Лучший муж за большие деньги - Патни Мэри Джо (книга регистрации TXT) 📗

Тягостный момент неприятно затянулся. Потом рядом с Сесилией появился высокий, темноволосый мужчина, выглядевший как чуть уменьшенная копия Энтони. Это был Бренд, и на его лице явно читалась жажда убийства. Взяв жену под руку, он тихо произнёс полным горечи голосом:

– Это – дом моего отца, поэтому я не могу попросить тебя уехать или даже запретить тебе здесь появляться, Верлэйн. Но не жди от меня вежливости.

Энтони оторвал взгляд от Сесилии и посмотрел на бывшего друга.

– Я надеялся, что мы сможем помириться, Бренд, – сказал он, явно стараясь собраться с мыслями. – Я отвратительно повёл себя в свой последний приезд, и приношу тебе свои самые искренние извинения, – он нерешительно протянул ему руку.

Его кузен посмотрел на неё так, словно хотел оторвать.

– Я, скорее, приглашу на ужин Великую чуму [9], чем приму твою руку, Верлэйн, – он резко развернулся и гордо пошёл прочь, уводя с собой Сесилию. Она бросила последний несчастный взгляд через плечо и послушно пошла за мужем.

Не готовая взглянуть Энтони в лицо, Эмма тоже отвернулась. Она пошла, не разбирая дороги, через комнату, пока, наконец, едва не врезалась в пожилого лорда Эдварда Вона, дядю нынешнего герцога.

– Эмма, моё милое дитя, как приятно снова тебя видеть, – сказал он весело. Взяв её за руку, он затащил её под перевитую лентами ветку для поцелуев, висевшую под аркой, которая разделяла гостиную на две части. Под каждой открытой аркой в Харли висели такие же ветки. Быстро клюнув её в щёку, лорд Эдвард сказал. – Одно из преимуществ старости состоит в том, что я теперь могу перецеловать всех хорошеньких девушек в доме, и жена не оторвёт мне за это голову.

Эмма рассмеялась.

– Вы не так уж стары, дядя Эдвард. Вам нет и семидесяти, а выглядите вы на десять лет моложе, – «Все Воны красиво старели; лет через сорок Энтони станет очень похожим на лорда Эдварда». Мысли об Энтони причинили ей боль. Она решительно улыбнулась:

– А где же леди Эдвард? Я её ещё не видела.

– Шарлотта отправила меня за тобой, – взяв Эмму под руку, он сопроводил её в уголок, где его кругленькая жизнерадостная жена отдыхала на диване. – Передвигается она уже не так хорошо, но вопросы задавать всё ещё может!

Эмма с благодарностью опустилась на диван рядом с леди Эдвард и приготовилась к доброжелательному допросу. «По крайней мере, это не даст ей думать об Энтони и его воссоединении с божественно красивой Сесилией».

* * *

После того, как Бренд увёл Сесилию, Энтони сделал глубокий, медленный вдох, удивлённый смятением в своих чувствах. «Он думал, что преодолел чувство к Сесилии много лет назад. Ведь она отбросила его прочь, как горячий уголёк, когда получила предложение получше. И всё равно встреча с ней перевернула его душу. Он и позабыл о силе её красоты, – стремясь к рассудительности Эммы, он огляделся и не смог её найти. – Проклятие, что она должна была подумать?» Энтони хорошо себе представлял, и это его обеспокоило. Он уже хотел отправиться на поиски, когда прозвенел колокол к ужину. Рядом с ним с кошачьей внезапностью появилась вдовствующая герцогиня. Даже гладкостью и спокойствием она походила на маленькую серебристую кошку.

– Ты поведёшь меня к столу, Верлэйн, и будешь сидеть рядом со мной, – объявила она.

Никто не смел ослушаться приказов вдовствующей герцогини Уоррингтон. Он предложил ей руку.

– Это будет честью для меня, Grandmere [10]. Я так долго вас не видел.

Вообще–то, она не была его бабушкой. Но каждый Вон младше пятидесяти лет так её называл. Когда он вёл её к столу, его сердце болезненно сжалось. «Если он не помирится с Брендом в это Рождество, он не сможет больше сюда вернуться. Джентльмен не станет причинять неудобства другому человеку в его собственном доме». Вслух же он произнёс:

– Где вы хотите сесть, Grandmere?

Она показала рукой.

– Вот здесь, на этом конце стола.

Энтони выдвинул для неё стул, затем занял место по правую руку от неё. Длинный стол, по его подсчётам, был накрыт не менее, чем на пятьдесят человек.

– В течение всего года, – объяснила вдовствующая герцогиня, – Амелия занимает это место, как и подобает истинной герцогине, но сегодня, поскольку ужин неофициальный, она может посидеть со своим мужем.

И правда, герцог занимал своё место на противоположном конце стола, и его жена была рядом с ним. У обоих были озорные выражения лиц от неподчинения общепринятым нормам. Нарушение правил было частью праздничного веселья.

– Я рада видеть, что ты наконец остепенился, Верлэйн, – тихо сказала вдовствующая герцогиня, чтобы мог услышать только он. – Я уже начала отчаиваться.

– Вижу, вы не потеряли вкуса к оскорблениям, Grandmere, – весело отозвался он.

– В моём возрасте некогда терять время на светские глупости, – она посмотрела на него бледно–голубыми, как аквамарин, глазами. – Я была особенно рада услышать, что ты женился на Эмме Стоун. Тебе нужна именно такая жена, с мозгами в голове и устойчивым характером.

– Хотя я очень рад быть здесь, я начинаю припоминать недостатки посещения мероприятий, где люди знают тебя с пелёнок, – сухо ответил он.

Она рассмеялась.

– Все знают о твоих делах и имеют своё мнение, как тебе жить. Это – часть принадлежности к семье, Верлэйн, – её лицо стало серьёзным. – Я волновалась, что ты можешь пойти по тому же пути, что и твой отец. Знаешь, ты очень похож на него. Очаровательный, красивый, всё легко тебе достаётся. Слишком легко. Он так никогда и не повзрослел. То же самое могло случиться и с тобой.

– Не могу сказать, что польщён этим сравнением, – холодно сказал он. – Мой отец был безответственным и ни о ком не думал, кроме себя. Он едва не потерял родовое имение.

– Это – мужская обязанность позаботиться о своём наследстве и передать его своим детям, а он с треском провалился в этом деле, – согласилась она. – Но из историй, которые я слышала о твоих азартных играх и любовных похождениях, твоё поведение было не лучше. Полагаю, теперь ты намерен начать вести себя, как взрослый человек.

Проведя этот удар с мастерством профессионального боксёра–победителя, она повернулась к мужчине, сидевшему от неё слева. Энтони подавил раздражение. Когда его отец умер и выяснилось состояние финансов Верлэйнов, Энтони сократил свои расходы и сделал всё, что мог, чтобы спасти поместье. Но было правдой и то, что до этого ужасного дня он жил на широкую ногу, словно его доходы происходили из бездонного колодца.

Он так и не смог придумать иного способа найти деньги, чтобы выплатить их по закладной, кроме азартных игр. У друга такую сумму денег, конечно, не попросишь, банки ему отказали, и он не хотел становиться охотником за приданым. Поэтому он играл, сохраняя свои выигрыши, никогда не позволяя азарту пересилить здравый смысл и тратить деньги без надобности.

Но всё равно, в конце концов, этого оказалось недостаточно. Если бы не Эмма, он бы потерял Кенфилд. Большую часть вреда нанёс его отец, но Энтони в глазах окружающих нёс бремя этой вины и должен был жить с последствиями отцовского эгоизма и растрат. Два года это горькое знание разъедало его, как кислота. Когда у него будет сын, он лучше о нём позаботится.

Впервые он серьёзно задумался о собственных детях и был удивлён сложными чувствами, которые вызвала эта мысль. Его дети, и Эмма будет им матерью. Её кровь будет течь в их венах наравне с его.

Это было одним из самых очевидных фактов в мире, но он никогда не думал об этом по отношению к самому себе. «Господи, что более важное мужчина может сделать для своих детей, чем выбрать для них хорошую мать?» А Эмма будет хорошей матерью, в этом он не сомневался. Доброй, терпеливой, умной, не говоря уже о том, что она была здоровой и обладала чувством юмора, которое он ценил всё больше и больше.

Он непроизвольно начал искать её глазами. Эмма сидела ближе к дальнему концу стола и улыбалась какому–то замечанию своего соседа. Губы Энтони сжались. «Наверное, ему не следовало убирать фишю – парень смотрел на её корсаж, словно она была следующим блюдом за ужином».