Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" (книги полностью .txt) 📗
Первая в России киносъемка и первая хроника исторических событий — коронация Николая II — лидер мирового кинопроката в первое лето мирового кинематографа. Никто тогда и представить не мог, что это будет последняя коронация.
И грозное предзнаменование начала царствования — кровавая Ходынская трагедия. Погибших в той ужасной давке так и грузили на телеги прямо в праздничных одеждах, но гуляния не отменили.
«Жениться по любви не может ни один король» — так пелось в некогда популярной песенке. Тогда Николай явил собой счастливое исключение. Как водится — немецкая принцесса со сказочным именем — Алиса, в православии — Александра Федоровна. Их отношения были теплыми и душевными.
Переписной лист, заполненный собственноручно самим императором: Романов Николай Александрович, вероисповедания православного, возраст двадцать восемь лет, родной язык русский, образование домашнее, и знаменитое, вошедшее в историю — род занятий: хозяин земли Русской, необъятной родины своей. Славный ясноглазый полковник — его удел не скипетр и держава, а — дом и семья. Николай унаследовал твердость монархических убеждений своего отца, но без его могучей властной воли.
У хозяина должен быть наследник, а у царской четы — четыре, но все — дочери.
Вскоре страна стала свидетелем чуда рождения наследника, названного Алексеем, дабы нарушить бесконечную череду Александров и Николаев. Великих княжон называли по первым буквам имен — ОТМА (Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия), теперь царские дети — ОТМА плюс Алексей.
Переход от капитализма к его высшей форме — империализму, едва успевшие начаться реформы Столыпина, которые могли упрочить прослойку зажиточного крестьянства и избавить страну от ужасов революции — на контрасте с ростом преступности, и заслуженная «слава» Петербурга, как самого криминального города.
Позорное поражение в Русско-японской войне вместо маленькой победоносной кампании — в стране растет недовольство и расшатывается вера в государственную идеологию, а студенты открыто с телеграфа шлют поздравления в Токио японскому императору. И апогеем становится «кровавое воскресенье» с расстрелом просительной демонстрации — «Нет больше царя! Нет больше Бога!» — «Солдатушки — бравы ребятушки, где же ваша слава?». Волну восстаний и стачек уже было не остановить — то было началом первой российской революции.
И целая эра «Распутинщины» — мужик из захолустной деревни русским царям, властителям полумира говорил «ты», называл «папа», «мама», а они именовали его «Наш Друг» — именно так, с большой буквы.
Царевич Алексей страдал гемофилией, несвертываемостью крови — любой незначительный ушиб мог привести к смертельному исходу, и нет большего кошмара для родителей, чем видеть страдания своего ребенка, а ведь ему, как и любому мальчику в его возрасте хотелось бегать и прыгать, но он практически не мог ничего такого себе позволить. Тогда появление старца Григория подарило надежду измученному сердцу матери.
Разрушительный взрыв революционного движения отсрочила грянувшая Первая Мировая война.
Отсроченная, но неизбежная, революционная волна крушит всё на своём пути, достигнув пика своей безжалостности и беспощадности… закончившаяся гибелью русского самодержца вместе с семьей и прислугой.
И ещё многие годы спустя будет будоражить умы целая череда, якобы спасшихся от расстрела, членов царской семьи. Чаще всего упоминаются Анастасия Николаевна и Алексей Николаевич, и каждый раз — всё более удивительные истории чудесного спасения, каждый раз разрывая сердца и бередя всё не заживающие раны членов царской фамилии в эмиграции за границей бывшей Российской империи.
До сих пор жива легенда, что некогда монах Авель предсказал ряд исторических событий второй половины восемнадцатого и последующих веков, в том числе даты и обстоятельства смерти российских самодержцев, начиная с Екатерины II, общественные потрясения и войны, и что тайник с его предсказаниями по завещанию Павла I велено было открыть в сотую годовщину его гибели, что пришлось на царствование Николая II. Достоверных сведений, что тот ознакомился с ними нет, но близкое окружение царя отмечало его повышенную задумчивость и меланхолию. Знал ли он об ужасной кончине всей своей семьи и страшных годах гражданской и Второй Мировой войн? Пытался ли изменить свою судьбу? Эта тайна умрет вместе с последними Романовыми…
Вот такая она — история целой династии правителей огромной страны: начавшаяся в Ипатьевском монастыре с Михаила Романова и закончилась в Ипатьевском доме последним императором Михаилом Романовым, имя которого не было удостоено большого внимания, когда революция уничтожила все чины и звания, и последний официальный государь российский отрекся от престола за себя и за больного сына Алексея — но даже это не уберегло их от жуткой участи в подвале дома в Екатеринбурге в 1918 году.
Семья последнего императора посмертно была канонизирована как мученики.
Маргарита вдруг замерла, задержавшись с застывшим выражением лица, только слеза стекала по щеке:
— Как громко… Что это? Это что, выстрелы? Такие звучные… И почему так больно? И что это такое красное на моих руках и платье? Нет, нет, нет! — захотелось закричать, но из-за боязни напугать окружающих их людей, она могла лишь хрипло шептать, — Я же сказала, что не хочу больше этого видеть! Это слишком… жестоко! Они были беззащитны, их просто казнили… и детей … детей… Девочек и мальчика… Ребенок был болен — каждый день он боролся с недугом за собственную жизнь. Они не понимали, за что с ними так, что они сделали плохого, почему они… Сначала пули отскакивали от зашитых в одежду драгоценностей наподобие бронежилета, тогда их стали докалывать штыками, — Маргарита отпила воды большим жадным глотком, глядя на друзей расширившимися от ужаса глазами, — Господи, дети-то в чем были виноваты? Я не понимаю! Не понимаю… Их боготворили и называли надеждой династии и империи, а потом их народ предал их и отвернулся от своих бывших правителей… Не берусь судить, насколько плохим или хорошим государем он был, но однозначно — они не заслужили такой участи быть расстрелянными, это бесчеловечно… Возможно, он и не был силен, как правитель, и во многом заблуждался, но он искренне желал лучшего для своего народа, как он любил свою семью, и простодушно верил в свои заблуждения. Тяжелое бремя правления оказалось ему не под силу. Ему больше подошла бы судьба простого офицера, однако он продолжал верить в исключительность своего предназначения. Любая война ужасна, но гражданская война — самая кошмарная из всех, когда один народ идет друг против друга, а члены одной семьи могли оказаться по разные стороны в кровавом безумии. Хотя, о чем я говорю — не французская ли революция в своё время показала, насколько беспощадным может быть гнев народа — сила, которая не разбирая, смела всех и всё.
— Ты не виновата, — спокойно заметил Марк, но от ребят не укрылось, как он побледнел, — Им уже не помочь.
— Давай, милая, дыши глубже, — Джон растирал её холодные ладони, — Всё хорошо, успокойся, мы рядом с тобой, а это всё не реально — это лишь только видения, они не настоящие. Слышишь меня — это только игра твоего воображения.
— Ну, почему я? Почему я? — девушка замотала головой и глубоко вздохнула, прикрыв глаза, — Раньше они были безобидными и редкими, сейчас же они стали приходить всё чаще и быть всё страшнее.
— Девушка, с вами всё в порядке? — испуганно поинтересовалась девушка-гид одной из туристических групп, проходящих мимо, — Вам нехорошо?
— Спасибо, уже всё хорошо, — слабо улыбнулась в ответ Маргарита.
— Простите за беспокойство, — Джон помог жене подняться, чтобы направиться к выходу, — Мы лучше выйдем на воздух. Это моя вина — как я мог не учесть, что женщины в её положении становятся чрезмерно чувствительными.
И в крепких объятиях мужа она увидела другую картину — сквозь разноцветные громадные витражи, яркие солнечные зайчики бегали по полу и по радостным лицам собравшихся. Большой зал, украшенный по такому случаю был заполнен счастливыми людьми в праздничных одеждах, с нетерпением ожидающих начала торжественной церемонии.
