Царское дело - Булыга Сергей Алексеевич (электронная книга txt) 📗
– А кто выспрашивал?
Ададуров усмехнулся и сказал:
– Да вроде бы никто.
– Злой ты человек, Федюня! – сказал дядя Трофим. – Царь-государь столько для тебя добра сделал, из грязи тебя вытащил, отмыл, накормил, на ум поставил, а ты его убивца знаешь и молчишь. Нехорошо! Грех это!
Ададуров покраснел, после даже пошел пятнами… И не удержался и сказал:
– А вот и нет! Кто это? – и указал на Маркела.
Дядя Трофим твердо ответил:
– Это мой подьячий. Если меня убьют, он это дело вместо меня примет.
Ададуров посмотрел на Маркела. Маркел перекрестился.
– Ну! – громко сказал Ададуров. – Ну, Господи, спаси и сохрани!
После полез за пазуху, достал оттуда платочек, поднес его к свету (к лучине) и тихо сказал:
– Это государевы. Сегодня взял. Уже с ложа.
– Что это? – спросил дядя Трофим.
– Это его волос. А это ноготь, с мизинца, – чуть слышно сказал Ададуров. – Это когда он уже преставился.
– О! – только и сказал дядя Трофим. После прибавил: – Дай!
Ададуров дал. Дядя Трофим завязал платок и сунул его себе за пазуху.
– Знаешь, что с этим делать? – спросил Ададуров.
– Как не знаю!.. – сказал дядя Трофим. – Я это порой делаю. Прости, Господи! – и меленько перекрестился. А после, помолчав, прибавил: – Я же, когда туда вбежал, тоже хотел это срезать. И я уже к нему кинулся, встал на карачки и только руку протянул… Как Бельский уже шипит: «Уберите его!» И убрали. А ты после пришел и взял. Низкий тебе поклон за это!
Тут дядя Трофим и вправду ему поклонился.
– Да уже ладно тебе! – смущенно сказал Ададуров. – Я не христианин, что ли?
– Ну, мало ли, – уже опять сердито продолжал дядя Трофим. – Поэтому я тебе сразу прямо вот что говорю: если надумаешь на нас сказать, я ведь тоже не буду молчать! И я укажу, кто ногти государю резал и кто ему бороду драл, когда его уже отпели!
– Тьфу на тебя! – воскликнул Ададуров. – Злой ты какой!..
– Тут с вами будешь злым. А за это еще раз поклон. – И дядя Трофим похлопал себя по груди по тому месту, куда спрятал платок. Встал и сказал: – Ну, мы пошли. У нас служба. А скоро рассвет!
И он, а за ним Маркел развернулись и пошли к двери. И вышли оттуда вон.
Теперь им уже никто не заступал дороги, и дядя Трофим с Маркелом быстро спустились с верхнего рундука на нижний, а дальше через двойные сени вышли на Задний двор, опять рядом с Куретными воротами. Небо было еще темное, но луны уже не было видно. Дядя Трофим с Маркелом подошли к воротам. Там их даже без «Смоленска» сразу пропустили.
Выйдя из ворот, они остановились. Дядя Трофим опять ощупал на груди то место, под которым был спрятан ададуровский платок, и посмотрел в сторону, на едва различимые в темноте Ризположенские ворота Кремля. До них было полсотни шагов, не больше.
– Федя нам славно пособил, – сказал дядя Трофим. – Вот только запутал все. Что мне теперь Васька Шкандыбин? Васька только лопаря зарезал, велико ли это дело?! А вот кто…
И он опять прижал руку к груди и улыбнулся.
– Что ты будешь с этим делать? – спросил Маркел.
– А ты не знаешь?
– Ну-у… – протянул Маркел.
– Вот ты и нукай! – поддразнил его дядя Трофим. – А я буду дело делать.
– Не христианское оно, – сказал Маркел.
– А то, что они делали, по-христиански?
– За то им воздастся.
– Га! – громко сказал дядя Трофим. – Может, и воздастся когда-нибудь. И в другом месте! А я хочу так, чтобы им воздалось здесь, и побыстрей! Чтобы я на это посмотреть успел. Да и я, – тут же прибавил он, – тебя в это не путаю. Христос с тобой! Я сам все что надо сделаю. А ты пока пойдешь ко мне и будешь там сидеть, так надо. Потому что вдруг со мной что случится или я даже просто задержусь, а князь Семен придет туда и спросит, как мои дела, и кто ему тогда ответит? Таракан запечный? А так ты чин по чину скажешь, что я пошел в одно место и скоро вернусь, место очень важное, но не у нас в Кремле, а за стеной.
– Так ворота же еще закрыты, – сразу же сказал Маркел. – Никого еще не выпускают.
– А я в ворота не пойду, – сказал дядя Трофим. – Зачем мне ворота? Да и ждать, когда они откроются, так это неизвестно когда будет. Ты хоть знаешь, когда их вчера вечером закрыли? Еще за два часа до темного! Когда захотели, тогда и закрыли! Так и сегодня откроют, когда захотят. А может, совсем не откроют…
– Как это? – спросил Маркел.
– А вот так! – сказал дядя Трофим. – Государь преставился, и на посаде, говорят, сразу крамола завелась. Хотят Кремль зажечь! Ну, или так нам говорят, что они там так задумали. Говорят, чтобы нас застращать. И вот уже все наши ну орать: закрывайте, закрывайте ворота! Вот их и закрыли. И стрельцов ко всем воротам поставили, и в башни их насовали и к пушкам. А кто все это велел? Богдашка Бельский! Простой царев оружничий. Вот какую власть себе забрал, и вся Дума молчит! А еще вчера они все говорили: фу, Богдашка! А теперь им всем Богдашка: фу! Так что…
Но тут дядя Трофим спохватился, замолчал, посмотрел по сторонам, усмехнулся и сказал уже с усмешкой:
– Ты меня, дурня, не слушай. Да ты ничего и не слышал. Спросят, где я, скажешь, у Марьи. А сам никуда не выходи. Лучше ляг да вздремни, оно будет полезней. А если нужно будет что-то срочное, то зови Фильку, он все, что ты ему прикажешь, сделает, я ему вперед плачу. А сам, еще раз говорю, никуда не суйся! Ну да чего это я заболтался? Пошли!
Они перешли через дорогу, дядя Трофим постучал в калитку князя Семена ворот. Почти сразу открылось окошко. Дядя Трофим грозно спросил:
– Чего уставился?!
Сторож открыл им калитку. Дядя Трофим входить в нее не стал, а только спросил, не спрашивал ли кто его. Сторож ответил, что никто. Тогда дядя Трофим, повернувшись к Маркелу, сказал:
– Иди! И делай все, что я тебе велел.
Маркел вошел в ворота. Они за ним сразу закрылись.
Во дворе у князя было еще совсем пусто. Снег громко хрустел под ногами. Маркел зашел за поварню и начал подниматься по ступенькам. Помост был чисто подметен. Работящая у дяди Трофима соседка, подумал Маркел. Да и сама она из себя очень гладкая, видная, тут же подумал он.
Но почти сразу подумалось, что не ко времени про это вспоминается. Прости, Господи, все под тобою ходим, уже смиренно подумал Маркел, перекрестился, открыл дверь, переступил через порог…
И на него накинулись! Били очень крепко, но через полушубок получалось мягко. Маркел упал на пол, свернулся калачиком, прикрылся локтями. А эти продолжали бить. Теперь они били уже ногами. Но били не насмерть, заметил Маркел, значит, сейчас уймутся.
Так оно и случилось. Кто-то велел, что хватит, и бить перестали. Но Маркел лежал не шевелясь.
– Вставай, скотина! – громко сказал тот же голос, который говорил, что хватит.
Маркел поднялся на карачки, поискал в темноте шапку и надел ее.
– Вставай!
Маркел встал и осмотрелся. В горнице было темно, только теплились лампадки. Маркел никого не рассмотрел, он только слышал, что дышат с разных сторон.
– Да что вы, православные, – примирительно сказал Маркел, – белены объелись? Чего, как псы, кидаетесь?
– Попридержи язык! – ответил опять тот же голос. – Будут тебе еще и псы. Вот ты тогда поскалишься!
Маркел неслышно усмехнулся. Глаза его уже привыкли к темноте, и он видел перед собой большое белое пятно, а по бокам еще пятна. Ага, подумал он, вот это кто: стрельцы из дворцовой сотни, белохребетники! И поэтому сказал:
– А где ваш Степан Варфоломеевич? Чего он сам не пришел?
– Некогда ему с тобой возиться, – ответил все тот же голос.
А Маркел подумал: значит, угадал, значит, это и в самом деле белохребетники. Но дальше он подумать не успел, потому что этот старший из стрельцов уже спросил:
– А где Трофим?
– Какой Трофим? – переспросил Маркел.
– Илья! – громко сказал старший стрелец.
Илья (так надо понимать) ударил – и Маркел упал. На него сразу насели и начали бить остальные. Но по лицу почти не били, а больше по бокам. Значит, не хотят убить, опять подумал Маркел, значит, я им живой нужен и видный, чтобы было, что кому показывать.
