Дева в голубом - Шевалье Трейси (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT, .FB2) 📗
Наутро я заспешила в библиотеку. В регистратуре оказалась женщина, и мне пришлось приложить усилия, чтобы скрыть разочарование и раздражение отсутствием Жана Поля. Я бесцельно послонялась по залам, ощущая на себе взгляд библиотекарши, и в конце концов решилась спросить, когда появится Жан Поль.
— Сегодня его не будет, — слегка нахмурилась она. И в ближайшие несколько дней не будет. Он уехал в Париж.
— В Париж? Что ему там понадобилось? — не удержалась я.
Женщина явно удивилась вопросу.
— Сестра выходит замуж. Он вернется после выходных.
— Ясно. Merci.
Я повернулась и пошла к выходу. Чудно было думать что у Жана Поля есть семья, сестра. «Проклятие», — выругалась я, стремительно спускаясь по лестнице и выходя на площадь. Madame из boulangerie стояла у фонтана и разговаривала о чем-то с женщиной, благодаря которой я впервые оказалась в библиотеке. Увидев меня, они умолкли и долго-долго смотрели в мою сторону, прежде чем вернуться к разговору. Черт бы вас побрал! Никогда я не чувствовала себя такой одинокой, такой незащищенной.
В воскресенье мы были приглашены на обед к одному из коллег Рика — наш первый выход в свет, не считая рюмки-другой со знакомыми Рика по работе. Я немного нервничала и все не могла решить, что же надеть на себя: понятия не имела, как принято во Франции одеваться к обеду, есть какой-нибудь ритуал или все на твой вкус.
— Надеть платье? — приставала я к Рику.
— Да надевай что хочешь, — отмахивался он. — Кому какое дело?
«Мне есть дело, — думала я, — вдруг что-нибудь не то надену».
К тому же у меня была еще одна головная боль: день жаркий, а я терпеть не могу, когда исподтишка разглядывают пятна у меня на коже. В конце концов я остановилась на платье стального цвета без рукавов, доходящем до икр, и светлом льняном жакете. Я решила, что такое одеяние годится на любой случай, но когда хозяева, Шанталь и Оливье, открыли нам двери своего большого загородного дома и я увидела на нем джинсы и светлую спортивную фуфайку, а на ней шорты цвета хаки, то почувствовала себя старомодной расфуфыренной дурой. Они вежливо улыбнулись мне и столь же вежливо приняли принесенные нами цветы и вино, но от меня не укрылось, что Шанталь положила цветы, даже не разворачивая, на буфет в столовой, а тщательно выбранная бутылка вина так на столе и не появилась.
У Шанталь и Оливье было двое детей, таких тихих и смирных, что я даже не узнала, как их зовут. В конце обеда они встали и исчезли в доме, словно повинуясь звону колокольчика, который слышат только дети. «Наверное, телевизор пошли смотреть», — подумала я и втайне позавидовала им: наша взрослая беседа казалась утомительной, а порой и мрачной. Рик и Оливье в основном обсуждали дела на фирме, говорили они по-английски. Мы с Шанталь неловко пытались поддержать разговор на смеси английского и французского. Я попробовала было ограничиться одним французским, но стоило Шанталь почувствовать, что мне трудно подобрать нужное слово, как она переходила на английский. Настаивать было бы невежливо, так что и мне приходилось возвращаться к английскому, пока предмет не будет исчерпан; затем, после паузы, я вновь заговаривала о чем-то другом по-французски. В общем, получилось нечто вроде светской дуэли; по-моему, ей доставляло скрытое удовольствиe демонстрировать, насколько ее английский лучше моего французского. Судя по всему, к пустой болтовне Шанталь вкуса не испытывала, за какие-то десять минут она высказалась по поводу событий в самых горячих точках планеты — Боснии, Израиле, Северной Ирландии, — а когда выяснилось, что на достойном уровне поддержать этот разговор я не могу, презрительно фыркнула.
И Оливье, и Шанталь ловили буквально каждое слово Рика, меня же едва слушали, хотя в отличие от него я старалась говорить с хозяевами на их родном языке. Вообще-то терпеть не могу сравнивать себя с Риком — в Штатах мне это и в голову бы не пришло.
Уехали мы под вечер, обменявшись с хозяевами поцелуями и пообещав на прощание пригласить их к себе в Лиль. «Вот веселья-то будет», — подумала я. Когда дом скрылся из виду, я стащила с себя насквозь промокший от пота жакет. В Штатах было бы не важно, видят друзья пятна у меня на руках или нет. Правда, будь мы в Штатах, никакого псориаза у меня бы не было.
— Славная пара, правда? — начал Рик наш обычные обмен мнениями.
— Они не прикоснулись ни к вину, ни к цветам.
— Да, но ведь у них целый винный погреб. Классный дом.
— Знаешь, я как-то не задумывалась об их материальном преуспевании.
Рик искоса посмотрел на меня:
— Похоже, тебе там не понравилось, малыш. Что-нибудь не так? Что именно?
— Не знаю даже. Просто мне кажется… просто мне кажется, что я здесь чужая, вот и все. У меня не получается говорить с людьми, как в Штатах. За все время, что мы во Франции, единственным человеком, с кем мне удается поддерживать более или менее связный разговор, стал, если не считать мадам Сентье, Жан Поль, впрочем, и это нельзя назвать нормальной беседой. Скорее уж пикировка, скорее…
— Кто такой Жан Поль?
— Библиотекарь в Лиле, — как можно небрежнее бросила я. — Он помогает мне разобраться с генеалогией. Сейчас он уехал, — добавила я ни к селу ни к городу.
— И что же вы там вдвоем накопали?
— Да немного. Кое-что сообщил мой швейцарский кузен. Знаешь, раньше мне казалось, что чем больше знаешь о своей французской родословной, тем легче здесь жить, но теперь я вижу, что это не так. Во мне все еще видят американку.
— Так ты и есть американка, Элла.
— Да знаю я, знаю. Но неплохо бы хоть чуть-чуть перемениться, пока я здесь.
— А зачем, собственно?
— Зачем? Затем… затем, что иначе я слишком бросаюсь в глаза. В людях хотят видеть нечто привычное, хотят, чтобы они походили на других. К тому же на тебя неизбежно оказывает воздействие окружающая обстановка, люди, их образ мышления, язык. Все это меняет тебя, хотя бы немного.
Рик выглядел явно озадаченным.
— Но ведь ты — то, что ты есть.
Он сменил полосу движения, да так внезапно, что следующие за нами машины возмущенно засигналили.
— Тебе совершенно нет нужды меняться ради кого-то.
— Я не то имею в виду. Речь идет скорее об адаптации. Ну как бы это объяснить? Скажем, в здешних кафе не подают кофе без кофеина, стало быть, приходится либо пить поменьше настоящего кофе, либо не пить вовсе.
— На работе секретарша варит мне кофе без кофеина.
— Рик…
Я умолкла и досчитала до десяти. Похоже, он нарочно не желал понимать меня, придавая моим метафорам буквальный смысл.
— А я думаю, тебе будет гораздо проще, если ты выбросишь все это из головы, адаптацию и все такое прочее. Тогда люди будут воспринимать тебя такой, какова ты есть.
— Может, ты и прав.
Я посмотрела в окно. Сам-то Рик умеет выглядеть своим в любой компании, не прилагая никаких усилий. Это как его прическа, она выглядит так естественно, что никто не обращает внимания, не находит странной. A я наоборот, как ни стараюсь войти в среду, все равно торчу, как небоскреб среди пятиэтажек.
Рику надо было на часок заскочить на работу. Сначала я хотела посидеть в приемной и почитать либо поиграть на компьютере, но настроение было настолько скверное, что раздумала и пошла прогуляться. Контора Рика находилась в самом центре Тулузы, в районе узких улочек и бутиков, у витрин которых, как и всегда по воскресеньям, болталось полно людей. Я растворилась в толпе, разглядывая элегантные наряды, изделия из золота, дамское белье. Его культ во Франции неизменно поражал меня, даже в крохотных городках вроде Лиль-сюр-Tapн имеются специальные магазины дамского белья. Глядя на все эти немыслимые изделия, кружево, фасоны, призванные подчеркнуть женскую красоту, я с трудом могла вообразить, что все это на самом деле носят. Во всем этом нарочитом подчеркивании сексуальности есть что-то сугубо неамериканское.
По правде говоря, я настолько не похожа на французских горожанок, что нередко ощущаю себя в их кругу невидимкой, странным призраком, отступающим в сторону, чтобы дать им пройти. На дамах, прогуливающихся по улицам Тулузы, можно было увидеть сшитые на заказ блейзеры и джинсы, а в ушах и на шее — скромные украшения из золота. Туфли исключительно на высоких каблуках. Прически опрятные, дорогие, брови тщательно выщипаны, кожа ухожена. Таких женщин как раз легко представить в изысканном бюстгальтере или лифе, шелковой комбинации, доходящей до бедер, чулках, подвязках. К своему внешнему виду они относятся очень серьезно. Проходя по улицам, я ловила на себе взгляды, критически оценивающие мои слишком длинные, до плеч, волосы, отсутствие косметики, слишком мятый лен, грубые сандалии без каблуков, считающиеся модными в Сан-Франциско. Пари держу, во взглядах их мелькала жалость.
