Золотой тюльпан - Лейкер Розалинда (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Ты не говорила, что ездишь с шиком.
— Это карета, которой пользовались еще дедушка и бабушка Константина. Мне не составило бы труда ходить в город пешком, но он всегда настаивает, чтобы Йозеф отвозил меня.
Питер поставил корзину на сиденье и помог Алетте подняться в карету. В окнах не было стекол, но кожаные шторы защищали от сквозняка. Он пожелал ей всего наилучшего на праздник Святого Николаса и счастливого Рождества. В ответ она произнесла свои пожелания добра и счастья.
Кивнув на прощание, Алетта опустила шторы и закрепила их внизу, карета загромыхала по булыжнику. Питер остановился поговорить с одним из знакомых, потом направился к конторе. Не успел он сделать пару шагов, как впереди произошло столкновение. Он видел, как пьяный возчик, который, доставив товар, выезжал с рынка, небрежно подстегнул лошадей, напугав их неожиданным резким ударом, и они рванулись вперед, отчего повозка задела проезжавшую мимо подводу. Никто не пострадал, но колеса заклинило.
Питер и еще несколько мужчин сразу же подбежали предложить свои услуги. Все закончилось очень быстро. Колеса разъединили, лошадей успокоили. Возчик, прокричав благодарность всем помощникам, свернул на узкую улочку, ведущую к Волдерсграхт, в то время, как двое мужчин, сидевших рядом на месте кучера в подводе, спокойно продолжили свой путь и скрылись из вида за Старой церковью. Питер задумчиво шел к конторе, гадая, почему самое обычное происшествие не выходит у него из головы. Конторский служащий, сидевший за своим столом, поднял глаза и увидел сквозь стекло в верхней части двери слегка искаженный облик своего работодателя. Потом он вдруг опять исчез.
Питер бегом направился к конюшне за своей лошадью. Он понял, что показалось ему необычным в том случае. Извозчики и кучеры пользовались дурной славой сквернословов, когда что-то раздражало их, особенно, если каким-то образом причиняли вред их лошадям или телегам, и нередко прибегали к применению кулаков на радость тут же собиравшихся зевак. Подобное поведение готовился продемонстрировать и пьяный возчик, размахивая кулаками, словно это не он стал причиной столкновения. Но мужчины на подводе не произнесли ни слова упрека, единственное, что их беспокоило, — это не рассыпался ли от удара их груз под чехлом. Лошади были в пене, словно неслись изо всех сил, хотя на площадь они въехали тихим шагом и точно также двинулись дальше. В этом не было ничего необычного, но в сочетании со странным поведением возниц, требовало расследования.
Как всегда в базарный день, множество самых разнообразных телег и повозок въезжало в город и выезжало из него. Гуси, только что приобретенные на рынке, хлопали крыльями и пронзительно кричали, разбегаясь с дороги Питера, потом его задержало стадо овец, а затем — два разных стада коров, одно направлялось вдоль дороги, а второе пересекало ее, переходя с одного поля на другое. Расстояние, которое ему пришлось проскакать, прежде чем он заметил интересующую его подводу, показывало, что возница гнал лошадей, несмотря на угрозу врезаться в стада и трудность лавирования между другими телегами и экипажами в местах, где извилистая дорога сужалась.
Питер видел, как быстро катилась впереди подвода, и, подстегнув лошадь, двинулся с такой же скоростью, что и у них. Теперь у него не осталось сомнений в том, что эти люди не были возницами, и возросла уверенность, что они просто выполняют задание. Они могли оказаться воришками, не имеющими никакого отношения к порученному ему делу. Дважды человек, сидевший рядом с кучером, оглядывался, но на таком расстоянии невозможно было различить черты лица. Затем Питер понял, что они проверяют его, двигаясь то медленнее, то быстрее, и наблюдая, не меняется ли между ними разрыв. Питер тоже стал двигаться рывками, и когда они снова перешли на постоянную скорость он убедился, что они успокоились на его счет.
Неожиданно дорога образовала поворот на лесистой местности, и когда Питер ожидал снова увидеть подводу, она исчезла. Он пришпорил свою лошадь и обнаружил перекресток. Невозможно было определить, в каком направлении скрылись те люди. Он внимательно осмотрел почву, но не смог различить никаких следов среди старой колеи и на твердой каменистой поверхности. Не желая отступать, Питер тщательно выискивал признаки скрывшейся подводы, направившись по одной из дорог. Выехав на открытое пространство за деревьями, он вернулся и продолжил поиски в другом направлении. Однажды он заметил вдали какую-то подводу и галопом помчался по лабиринту узких дорог между фермами, но оказалось, что это совсем не та добыча, за которой он охотился. Наконец, ему ничего не оставалось делать, как снова повернуть в Делфт.
Вечером в Мехелине Питер переговорил со многими местными людьми, но не узнал ничего, кроме того, что эта подвода бывает в Делфте крайне нерегулярно, хотя один человек был убежден, что дважды видел ее раньше.
— Когда это было? — небрежно спросил Питер, покупая своему новому знакомому, а также и себе, еще одну пинту[8] пива.
— Первый раз, должно быть, прошлой весной, — последовал ответ после большого глотка пива.
— А второй?
— Примерно месяца два назад. Вскоре после ярмарки.
— А как вы смогли запомнить именно эту подводу? Она не отличается от любых других зеленых подвод с красными колесами.
— Я шорник, и именно я делал и продал кнут, который сейчас на ней. Вы знаете, где моя мастерская. Приходите завтра ко мне, и я покажу вам, как распознать мои кнуты, где бы вы не встретили их. — Высокая пивная кружка опустела. — Спасибо за пиво. Взамен я угощу вас своим, сваренным лично мною. Оно самое лучшее в Голландии. — С громким хохотом шорник вышел из Мехелина.
На следующий день Питер отправился навестить его и обнаружил, что домашнее пиво чрезвычайно крепкое. Он удовлетворенно улыбнулся после первого большого глотка, стоя в мастерской с окнами на дорогу, по которой проезжали вчера и он, и таинственная подвода.
— Как вам удается отыскать достаточно крепкую бочку, выдерживающую это пиво? — спросил Питер, вытирая пену с губ.
Шорника развеселила шутка.
— Это нелегко. А сейчас взгляните на рукоятки кнутов, предназначенных на продажу, вон на той подставке, и вы поймете, почему невозможно ошибиться, увидев мои кнуты.
Поставив кружку, Питер взял один и внимательно рассмотрел кнутовище. Оно было обвито тонкими полосками мягкой кожи, образующими замысловатый узор. По одной из полос шла позолота, усиливая общее впечатление. Питер заметил самые разнообразные рисунки на сложенных на подставке кнутах.
— Образцы великолепного мастерства, — заметил он. — Они, должно быть, очень дорогие.
— Да. Вот почему меня поразило, когда простой возница купил один из них. До этого я продавал их лишь состоятельным людям, желавшим, чтобы их кучер был щеголем во всех отношениях. Я вышел на улицу внимательнее рассмотреть его подводу, ожидая, что увижу что-то особенное, но, как вы знаете, ничего такого я не увидел. А почему вы интересуетесь ею?
— У меня на моих харлемских полях с тюльпанами была как-то подвода, похожая на эту, — правдиво ответил Питер. — Ею пользовались до того, как я заменил все старые подводы новыми.
— Значит, вы полагаете, что это — ваша старая подвода? Ее украли, да?
— Может быть. Она стояла в одном из сараев. Могу сказать, что был бы рад, если бы вы дали мне знать, когда вновь увидите ее.
— Непременно.
Питер вытащил из кармана рисунок Франчески.
— Не этот ли возчик купил у вас кнут?
Шорник внимательно посмотрел на портрет и отрицательно покачал головой.
— Нет.
— А может быть, это — компаньон, что ездит с ним?
— Не могу сказать. Я не обратил на него внимания.
Вернувшись в контору, Питер подошел к карте местности, висевшей на стене. Он тщательно просмотрел все дороги, ведущие от перекрестка, гадая, где могла затеряться подвода. Самое вероятное, что мужчины спрятались вместе с подводой на конюшне одной из ферм или за каким-нибудь сараем. По крайней мере, он может быть уверен, что если та же самая подвода появится вновь, шорник, у которого, казалось, глаза и на затылке, будет начеку и тут же сообщит ему.
