Без единого свидетеля - Джордж Элизабет (книги бесплатно без .txt, .fb2) 📗
И это все. Стало понятно, что если не удастся установить какой-либо связи между подростками — жертвами серийного убийцы, то попытки их опознать, просеивая информацию о пропавших детях, будут подобны поискам комариного дерьма в молотом перце. Существование же связи между жертвами пока выглядело маловероятным — слишком уж далеко друг от друга были найдены тела.
Когда Барбара поняла, что с нее хватит — по крайней мере, на этот рабочий день, — она сказала Нкате:
— Я сваливаю, Уинни. А ты остаешься или как? Нката откинулся на спинку стула, потер шею и сказал:
— Еще немного посижу.
Она кивнула, но не ушла сразу же. Ей казалось, обоим нужно что-то сказать, только она не знала, что именно. Нката, очевидно, думал так же, и первый шаг сделал он.
— Что нам делать с этим, Барб? — Он положил шариковую ручку на блокнот. — Или даже — как нам быть? Взять и просто игнорировать ситуацию мы не можем.
Барбара снова села на место. На столе лежал степлер, и она рассеянно взяла его и стала вертеть в руках.
— По-моему, мы просто должны делать то, что нужно. А остальное все самой собой утрясется как-нибудь.
Он задумчиво кивнул.
— Не думай, что мне это нравится. Я понимаю, почему я здесь. Хочу, чтобы и ты это понимала.
— Не волнуйся, понимаю, — сказала Барбара. — Но не вини себя. Ты заслуживаешь…
— Хильер ни хрена не знает, заслуживаю я чего-то или нет, — перебил ее Нката. — Я уж молчу про отдел по связям с общественностью. Ни раньше не знали, ни теперь и никогда знать не будут.
Барбара молчала. Спорить с тем, что, как они оба знали, было правдой, она не могла. Наконец она произнесла:
— Ты знаешь, Уинни, мы с тобой оказались примерно в одинаковом положении.
— Как это? Женщина-полицейский и чернокожий полицейский?
— Да нет. Скорее дело в видении. Хильер на самом деле не видит ни тебя, ни меня. Да что там, можно сказать то же самое и о любом члене нашей команды. Он не видит нас, значит, не понимает, что мы можем либо помочь ему, либо навредить.
Нката обдумал слова Хейверс.
— Что ж, пожалуй, ты права.
— И поэтому ничто из того, что он говорит или делает, не имеет значения: в конечном счете перед всеми нами стоит одна и та же задача и ничего больше. Вопрос в том, сможем ли мы выполнить ее. Ведь для этого нам придется отложить все чувства и эмоции и заняться тем, что мы умеем делать лучше всего.
— Я готов, — сказал Нката. — Но, Барб, все равно ты заслуживаешь…
— И ты тоже, — не дала ему договорить Барбара.
Сейчас, сидя в машине, она широко зевнула и пихнула плечом норовистую дверцу «мини». Свободное место для парковки нашлось на Стилс-роуд, буквально за углом от Итон-виллас. Съежившись на холодном ветру, не затихающем с самого полудня, она потопала к желтому зданию, а дальше по тропинке к своему коттеджу.
Очутившись наконец дома, она включила повсюду свет, бросила сумку на стол и вытащила из буфета желанную банку фасоли. Содержимое банки было бесцеремонно вывалено на сковороду. При других обстоятельствах Барбара съела бы фасоль, не разогревая ее. Но в этот вечер она решила, что заслуживает наилучшего обращения. Два куска хлеба утонули в тостере, из холодильника появилась банка пива. Вообще-то по расписанию выпивка сегодня не полагалась, но, сказала себе Барбара, день был слишком уж тяжелый.
Пока готовился ужин, она отправилась на поиски телевизионного пульта, который, как обычно, где-то искусно прятался. Барбара перетряхивала смятое покрывало на диване, когда в дверь постучали. Она оглянулась и увидела за окном два силуэта, стоящие на ее крыльце, — один совсем маленький, а второй повыше, оба стройные. Это Хадия и ее отец решили зайти к ней в гости.
Барбара прекратила поиски пульта и открыла соседям дверь.
— Как вы вовремя! — сказала она. — Фирменное блюдо «Барбара» почти готово. Правда, я сделала только два тоста, но, если вы будете хорошо себя вести, я разрежу каждый из них на три части.
Она пошире распахнула перед гостями дверь и торопливо оглядела комнату, проверяя, не валяются ли где-нибудь на виду трусы, которые давно уже следовало бы положить в корзину для грязного белья.
Таймулла Ажар улыбнулся с присущей ему серьезной вежливостью.
— Мы не сможем остаться, Барбара, — сказал он. — У нас к вам небольшое дело, если не возражаете.
Его голос звучал так печально, что Барбара насторожилась и перевела взгляд на его дочь. Хадия стояла, понурив голову, сцепив руки за спиной. Несколько прядей выскользнули из косичек и упали на щеки. Однако Барбара заметила, что лицо девочки порозовело… Что это? Кажется, она плакала?
— Что случилось? — Барбара встревожилась, находя дюжину поводов для беспокойства, ни один из которых ей не нравился. — Что происходит, Ажар?
— Хадия, — произнес Ажар.
Дочь подняла голову и умоляюще посмотрела на него. Выражение его лица не смягчилось ни на йоту.
— Мы пришли сюда по делу. Ты знаешь по какому.
Хадия сглотнула так громко, что Барбара, стоящая от нее в трех ярдах, расслышала этот сдавленный звук. Девочка вынула руки из-за спины и протянула их Барбаре. Она держала компакт-диск с записями Бадди Холли.
— Папа говорит, что я должна вернуть это тебе, Барбара, — еле слышно проговорила она.
Барбара взяла диск. Подняла глаза на Ажара.
— Но… — пробормотала она. — А что такое? У вас не разрешается брать подарки или что?
Однако она не думала, что дело в подарке, принятом девочкой. У Барбары была возможность немного познакомиться с традициями соседей: обычай дарить подарки они не только не порицали, но даже приветствовали.
— А дальше? — спросил Ажар у дочери, не отвечая на вопрос Барбары. — Что еще нужно сказать?
Хадия снова понурила голову. Барбара видела, что губы у девочки дрожат.
— Хадия, — произнес отец, — я не буду просить тебя дважды…
— Я соврала, — выпалила девочка. — Я соврала папе, а он узнал, и теперь я должна отдать тебе диск. — Она подняла голову и, глотая слезы, торопливо добавила: — Но все равно спасибо тебе, потому что песни мне понравились. Особенно «Пегги Сью».
Хадия развернулась на пятках и умчалась к дому. Только когда всхлипывания Хадии смолкли в отдалении, Барбара обрела дар речи.
— Послушайте, Ажар, — сказала она, глядя на соседа, — на самом деле это я виновата. Я понятия не имела, что Хадии не разрешается ходить на Камден-Хай-стрит. А она не знала, куда я ее веду, когда мы отправились в путь. И вообще все это было шуткой, не более того. Я обратила внимание, что она слушает какую-то ужасную попсу, и стала подшучивать над ней из-за этого, а она стала рассказывать, какая эта группа замечательная. Тогда я решила показать, что такое настоящий рок-н-ролл, и повела ее в музыкальный магазин. Я ведь не знала, что это запрещено, а она не знала, куда мы идем. — Барбара остановилась, чтобы перевести дух. Она чувствовала себя как школьница, которую застали в парке аттракционов, когда ей положено было быть на уроке в школе. Ощущение не из приятных. Она заставила себя успокоиться и произнесла: — Если бы я знала, что вы ей запретили ходить на Камден-Хай-стрит, то никогда бы не отвела ее туда. Я дико извиняюсь, Ажар. Она не сказала мне сразу.
— Что и стало причиной моего недовольства Хадией, — сказал Ажар. — Она должна была сказать это первым делом.
— Но я же говорила: она не знала, куда мы идем, пока мы не пришли на место.
— А когда вы пришли, вы завязали ей глаза?
— Разумеется, нет. Но тогда уже было слишком поздно. Честно говоря, я не дала ей шанса что-либо сказать.
— Хадия не должна нуждаться в дополнительном приглашении, чтобы сказать правду.
— О'кей. Согласна. Это случилось, но больше не повторится. По крайней мере, пусть диск останется у нее.
Ажар отвел взгляд. Его темные пальцы — такие тонкие, что были похожи на девичьи, — двинулись к карману белоснежной рубашки. Он нащупал и достал пачку сигарет. Вытряхнул одну, задумчиво посмотрел на нее, будто недоумевая, что с ней делать, и протянул пачку Барбаре. Она восприняла это как положительный знак. Их пальцы соприкоснулись на мгновение, пока она вынимала сигарету, и он чиркнул спичкой, от которой они оба по очереди прикурили.
