Пепельное небо. Пепельная земля. Пепельный рассвет. Пепел на зеленой траве. Тетралогия - Конторович Александр Сергеевич
Обсуждающая что-то на ходу толпа главарей вывалилась во двор, и это не осталось без внимания дежурных охранников.
— Смотри, — толкнул Тарч локтем своего соседа, — вон командиры с брифинга вышли! Сейчас, как всегда, к рингу пойдут. Наверняка для них что-то особенное припасли!
— Ну, хоть будет на что посмотреть, — осклабился тот.
Охваченные предвкушением нового зрелища, они оба совершенно не смотрели по сторонам. Да и не они одни — на всех прочих постах часовые, вместо того чтобы наблюдать за своими секторами, увлеченно разглядывали внутренний двор. Да и что такого интересного могло происходить снаружи? Немногочисленные местные жители, не сообразившие вовремя унести ноги от опасного соседства, давно уже были должным образом «профилактированы» (как любил говорить Олия) и никакой опасности для бандитов не представляли. Да и раньше посторонних тут насчитывалось-то совсем ничего — лагерь «беженцев» и склады специально расположили в безлюдном месте. Устроители лагеря не питали никаких иллюзий относительно морально-этических качеств его будущих обитателей. И поэтому заранее изолировали их от контактов с окружающими. Во всяком случае, приняли для этого все возможные меры. Все более-менее крупные деревни, напуганные жестоким поведением бандитов, затаились и сидели молча, стараясь не привлекать к себе внимание.
Вот и не опасались более ничего часовые. На постах спали. Пили, ели и даже трахались — начальство на все смотрело сквозь пальцы. Главное, что хотя бы часть бесшабашной вольницы была занята каким-то делом.
Поэтому никто из дежуривших на постах бандитов так и не заметил молчаливые, почти невидимые в сумерках (электричество экономили, щедро освещая лишь внутреннюю часть двора) тени. Они бесшумно скользили по земле, прижимались к стенам и опорам сторожевых вышек. На секунду-другую задерживались в этих местах и вновь продолжали свое непонятное для постороннего наблюдателя движение. Впрочем, они не стали испытывать удачу и достаточно скоро растворились в надвигающейся темноте. Никаких видимых следов их присутствия не осталось…
— Девятнадцатый — Двадцать второму.
— На связи.
— Проверка аппаратуры. Даю картинку.
— Картинка пошла. Подкорректируйте изображение с шестой камеры — сильно смещено влево.
— Принял — с шестой.
— Вторая камера — неудачный ракурс.
— Нет возможности иначе установить — слишком людное место.
— Принято. По остальным камерам замечаний нет. Продолжайте работу.
— Принято. Конец связи.
— Конец связи.
А вокруг ринга бушевали болельщики. Очередной гладиатор вскинул к небу окровавленные руки, торжествующе пританцовывая на месте. Его ноги в тяжелых ботинках бухали по асфальту, временами попадая по телу поверженного противника. И тогда четкий звук удара по твердой поверхности сменялся глухим чавканьем. Но это никого не волновало — толпа была в восторге…
Утро наступало медленно и нехотя. Чуть заметный ветерок разносил по окрестностям остатки тумана. Понемногу зашевелились сонные обитатели складов и лагеря. Потянулись туда и обратно одинокие фигурки из числа тех, что не заслужили еще того, чтобы им предоставляли автотранспорт. Затарахтел дизель, и загорелись под навесами у ворот лампы. На площадке, где размещалась автотехника, началась возня — готовили машины к выходу.
Хлопнула дверь, и на центральной площади появился командир всего этого логова. Олия с утра был мрачен — толком поспать не удалось, сказалась вечерняя попойка с ближайшими соратниками. Хмурый и недовольный, он продолжал ожидать какого-нибудь подвоха со стороны Думитреску. Но румын сегодня был необыкновенно молчалив и собран. Против своего обыкновения, он не ввязался сразу в перепалку, а тихо присел на ящик чуть в сторонке. Стоявший сбоку охранник раскурил ему сигарету, и Константин молча задымил, демонстративно не обращая внимания ни на что вокруг.
Наконец нестройная колонна автомобилей вытянулась по направлению выезда со складов. Сонные боевики нехотя занимали места в кабинах. Заорали динамики магнитол, окончательно прогоняя остатки тишины. Выйдя на центр площади, Хашим торжественно поднял над головою руку и величественным жестом указал ею направление движения. Однако торжественного и величавого отправления не получилось — две машины столкнулись прямо в воротах. Никто из водителей не пожелал уступить дорогу, и оба джипа сцепились бортами. Напрасно надрывали глотки командиры: пассажиры и водители начали уже размахивать пистолетами и автоматами. И только пущенная поверх голов очередь из тяжелого пулемета слегка остудила забияк. Ворча под нос ругательства, они расползлись по своим местам, и разорванная пополам колонна кое-как тронулась в путь. Сплюнув на землю, Олия покинул площадку и ушел в свои апартаменты. Они располагались в офицерском блоке, в помещениях, где когда-то квартировало начальство базы.
Войдя в комнату, он налил полстакана виски и залпом опрокинул в себя обжигающую жидкость. Стало легче. Даже неприятные мысли как-то отошли на второй план.
Ладно… день начался. Хорошо или плохо — будет ясно позже. А пока что есть неотложные дела. А по случаю отъезда можно устроить парочку показательных поединков. Благо что материал для этого есть — не всех пленных пока отправили к праотцам.
— Рагим!
Стукнула дверь, и на пороге появился коренастый телохранитель.
— Шеф?
— Распорядись там… — Хашим покрутил в воздухе рукой. — Пусть подготовят парочку гладиаторов. Берите тех, что послабее, пусть разогреют публику. Толпа всегда любит кровь. Потом, когда они закончат, выпускайте вторую парочку. И все, на сегодня достаточно.
— Слушаюсь, шеф! — верзила кивнул и скрылся за дверью.
Через полчаса, когда динамики оповестили толпу о начале внепланового поединка, Олия появился во дворе. Зрители встретили своего главаря восторженным ревом и улюлюканьем. Подняв над головою руки, Хашим потряс ими, приветствуя собравшихся. Легко взбежав по ступенькам, поднялся на наспех сколоченное из досок возвышение. С него он обычно и обращался к своим соратникам. Толпа должна видеть своего лидера и слышать его голос.
— Друзья мои!
— А-а-а!
— Наши товарищи отправились в путь! К новой славе и богатствам! Мы все ждем их успешного возвращения! А пока… — он обернулся к воротам импровизированной тюрьмы и указал на них рукой: — Нас ожидает новое зрелище!
Распахнулись двери, и, подталкиваемые конвоирами, на улице появились первые гладиаторы…
— Здесь Шестой. Доложить о готовности.
— Цеппелин-один ожидает команды.
— Цеппелин-два — выдвинулись на исходные.
— Группа «Б» — готовы.
— Цеппелин-один на месте.
— Цеппелин-второй на позиции. Готовность подтверждаю.
— Минутная готовность всем! Тор — Шестому.
— На связи Тор.
— Изображение?
— В норме. Корректировка возможна.
— Всем «сеятелям»! Ждать команды! Цеппелин — работайте!
Шевельнулась куча хвороста неподалеку от стены складского комплекса. Толстый, увенчанный набалдашником глушителя винтовочный ствол приподнялся над землей.
Зашевелилась густая трава с противоположной стороны строений, и оттуда выглянула еще одна винтовка.
Чух!
Тяжелая крупнокалиберная пуля ударила в спину дежурного пулеметчика. Стиснув рукоятки своего оружия, он безвольно обвис, уронив голову на холодный металл. Обернувшийся на звук второй номер получил пулю в живот и скорчился на полу вышки, непроизвольно дергая ногами.
Ду-дут!
Брызнула кровью голова еще одного пулеметчика. Сообразив неладное, его напарник ничком рухнул на пол, пытаясь хоть как-то спрятаться за тонким жестяным листом ограждения. Уткнувшись лицом в разбросанные по полу окурки, он изо всех сил старался сделаться маленьким и незаметным.
Цок!
И в металлическом листе борта вышки появилось аккуратное отверстие.
