Война за проливы. Операция прикрытия - Михайловский Александр (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
– А еще, – добавил генерал Бережной, – Георгий сказал, что будь он простым сербским поручиком, женился бы хоть на одной, хоть на другой, хоть после перехода в магометанство на обеих сразу. Это я вам говорю не в порядке сплетни, а потому что выпускницы вашего факультета эскорт-гвардии – очень и очень привлекательные штучки.
Император Михаил хмыкнул, а потом сказал:
– А может, и женятся на этих девочках пара симпатичных молодых сербских поручиков, а потом пройдет двадцать лет – и окажется, что это талантливейшие югославские генералы. Это я говорю к тому, Нина Викторовна, что в будущем вам никоим образом не стоит упускать такую возможность. Я понимаю, что у вас нет доступа к этому вашему интернету, но все равно кое-какие источники информации имеются. Надеюсь, на этом матримониальная тема в нашем разговоре может считаться исчерпанной?
– Не совсем, товарищ Михаил, – сказал адмирал Ларионов, – должен сказать, что болгарский царь Борис заинтересовался вашей племянницей Татьяной. Пока этот интерес, можно сказать, чисто теоретический, вызванный подражанием старшему товарищу и коллеге по положению, и в то же время, если помимо Сербии к России брачными узами удастся привязать еще и Болгарию, ничего плохого в этом уж точно не будет.
Император Михаил удивленно хмыкнул и спросил:
– Вячеслав Николаевич, а что скажете вы, как непосредственный воспитатель моих племянниц?
– Вы знаете, Михаил, – ответил Бережной, – дочери вашего брата – большие патриотки и ни за что не хотят покидать Россию. Единственные исключения, которые они готовы сделать – это единокровные и единоверные нам Болгария и Сербия.
– Ну, – сказал Михаил, – значит, быть посему. Впрочем, по-настоящему к этому вопросу мы вернемся лет через семь, когда Борису исполнится двадцать один год, а Татьяна войдет в брачный возраст. А пока на этом все. Сейчас я хотел бы поговорить о том, что ожидает нас уже завтра утром. Если до этого во внешней политике мы двигались в основном курсом, параллельным нашей прошлой истории, то теперь нам предстоит окончательно погрузиться в неизвестные дебри… Для начала, Виктор Сергеевич, расскажите нам, пожалуйста, почто вы на пару с Тирпицем издевались над бедным адмиралом Фишером? Он еще до начала воздушного представления был сам не свой.
Не успел адмирал Ларионов ответить, как в дверь тихонько постучали, после чего на пороге нарисовался императорский адъютант в форме морского лейтенанта. Георгиевский крестик и нашивка за тяжелое ранение говорили о том, что в императорской свите этот молодой человек появился не просто так. Четыре года назад Иванов (тогда еще мичман) участвовал в Формозском сражении в составе команды крейсера «Баян». Потом врачи на плавгоспитале «Енисей» долго боролись за его жизнь, а по приходу эскадры на Балтику и, самое главное, после выздоровления, вместе с орденом и лейтенантскими погонами из рук государя героический офицер получил приглашение занять место одного из нескольких дежурных адъютантов. В противном случае молодому человеку светила отставка с мундиром и небольшой пенсией, ибо к строевой службе он был уже не годен.
– Слушаю вас, Сергей, – сказал император, повернувшись к визитеру; он понимал, что просто так адъютант беспокоить не будет.
– К вам его высокопревосходительство адмирал Британской империи Джон Фишер, – почему-то шепотом ответил адъютант. – Прикажете допустить?
Присутствующие ошарашенно переглянулись, а император Михаил утвердительно кивнул и сказал:
– Вот, на ловца и зверь бежит. Да как вовремя… Разумеется, допустите его, Сергей, и подежурьте в приемной еще немного – может, британского гостя потребуется проводить…
И вот вошел адмирал Фишер: в темном плаще и широкополой шляпе поверх мундира – ну чисто мистер Икс из-под купола цирка.
– Добрый вечер, ваше Императорское Величество, – сказал он, сняв шляпу, – и вам тоже добрый вечер, господа из будущего. Я прибыл сюда от имени и по поручению своего короля, чтобы провести со всеми вами предварительные переговоры. Дело в том, что король Эдуард не может покинуть «Дредноут» без того, чтобы об этом стало известно как о неподобающем поведении, и в то же время адмирал Фишер не так жестко связан рамками существующего этикета. Впрочем, вот мое верительное письмо…
С этими словами он подал императору Михаилу сложенный вчетверо лист бумаги, запечатанный королевским перстнем-печаткой. Император, убедившись в целостности печати, вскрыл послание и после прочтения сказал:
– Ну что же, мистер Фишер, все верно. А посему мы вас внимательно слушаем…
– Нет, – ответил адмирал Фишер, – это я вас слушаю. Мы с моим королем немного посовещались и решили, что, ко взаимному удовольствию обеих сторон, необходимо прекратить англо-российскую конфронтацию. Но, поскольку мяч находится на вашей стороне и именно вы разыгрываете на Балканах непонятную для нас комбинацию, мы решили предоставить вам инициативу рассказать о том, на каких условиях вы видите прекращение этого злосчастного конфликта. Сразу должен сказать, что с нашей стороны будет затруднительно, если вообще возможно, соблюсти условия этого соглашения, ибо все партии в Парламенте настроены на конфликт с Российской империей. И эта непримиримость является наследством давно покойной королевы Виктории. Чтобы это преодолеть, необходимо сместить большую часть Британкой элиты.
– Будет вам все в свое время, – сказал Михаил. – Совсем скоро произойдет такое событие, которое поколеблет основы мирового политического устройства…
– Вы имеете в виду предположительную турецкую революцию? – быстро спросил адмирал Фишер.
– События в Турции сами по себе не способны поколебать ничего, кроме самой Турции, – с загадочным видом ответил император, – я подразумеваю нечто большее – то, после чего мир вздрогнет, – и тогда вы, Джеки, не должны упустить свой шанс. Иначе чем на волне всеобщей смуты и брожения умов вас во власть не пустят. Но уж если вы туда прорветесь, то и действовать вам надлежит как новому Кромвелю – жестко и без компромиссов. Ставкой в этой борьбе будет судьба Британии, потому что если враг не сдается, его уничтожают, а загнанных лошадей пристреливают. Если вы ошибетесь, вам не помогут никакие «дредноуты», ибо и без всяких штучек из будущего они представляют собой лишь мишени для русских и германских кораблей.
– Признаю, – сказал Фишер, – желание поскорее заполучить качественное превосходство над флотами Континентального альянса сыграло со мной злую шутку, и конструкция вышла несколько несовершенной.
– Она и не могла получиться совершенной, – ответил адмирал Ларионов, – ведь в начале строительства вы еще не представляли себе тот круг задач, что предстоит решать вашим детищам. Попытавшись охватить необъятное, да еще и на первом корабле в эволюционной цепочке, вы неизбежно должны были породить какого-либо уродца. Скажу честно: там, в будущем, ваш прототип линейного корабля был более удачлив, но уже через семь лет после спуска на воду он ушел в третью линию, не представляя никакой боевой ценности. Недостатки у него были все те же, что я вам перечислил, за исключением тонкой брони, ибо тогда вы проектировали все же полноценный линкор.
– Сейчас, Виктор Сергеевич, – сказал император Михаил, – разговор пойдет не об этом… Адмирала Фишера и его короля больше волнует вознаграждение, которое Британия должна получить за нейтралитет во время событий на Балканах. Мы подумали – и предлагаем вам забрать себе Аравию. Она как раз лежит поблизости от британских владений Египта и Судана, и прекрасно округлит территории Британской империи. Но это случится только после того как вы, Джеки, сделаете попытку прорваться во власть.
– Я вас понял, ваше Величество, – ответил адмирал Фишер, закутываясь в плащ, – и непременно передам ваши слова моему королю. Думаю, для него всего этого будет достаточно. А сейчас, пожалуйста, позвольте откланяться, ибо я не хочу более мешать вашему разговору.
– Так, – сказал император, когда неожиданный гость удалился восвояси, – и кто мне скажет, что это было?
