, будто не могла найти себе места ни в собственном доме, ни в собственной жизни. Она постоянно меняла платья. Долго смотрела на телефон. Ссорилась с Уолтером. Срывалась на детей, особенно на Геру. Джинни возвращалась в то состояние, в котором была до визита Дона. Только еще хуже.
Осознав, что уже некоторое время смотрит на обои от «Уильям Моррис», вздувшиеся от сырости на стене, и размышляет о чужой личной жизни, Рита задвигает стул и подходит к окну. Она прикладывает ладони к прохладному стеклу и разминает суставы пальцев.
Оконные ромбики по размеру не больше книги. От старости стекло поменяло структуру, как кожа, наполняя лес по ту сторону странным движением. Рите кажется, что ее сознание растягивается, подстраивается заодно с глазами, пытаясь разглядеть что-то за ближайшим деревом, потом дальше, не в силах определить, что за серое пятно маячит вдалеке: то ли клочок неба, то ли белесый лист. Лондон остался далеко, в другой галактике. А с ним и Дон. Даже если он снова позвонит, они здесь в безопасности, как беглецы в укрытии. Поэтому не нужно больше беспокоиться. Ее ждет работа. Нужно стирать. Готовить. Оберегать детей от длинного списка лесных ужасов, которые перечислила Мардж.
10
Сильви
– ДА УЖ, это покруче букета хризантем. – Я заглядываю внутрь запечатанного стеклянного колпака, который загадочным образом появился на сестринском посту. Под стеклом малахитово-зеленые папоротники. Мох. Камешек. Белые корни пронизывают смешанную с гравием почву. Как это называется? Террариум, да, точно. Очень круто. Не знаю, почему его появление вызывает у меня такое тревожное чувство.
