Авиатор: назад в СССР 6 - Дорин Михаил (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
Похоже, всё вместе навалилось на меня в последнее время. Ещё и Ольга непонятно себя ведёт. Когда я уже смогу расслабиться?
Открыл фонарь кабины и впустил обжигающий воздух Баграма. Ветра почти нет, но любое дуновение опаляет любой незакрытый участок твоего тела. Снял шлем и чувствую, насколько пропотел в этом полёте. Кажется, даже на пол кабины накапало.
– Сергеич, говорят, Барсов прыгнул? – забрался на стремянку Дубок, начиная отстёгивать меня от кресла.
– Да. Сейчас его заберут. Не везёт мне. Второй раз за два дня при мне катапультируется наш лётчик.
– Наоборот. Обходит тебя стороной беда. Не спугни удачу, – сказал Дубок, вынимая меня из кабины.
Пока что держу эту «птицу» двумя руками. Видать, после гибели в прошлой жизни, возвращает мне старушка судьба должок. Ещё бы в любви мне немного везения.
Когда я спустился по стремянке, примчался к моему самолёту Томин. Выскочив из командирского УАЗа, он быстрым шагом направился ко мне. За его спиной озадаченные Гусько и Бажанян.
– Товарищ командир, лейтенант Родин поставленную задачу выполнил. При выполнении полёта… – начал я докладывать Валерию Алексеевичу, когда тот подошёл ко мне, но он махнул рукой, чтобы я остановился.
– Как здоровье, ребя? Машина в порядке? – спросил Томин, пожимая мне руку.
– Так точно. Ни царапины. Старший лейтенант Барсов получил повреждение…
– Это я слышал. Почему ты его одно отпустил в район Хоста, а не прикрывал, Сергей? – спросил командир, отводя меня в сторону.
– Валерий Алексеевич, от Мотора была команда оставаться в зоне.
– Вот только не надо сейчас, ребя, изображать из себя ответственного военного! – воскликнул командир и нагнулся ко мне. – Сейчас в штаб поедешь со мной. Этот цирк с Хрековым надо заканчивать.
Пока ещё не видно было на горизонте вертолётов. Возникшую паузу командир посвятил интересному обсуждению ситуации с пакистанцами. Выслушав мой рассказ про воздушный бой, он сразу обратился к Гусько и Бажаняну.
– Какие у нас есть варианты повлиять на командование? – спросил Гусько, закурив сигарету.
В этот момент, Дубок начал заправлять мой самолёт. Надо было видеть глаза моего техника. Не постеснялся он и командира. Подошёл к начальникам по всей форме с докладом о недопустимости курения рядом с топливозаправщиком.
– Елисеич, вот ради тебя, затушу. И то, потому что ты здоровее меня! – улыбнулся замполит и растоптал недокуренную сигарету. – Вон и вертолёты летят.
Марка командир встретил, как и полагается в таких случаях – по-отечески обнял, поправил форму и сразу предложил испить в машине сто грамм для снятия стресса. Я стоял за спинами всей толпы техников и лётчиков, которые вышли встретить спасшегося молодого лётчика.
А я смотрел на Марка и понимал, что сейчас он пытается понять, насколько близко он был к той самой грани.
Он больше сотни километров вёл повреждённую машину к аэродрому, каждую секунду понимая, что вот-вот может произойти пожар и не факт, что успеет прыгнуть. Возможно, ему помогло, что в этот момент он был не один. Рядом был я, но не факт, что мои советы были правильными.
– Отойдите! Пропустите! – кричал Марк, пробиваясь ко мне.
Передо мной стоял уставший, пыльный лётчик, с расцарапанной щекой и потерянным где-то ботинком. Его руки ещё дрожали, а сам он едва сдерживался, чтобы не проронить скупую слезу.
– Серый, спасибо, что не бросил, – сказал Марик и кинулся ко мне, крепко обняв.
И вот это, пожалуй, лучшая награда для меня. Признание, что ты своим словом помог человеку, не бросив в трудную минуту. А эмоции Марка сейчас совершенно искренние.
– Ладно, Марк. Езжай отдыхать. Мне ещё работать, – похлопал я его по спине, с которой посыпалась пыль.
Отправив Марка, Томин подозвал меня к себе и сказал, что ждёт меня через 30 минут в машине. Приказал пойти и привести себя в порядок.
– Товарищ командир, я готов сейчас. Чтобы время не терять, – предложил я.
– Родин, иди в баню, я тебе сказал! – воскликнул командир и указал на небольшое строение из бомботары.
Техническая баня, то есть баня инженеров и техников располагалась в районе стоянки нашей эскадрильи. Любой техник мог прийти во время дежурства и между вылетами воспользоваться парилкой.
Очень хорошо становится душе и телу, когда вышел из парилочки, разогретой на 100-110°С на улицу, где температура под +40°. Уже и холодно может быть.
Баня нашего техсостава была построена из досок ящиков от снарядов реактивной системы залпового огня РСЗО «Град». Дубок мне как-то говорил, что именно она ценилась больше всех. Доски были длинные и шпунтованные. Сколько спирта ушло на то, чтобы выторговать такое количество материала у артиллерии, представить себе не могу.
Также парочка помещений была сооружена из «блоков» – зелёных ящиков, набитых сухой глиной. Внутри вся баня была обшита теми же досками, очищенными от защитной краски.
В предбаннике я встретился с Валерой Гаврюком, который тоже решил освежиться.
– Серый, ну расскажи, что там у Марка произошло? – спросил Валера, когда мы зашли в парную.
Гаврюк проверил работу «полариса» – металлической самодельной печи, которая и служила нам нагревателем воды и парилки. Это некий гибрид буржуйки и реактивного двигателя, работающий на нашем родном авиационном керосине.
– Сказал, что с земли подбили. Эти «боевые соколы» очень сложный противник, – сказал я, присаживаясь на скамью.
– Понятно. Командир рвался лететь к вам, чтобы если прыгнет Марик у духов, прикрывать до победного, – сказал Валера, плеснув воды на камни.
– Кто остановил? – спросил я.
– Павлов прилетел как раз из ущелья и у самого самолёта нагнал его. Егорыч тут же группу подготовил к эвакуации Марика и запустился. Ты мне вот что скажи, – произнёс мой командир звена и лёг на скамью. – Мы как долго будем этого Хрекова терпеть? Почему никто не замечает очевидного – он недоумок.
Конечно, в словах Валеры истины очень много. Но на то мы и военные, чтобы выполнять приказы, а устраивать бунты и жаловаться не про нашу армию.
– Думаю, что найдутся люди, которые «оценят» его действия по заслугам, – спокойно сказал я и плеснул ещё воды.
– Кстати, командир отправил представления в Кабул на нас. Сегодня командующий может подписать и уже отправит в Ташкент, – радостно хлопнул в ладоши Валера.
– Ждёшь третий орден Красного Знамени? – спросил я, но какие именно награды нас ждут, Валера не уточнил.
Если выгорит такое дело, то вообще замечательно. Уже третья награда будет у меня, а значит, и на парад не стыдно выходить. По мне, так Валеру уже надо к Герою Советского Союза представлять, а не третий орден.
В назначенное время, мы выдвинулись в сторону штаба 109й мотострелковой дивизии, где разместился весь генералитет, в том числе и маршал Советского Союза Соколов. Валера тоже поехал с нами, и у меня сразу возникла мысль о проведении разведки.
Попасть на приём к высокому начальству было несложно. Адъютант, который в прошлый раз рассказывал нам о сложности своей работы и всячески угрожал нам, отошёл в сторону и не препятствовал Томину войти в кабинет. Ну и командир был более чем убедителен в своих аргументах на проход.
– Рот свой закрыл и ушёл в сторону! Иначе будешь сквозняк ловить лбом, а потом и простуду интимным местом, – рыкнул на него Валерий Алексеевич и отодвинул с дороги майора и вошёл в кабинет.
Через минуту Томин позвал и меня с Валерой. Войдя в кабинет, я почувствовал себя на каком-то круглом столе для обсуждений.
Ахромеев что-то доказывал сидящему в одной майке Соколову. Модяев постоянно предоставлял какие-то снимки, выкладывая их перед ещё тремя серьёзными дядями. Ну и только один человек был невозмутим и спокойно наблюдал за всем со стороны.
Тот самый представитель КГБ – Сергей Иванович, который просматривал документы и изредка поглядывал на горячий спор генералов между собой.
– Сергей Леонидыч, товарищ маршал, надо что-то делать с границей. Иначе мы этот поток не остановим, – в некой требовательной манере говорил Ахромеев. – Я говорил ещё давно об этом.
