Нелюбовь - Сокол Лена (читать книги без txt, fb2) 📗

– Ну, как там она? – Спрашивает мать.

– Что, прости? – Я наливаю себе кофе и сажусь за стол.

Мама откладывает в сторону нож и устремляет на меня хмурый взгляд.

– Я спросила, как она?

– Ой, а мне послышалось «доброе утро». – Хмыкаю я, сделав глоток. – Ты о чем вообще?

– Я спрашиваю про Алену. – Прищуривается мать.

– А что с ней?

– Не строй из себя идиота. – Вздыхает она, качнув головой. – Я видела, что ты пришел час назад. Ты ночевал у нее?

– В берлоге. – Пожав плечами, тут же нахожусь я.

– Неправда. – Мама начинает собирать бутерброды из кусочков хлеба, сыра, зелени и ветчины. Ставит передо мной тарелку с двумя. – Тебя не было в берлоге, я проверяла перед тем, как лечь спать.

– Ну, может быть. – Неохотно отзываюсь я.

Откусываю бутерброд и жую, с вызовом глядя ей в глаза.

– Ты был у Алены?

– Да. – Приходится сознаться мне. – Я ночевал у них дома.

– Или у нее в спальне?

Я пожимаю плечами.

– Или у нее в спальне. – Киваю ей.

– Господи. – Шумно выдыхает она и закатывает глаза к потолку.

– Да что такого, мам? – Спрашиваю я, перестав жевать.

– Ничего. – Мать закусывает губу и испытующе смотрит на меня. – Просто я обещала Андрею присматривать за девочкой, и теперь гадаю, считаются ли твои ночевки в постели его дочери присмотром, и как он отреагирует, узнав у них? Он ведь не знает, да? Вы же не ставите его в известность, что спите друг с другом?

– По-моему, ты опять устраиваешь бурю из ничего. – Произношу я, пораженный тем, каким тоном она подала свой пламенный спич. – Или что, я не догоняю чего-то?

– Ты – взрослый парень, Никита. – С жаром выпаливает мать. – Надеюсь, вы, хотя бы, предохраняетесь, и мне не придется наблюдать, как сосед сворачивает тебе голову за то, что его единственная дочь неожиданно залетела!

Я застываю, как громом пораженный.

– Мам, ты… – У меня пересыхает в горле. Это смешно и оскорбительно одновременно. – Мам, мы про Алену говорим, вообще-то, ты в своем уме?

– Это серьезные вещи, Никита. Не надо тут улыбаться!

У нее, кажется, вот-вот истерика начнется.

– Мам, мы с ней просто друзья, забыла? – А вот теперь мне реально хочется рассмеяться. – Но спасибо, если надумаем что-нибудь такое, то позаимствуем резинки из твоей тумбочки. Идет?

Я снова принимаюсь за бутерброды и наблюдаю, как мама постепенно успокаивается.

– Хорошо. Это хорошо. – Бормочет она, наливая себе кофе. – Тогда приглядывай за ней. Как друг. Чтобы в отсутствие Андрея никакие другие парни в ее доме тоже не ночевали.

– Чего? – Чуть не давлюсь я. – Леля и парни? Мам, ты с какой планеты?

– У нее сейчас очень уязвимый возраст. – Задумчиво говорит мать. – Возраст, когда хочется любить и… верить.

– А, понял. – Вдруг все желание смеяться разом исчезает из меня. – Ты же родила меня в восемнадцать.

Она садится напротив и впивается в меня внимательным взглядом.

– В этом возрасте девочки должны думать об учебе, танцах, кино и спорте, а не о пеленках и молочной смеси, потому что они сами еще дети. – Мама горько усмехается. – И да. Мне ли не знать.

Я долго молчу, с трудом выдерживая ее взгляд. В голове крутятся скупые упоминания матери о том, как бабушка с дедушкой выгнали ее из дома, узнав, что она беременна. Как ей пришлось оканчивать школу беременной, снимать комнату в общежитии, учиться и одновременно растить меня, затем разрываться между работой и вечно болеющим сыном, а также тащить все эти годы на себе кредиты и ипотеку за дом.

– Слушай, прости. – Тихо говорю я. – За тот раз, ладно? Когда я сказал…

– Неважно. – Отрезает она решительным жестом.

– Нет, важно. – Выдыхаю я. – Наговорил тебе кучу всего. Обозвал. Еще Андрея приплел. Просто… Блин, не знаю, он, правда, классный. И одинокий. Почему бы вам не сойтись? Ты никогда не думала об этом?

Мать, молча, мотает головой, а потом отвечает:

– Нет. Он достоин кого-то лучше женщины, которая никому не верит и боится мужчин. – Прикусывает губу, затем бросает короткий взгляд на наручные часы и натягивает на лицо улыбку. – Ладно, мне пора, а то опоздаю.

Она встает, залпом допивает кофе и ополаскивает чашку в раковине.

– Мам… – Тяну я.

– Так как она держится? Ты так и не сказал? – Беззаботно, будто и не было сейчас этого разговора, интересуется мама. – Сильно переживает, что отец уезжает?

– Да, но с Аленой все будет в норме.

– Прекрасно. – Улыбается она. – Я тоже думаю, что все будет хорошо.

Поставив чашку на полку, мать хлопает меня по плечу, словно боится, что я ее оттолкну, если она меня поцелует, и спешит в коридор. Слышно, как стучат ее каблучки.

– До вечера! – Звенит ее голос.

– До вечера. – Задумчиво отвечаю я.

Мысли невольно снова возвращаются к маминому предположению о том, что мы с Аленкой можем быть ближе, чем просто друзья. Вот ведь умора. И как ей в голову пришло? Расскажу Алене, она обхохочется.

Допив кофе, я беру вещи, выхожу из дома, поднимаюсь по тропинке и оказываюсь перед домом Красновых. Подруга уже ждет меня, сидя на ступенях.

– Мур. Ты как? – Спрашиваю я, усаживаясь рядом.

– Он уехал. – Отвечает она, глядя вдаль. – Его полчаса назад забрал служебный автомобиль. Мы ничего не успели, даже не купили мне гитару.

Алена напряжена всем телом, кусает обветренные губы. Ветер колышет ее волосы, и они мягко касаются моей щеки и шеи.

– А знаешь что? – Я кладу руку на ее колено. – Давай прогуляем сегодня уроки?

– Шутишь? – Бесцветным голосом спрашивает она.

– Нет. Я серьезно. Возьмем и не пойдем в школу.

– А куда пойдем? – Алена устремляет на меня свои большие глаза со светлыми колосьями-ресницами.

– Не знаю. – Я пожимаю плечами. – Куда-нибудь.

– Так нельзя. – Улыбается она. – Нельзя прогулять бесцельно. Нужен план.

– Хватит с меня планов. – Говорю я, встав. – Будем импровизировать! – Протягиваю ей руку. – Доверься мне.

Сначала подруга качает головой, затем уверенно вкладывает свою ладонь в мою, а затем я поднимаю ее со ступеней рывком, и мы бежим вниз по улице, куда глаза глядят.

5.3

– Как тебе эти? – Никита перебирает джинсы на стенде.

Мы в мужском отделе торгового центра. В ранний час тут почти никого, и в этом лабиринте из стоек, витрин и полок мы, как в городе свободном от людей, предоставлены самим себе.

– Скучно! – Откликаюсь я, роясь в ряду с рубашками.

– А такие? – Он показывает широкую модель с заниженной посадкой.

– Уже интереснее.

– Эти? – Высоцкий рывком срывает с полки джинсы фасона «баллон» из линялого денима.

– Прикольные. – Одобряю я.

Он сгребает сразу пять пар и скрывается в примерочной. Я подаю ему за шторку несколько рубашек в расслабленном стиле и пару рваных футболок, а сама сажусь на подиум, предназначенный для выкладки новых коллекций, предварительно сдвинув одежду к краю.

– Это что, «Muse» играет? – Интересуется Никита, копошась за шторкой, когда я включаю песню на телефоне.

– Да, детка, ты будешь дефилировать под музыку! – Отзываюсь я, прибавляя громкости.

Играет композиция «Plug in baby», она динамичная и экспрессивная. И у меня не получается удержаться от смеха, когда с первыми словами песни Никита появляется из примерочной и начинает, забавно двигаясь, подпевать солисту.

Я чуть не валюсь с подиума, хохоча. Одежда на нем, конечно, сидит идеально и смотрится красиво, но это последнее, о чем думаю в этот момент. Высоцкий танцует, вытягивая ноты и играя на воображаемой гитаре, и у меня не получается усидеть на месте – я присоединяюсь к нему, подпевая и прыгая, словно обезьянка.

Мы устраиваем настоящую вакханалию в магазине, и не удивительно, что тут же получаем замечание от девушки-консультанта. Ей приходится дождаться, пока трек не доиграет до конца, и наше импровизированное выступление не закончится. Когда это происходит, она выдыхает с облегчением. Тот факт, что Никита решает купить ту пару джинсов, что прошла проверку дикими танцами у примерочной, радует ее еще больше.