Чужое сердце (Шарада) (др. перевод) - Браун Сандра (прочитать книгу .TXT) 📗
– Перестань дуться, – улыбнулась Кэт. – Этим меня не разжалобить. Тебе не придется страдать, если мы не поженимся. Во мне ты больше всего любишь мою известность. Ты наслаждаешься тем, что купаешься в лучах моей славы, тебе нравится посещать голливудские премьеры, бывать в обществе телезвезды в легендарном ресторане «Спаго». – Кэт шутливо приняла манерную «звездную» позу: одну руку положила на бедро, а другу закинула за голову. Дин рассмеялся, и его глуповатая ухмылка показалась Кэт чем-то вроде письменного признания вины. – Признайся честно, Дин. Будь я кассиршей в супермаркете, неужели ты сделал бы мне предложение? – Она давно его раскусила, и оба прекрасно это знали.
– Ты холодная женщина, Кэт Делани.
– Я говорю правду.
Будь природа любви Дина к ней иной, она давно бы порвала с ним отношения, чтобы избавить его от душевных мук. К тому же он сам признался, что любит ее в меру своей способности любить. Не более того.
Дин обнял ее и поцеловал в лоб.
– И все же я люблю тебя, Кэт, и по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой, но пока что я тебе уступаю. Тебя это устраивает?
Они так ничего и не решили, но, по крайней мере, Кэт получила новую «отсрочку».
– Устраивает.
– Отлично. – Дин обнял ее крепче. – Готова ложиться?
– Пожалуй, перед сном поплаваю в бассейне.
– Составить тебе компанию?
Дин был не любитель плавать, а жаль, так как бассейн у него был просто шикарный, чем-то похожий на тропическую лагуну.
– Не надо. Ступай наверх. Я скоро приду.
Дин зашагал по лестнице на второй этаж. Кэт вышла в двери террасы и по мощенной камнем дорожке направилась через ухоженный сад к бассейну. Нисколько не смущаясь, она расстегнула и сбросила с себя платье. Затем, стянув чулки и трусики, голышом скользнула в восхитительно прохладную воду. Ощущение это успокаивало и очищало. Возможно, ей удастся смыть с себя гнетущую неудовлетворенность, одолевавшую ее последние месяцы, как из-за Дина, так и из-за всего прочего в ее жизни.
Немного проплыв вперед, Кэт перевернулась на спину. Она еще не устала удивляться тому, что может плыть, не задыхаясь и не опасаясь того, что сердце в любое мгновение остановится. Еще полтора года назад она не могла поверить, что подобное возможно. Она была готова умереть. И умерла бы, не умри перед ней кто-то другой.
Эта мысль прочно засела в ее сознании, и все равно, стоило ей вспомнить об этом, ее как будто пронзало током. Вот и сейчас эта злодейка вынудила Кэт спешно выбраться из бассейна. Дрожа, она на цыпочках зашла в кабинку для переодевания и завернулась в огромное полотенце.
Однако мысль неотвязно преследовала ее. Чья-то смерть подарила ей жизнь.
Кэт ясно дала понять Дину и всем его сотрудникам, делавшим ей операцию: она ничего не желает знать о человеке, чье сердце теперь бьется в ее груди.
Сама она старалась не думать о доноре как о человеке, у которого наверняка имелись родные и близкие, которые согласились на такую жертву ради того, чтобы она могла жить. Когда же она все-таки позволяла себе такие мысли, сомнения казались ей этаким Эверестом эгоизма и жалости к себе. Да, одна жизнь оборвалась, зато она получила новую.
Кэт опустилась в шезлонг и, закрыв глаза, стала считать, сколько раз в жизни испытывала счастье. Она преодолела горести трудного детства, добилась осуществления заветной мечты. Она была на пике своей карьеры и работала с талантливыми людьми, которые любили ее и восхищались ею. У нее было более чем достаточно денег, и она ни в чем не испытывала нужды. Ее любил и хотел красивый, культурный, уважаемый кардиолог, который ведет жизнь богатого принца.
Тогда откуда это беспокойство, которое она не может ни объяснить, ни выбросить из сознания? Жизнь, которая так нелегко ей досталась, теперь казалась бесцельной и бессмысленной. Ей недоставало чего-то такого, чему она не могла дать названия, была не в состоянии определить для себя, что это такое, что ускользало от ее понимания.
Чего же такого ей хочется, чего у нее нет? Что еще она может просить у судьбы, если уже получила в дар жизнь?
Кэт резко выпрямилась. Внезапное озарение наполнило ее новой энергией.
Сомнения в себе могут стать положительным стимулом. В самоанализе нет ничего плохого, а вот фокус ее самоанализа явно неправильный.
Что, если, вместо того чтобы просить большего для себя, она должна спросить судьбу, что она может дать другим?
Глава 10
10 октября 1992 года
В ее доме всегда пахло так, будто она только что испекла что-то в духовке. Этим утром это был запах пирожных с цукатами. Золотистые, присыпанные сахарной пудрой, они остужались на проволочной подставке на кухонном столе рядом со слоеным шоколадным тортом и двумя пирогами с фруктовой начинкой.
На распахнутых окнах с противомоскитной сеткой трепетали на ветру занавески. На холодильнике – прижатые магнитиками открытки-валентинки из красного картона и ажурные бумажные салфетки, изображения индейки на День благодарения в контурах маленьких детских ладошек и рождественских ангелочков с крылышками, напоминающих хэллоуинских летучих мышей. Все это – творчество ее многочисленных внуков.
Она ответила на стук в заднюю дверь, улыбнулась и жестом пригласила гостя войти.
– От ваших ароматов все соседи уже пускают слюнки. Мой нос почуял их, едва я вышел из дома.
Ее пухлое лицо раскраснелось от жара духовки. Она улыбнулась, и вокруг ее живых, простодушных глаз появились лучики морщинок.
– Угощайтесь, пока они горячие.
Она жестом указала на булочки.
– Нет-нет, что вы. Вы испекли их к вашему вечернему торжеству.
– Ну, хотя бы одну. Мне нужно услышать ваше мнение. Только честно.
С этими словами она взяла булочку и протянула ее гостю.
Зная, что будет невежливо отказаться, гость принял ее угощение.
– Мм-м. Просто тает во рту. Очень вкусно. Такие же, как когда-то пекла моя бабушка.
– Вы никогда не рассказывали мне о вашей семье. Во всяком случае, ни разу за те три месяца, что живете рядом с моим домом.
Повернувшись к гостю спиной, хозяйка принялась мыть миски, где замешивалось тесто, и мерные стаканы, которые до этого отмокали в кухонной раковине.
– Да особенно нечего рассказывать. Отец был военным. В годы моего детства мы часто переезжали с места на место. Двенадцать классов в двенадцати разных школах.
– Должно быть, это тяжело для ребенка. – Жизнерадостная улыбка исчезла, уступив место сочувственно нахмуренным бровям.
– Внимание, королевский приказ! Сегодня запрещено говорить о грустном! Сегодня объявляется днем праздника. Это ваш день.
Хотя ей было далеко за пятьдесят, она хихикнула словно девчонка.
– Мне так много всего нужно сделать до вечера. Фред рано придет с работы. Обещал быть дома в два часа. Дети приезжают вместе со своими семьями к пяти.
– Вам одной не справиться с приготовлениями. Давайте я вам помогу. Говорите, что нужно делать. У меня сегодня как раз выходной, специально взял его ради такого дела, так что я полностью в вашем распоряжении.
– Вам не нужно было этого делать! – воскликнула она. – Ваш босс будет зол на вас!
– Ну и пусть, это его проблемы. Я сказал ему, что мне повезло жить рядом с удивительной женщиной и, нравится ему это или нет, но я помогу ей отпраздновать вторую годовщину операции по пересадке сердца.
Его слова тронули ее до глубины души. В ее глазах блеснули слезы.
– Судьба была милостива ко мне. Когда я думаю о том, насколько близко я была…
– Нет, нет, не надо об этом! Думайте только о хорошем. С чего начнем?
Промокнув кружевным носовым платком глаза, она снова сунула его в карман передника.
– Уговорили. Если вас не затруднит, можете начать расставлять дополнительные складные стулья, а я пока полью цветы.
– Покажите, куда мне пройти.
Они прошли в гостиную. Здесь было уютно и светло. В одной из стен была скользящая дверь, выходящая во внутренний дворик. Прямо перед ней с потолка свисал «бостонский нефролепис». Его нарочно повесили там, чтобы он ловил лучи утреннего солнца.
