Горькие плоды смерти - Джордж Элизабет (читаемые книги читать .TXT, .FB2) 📗
Томас подался вперед.
– Вы замалчиваете один существенный момент. Насколько я помню, преступник нанес вам множественные колотые раны, и вы истекали кровью. Вас изнасиловали и избили. Вы не можете замалчивать это, потому что это было. Согласен, вы добрались до окна и выпрыгнули в него, чтобы спасти свою жизнь. Но вы спаслись не только как жертва, но и как свидетельница, и благодаря вам преступнику было не уйти от правосудия. Вы остались живы, и остались улики. Вы смогли выступить в суде. Вы правильно поступили, мисс Стэтем. Вы сделали то единственное, что можно было сделать.
Рори вновь перевернула фотографии лицом вверх и принялась перебирать их, пока не нашла ту, которую искала. Она не стала поворачивать снимок, чтобы Линли было удобнее его рассмотреть. Но даже так, в перевернутом виде, ему была видна крошечная вилла – заветная мечта любого британца, который собрался провести отпуск в теплых краях. Увитые цветущей бугенвиллеей стены, пестреющие средиземноморской растительностью клумбы… На шезлонге отдыхает женщина, в которой он узнал Фиону Рис, в бело-голубом льняном платье, широкие поля шляпы закрывают ее лицо, на стройных ногах – сандалии. В руках – бокал белого вина, который она приподняла в салютующем жесте.
– Тот вечер был удивительно теплым, – пояснила Стэтем. – Мы оставили окна открытыми настежь. Он беззвучно подкрался и…
Она быстро перебрала еще несколько снимков, на которых был запечатлен интерьер дома и его поистине домашний уют: декоративная плитка, идеально белые стены, симпатичная мебель, вазы с цветами…
– Сначала, – тихо сказала Виктория, – вам на ум приходит то, что вам вбили в голову, вернее, что вбили в голову многим женщинам. Если не оказывать сопротивления, если не раздражать, если покориться… не то будет еще хуже… Но стоит подумать о том, сколько женщин поступили точно так же, но это их не спасло… как в вас что-то восстает. Вы говорите себе, что нет, вы не последуете их примеру. Думаю, именно это случилось и с Фионой. Она не собиралась сдаваться, хотя я просила ее этого не делать. «Фиона, не надо», – сказала я ей. Но он поднес нож к моему горлу и сумел привязать мне одну руку к столбику кровати. И она… – Рори на миг умолкла, как будто размышляя над собственными словами. – Нет, – продолжила она, – моя рука не была привязана. Он использовал ремень, такой узкий и тонкий ремешок, какими торгуют на рынках. Обычно женщины вставляют такие в брюки или в юбку. И он пробил в нем новые дырки, чтобы потуже затянуть. Он явно уже набил на этом руку. «Я серьезно», – сказал он по-английски, а значит, знал, что мы англичанки. Он явно следил за нами, выжидал момент, пока мы голышом загорали на террасе, пока голышом гуляли вокруг нашей виллы, уверенные в том, что нас никто здесь не видит.
Устроившийся на другом конце комнаты Арло как будто уловил настроение хозяйки, потому что поднялся с места и подошел к ней. Встав на задние лапы, он положил передние ей на колени. Она же нагнулась к нему и прижалась щекой к его голове.
– Он сказал Фионе: «Я ее зарежу», – и сдержал свое слово. Не просто провел кончиком ножа, а полоснул мне по груди, – продолжила она. – Потекла кровь. Если вы думаете, что это остановило его от того, что он хотел со мной сделать, то вы ошибаетесь. Фиона бросилась к двери спальни, по всей видимости, чтобы найти что-то острое, но он настиг ее. Но не стал ее резать. Он стал ее избивать. До меня доносились глухие удары его кулаков, хруст костей, ее стоны и плач, она плакала и стонала от боли. Он сломал ей ключицу, нос, три ребра, после чего изнасиловал. Затем он снова принялся ее избивать, и еще раз изнасиловал, а потом я услышала, как звякнул, упав на пол, нож. Между ними завязалась борьба. Бог свидетель, у нее еще были на это силы, но дотянуться до ножа она не смогла. Он поднял его первым, и мне было слышно, что он делает с ней. А потом он оставил ее лежать на полу. Я решила, что она мертва. Теперь уже неважно, подумала я. И тогда он снова вернулся ко мне.
– Я всячески вам соболезную, – сказал Линли. – Но выслушайте меня. Вам не нужно винить себя в том, что случилось той ночью.
– Он принялся насиловать меня. Сколько раз? Не знаю. Четыре? Пять? Какая теперь разница… Мне и тогда так казалось, ведь Фиона мертва. Вот только… она не была мертва. Один бог ведает, как такое возможно, но она была жива. Она сумела подняться с пола и набросилась на него – где только она взяла силы? – потому что он занес нож, он хотел… он хотел воспользоваться им внутри меня…
Томас встал с табурета. Ни разу в жизни ему еще не было так стыдно за то, что он мужчина.
Рори расплакалась и, похоже, даже не заметила, что плачет. Полицейский обошел стол и встал рядом с ее стулом, а затем опустился на колени и взял обе ее руки в свои, как будто пытался облегчить ее боль. С какой радостью он стер бы из ее памяти эти мучительные воспоминания, которые, похоже, будут преследовать ее до конца дней!
– К этому моменту она была уже очень слаба. Потеряла слишком много крови, – Рори говорила все тише. – И все равно она бросилась на него. Он замахнулся на нее ножом. И в этот момент ремень, которым я была привязана к кровати, лопнул. Он выронил нож. Фиона потянулась за ним, но у нее практически не осталось сил… в то время как он… он был полон решимости довести свое черное дело до конца, как будто в него вселилась некая темная сила, делавшая его сверхчеловеком, способным одолеть двух женщин, которые, по идее, совместными усилиями вполне могли бы…
– Нет! – перебил ее Линли, но Рори его не слушала.
– Он снова бросился на Фиону и вырвал у нее нож, а ее саму толкнул на пол. А потом я услышала, как нож вонзается в ее тело. Я до сих пор слышу этот звук, инспектор. Как будто мясник рубит мясо. И тогда я выпрыгнула из окна. Я бросила ее на растерзание. Я сказала себе, что буду звать людей на помощь, но я не знаю, так ли это, и никогда не узнаю. Потому что, когда он избивал ее, когда убивал, я пряталась от него, и от этой правды никуда не деться. Равно как и от того, что Фиона пыталась спасти меня, в то время как я не смогла сделать этого по отношению к ней.
Инспектор поднялся на ноги и поднял вслед за собой Стэтем, чтобы увести ее от стола, от фотографий, от всего, что в ее сознании было связано с той ночью. Нет, он прекрасно понимал, что если подведет Рори к балконной двери, если распахнет ее и выведет женщину на балкон, с которого открывался вид на заурядную лондонскую улицу, это вряд ли что-то изменит. Но лучше это, чем просто смотреть на ее страдания.
– Мисс Стэтем… Рори, – сказал он ей. – Любой скажет вам, что в ту ночь вы сделали все, что было в ваших силах. Да-да, то единственное, что было в ваших силах. Думаю, что и Клэр Эббот говорила вам это не раз.
– Говорила, – еле слышно прошептала редактор.
– Поэтому поверьте мне. Как-никак я полицейский и знаю, что говорю. Прошу вас, выслушайте меня, хорошо? – Рори кивнула. – Люди… Клэр… все скажут вам, что вы поступили правильно.
Виктория локтем вытерла глаза. Жест был таким подкупающе-детским, что у Томаса защемило сердце. Ему хотелось сказать ей, что ее все любят, что на ее месте любой поступил бы точно так же, что жизнь продолжается, а это самое главное. Увы, он знал: хотя с момента убийства Фионы прошло уже несколько лет, Рори предстоит пройти еще много миль, прежде чем она простит себя за то, что поступила, как любой человек.
– Обычно люди думают, что все так легко и просто, – сказала она. – Что, если понадобится, обидчика можно убить. Ведь вас двое, а он один. Даже сейчас люди смотрят на меня, и я вижу это в их глазах. Ведь вас же было двое, так почему же вы не смогли взять ситуацию в свои руки? У меня же нет ответа на этот вопрос.
– Его нет ни у кого.
– Я пытаюсь убедить себя, что у меня был шок. Что я собиралась звать на помощь. Я говорю себе, что от ужаса не понимала, что делаю. Чего только я себе не говорю! Увы, от правды никуда не уйти. Я бросила ее ему на растерзание. Дала ему возможность прикончить ее, как будто она была… нет, даже не собакой. Я бы никогда не позволила сотворить такое с собакой.
