Дзэн-буддизм и психоанализ - Фромм Эрих Зелигманн (мир книг txt) 📗
С другой стороны, сознание человека, пребывающего в состоянии вытеснения, ложно по своей природе. Это отражается на переживании им окружающего мира: вместо реально существующего объекта он видит лишь порожденный собственными иллюзиями и представлениями его образ. Это искаженное представление о чем?либо, эта застилающая его взор пелена как раз и являются первоисточниками его тревог и страданий. Как следствие находящийся в состоянии вытеснения индивид переживает происходящее в его голове вместо переживания реальных людей и объектов. Пребывая в уверенности, что он контактирует с реальным миром, на деле он имеет дело лишь со словами. Такие явления, как паратаксическое искажение, ложное сознание и церебрация, представляют собой, по всей видимости, хоть и различные, но все же связанные между собой аспекты потери человеком реальности, когда человеческая суть индивида отделена от индивида социального, и не могут рассматриваться как самостоятельные разновидности утраты им контакта с реальным миром. Исходя из утверждения, что индивид, пребывающий в состоянии вытеснения, отчужден по своей природе, мы просто рассматриваем один и тот же феномен с разных точек зрения. Находящаяся в отчуждении личность, направляя свои мысли и чувства на тот или иной объект, не воспринимает при этом себя субъектом своих переживаний и находится в зависимости от обусловливающего ее переживания объекта.
Полную противоположность этому отчужденному, искаженному, паратаксическому, иллюзорному, «ментальному» переживанию представляет собой непосредственное, цельное восприятие действительности, свойственное младенцу и ребенку, не успевшему утратить способность к нему под влиянием воспитания. Для новорожденного еще нет разделения между «я» и «не — я». Процесс подобного разделения идет постепенно, и способность ребенка сказать «я» свидетельствует о его завершении. Тем не менее восприятие мира у ребенка все равно остается в достаточной степени непосредственным и неискаженным. Играя с мячом, ребенок на самом деле видит, как мяч катится, он весь поглощен переживанием этого зрелища. Взрослый человек также пребывает в уверенности, что видит, как мяч катится. Бесспорно, это так: он в самом деле наблюдает, как один объект, т. е. мяч, катится по другому объекту — полу. Однако в действительности он лишь думает о том, что мяч катится по полу, не видя этого. Говоря, что мяч катится, взрослый в принципе лишь заявляет о том, что, во — первых, он знает, что круглый предмет именуется мячом, и во — вторых, что лежащие на ровной поверхности круглые предметы при прикосновении к ним могут катиться. При этом то, что он видит глазами, лишь утверждает его в своем знании и позволяет ему чувствовать себя комфортно.
Человек способен вновь обрести способность испытывать свойственное ребенку прямое, спонтанное восприятие реальности, достигнув состояния «не — вытесненности». Но подобное преодоление вытеснения, учитывая пройденный человеком путь в эволюции интеллекта и процессе отчуждения, подразумевает возвращение ему непорочности на новом, более высоком уровне. Обрести такую непорочность возможно, лишь вначале утратив ее.
Подобная мысль находит яркое выражение в ветхозаветном предании о грехопадении и пророчестве о Мессии. Согласно библейскому преданию, человек, находясь в Эдемском саду, представляет собой целостную субстанцию. Являясь неотделимой частью природы, он лишен сознания, для него не существует понятий различия, выбора, свободы, греха. Делая свой первый выбор, человек впервые проявляет непослушание и таким образом выходит из изначально лишенного индивидуальности состояния; вместе с тем он делает первый шаг на пути к свободе. Совершив его, он обретает сознание: теперь он осознает себя, осознает свою обособленность от Евы как женщины, от природы, от животных и земли. Следствием осознания этой обособленности становится появление у человека стыда: того же стыда, который мы испытываем и по сей день, ощущая отчужденность от близких нам людей. Покинув рай, он ознаменует тем самым начало истории человечества. Первоначальное состояние гармонии уже недоступно ему, однако для него существует новая гармония, к которой он может стремиться, гармония, выражающаяся в совершенствовании его разума, сознания, обретения им способности любить, дабы, как гласит пророчество, «…земля наполнилась знанием Бога так же, как океан наполнен водой». Мессианская концепция предсказывает переход от лишенной индивидуальности и сознания гармонии к новой гармонии, основанной на торжестве целостного и совершенного разума. Достижение ее станет возможно с приходом Мессии и ознаменуется устранением антагонизма между человеком и природой, человеком и другим человеком; пустыня станет цветущим садом, волк и ягненок будут мирно сосуществовать рядом, а мечи перекуют на орала. Наступление эпохи Мессии является, с одной стороны, райским временем, а с другой — чем?то ему противоположным: человек, навсегда покинувший мир детства, достиг высшей стадии своей эволюции и снова становится ребенком, что выражается в цельности его природы и непосредственности восприятия.
Подобная же мысль прослеживается и в Новом Завете: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лука 18, 17). Эта сентенция не нуждается в пояснении: через избавление от отчужденности люди снова должны стать детьми и научиться творческому восприятию мира. Однако, превращаясь в детей, люди тем не менее уже достигли зрелости и не являются детьми. Как раз в этом случае и становится возможным упомянутое в Новом Завете переживание: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (Коринфянам 13, 12).
Преодоление вытеснения и отчуждения от самого себя и, как следствие, от другого индивида означает осознание бессознательного, т. е. пробуждение, расставание с иллюзиями, заблуждениями и ложными представлениями и адекватное восприятие действительности. Осознание ранее неосознанного совершает в человеке внутренний переворот. Основой творческого интеллектуального мышления и непосредственного интуитивного восприятия действительности как раз и является подлинное пробуждение человека. Индивид, находящийся в состоянии отчуждения, когда реальный мир воспринимается им лишь на уровне мышления, оказывается способным лгать; будучи же пробужденным и, следовательно, ориентированным на прямое восприятие действительности, человек не способен говорить неправду: сила его переживания разрушает ложь. Наконец перевод бессознательного в сознательное означает для человека жить, руководствуясь истиной. Будучи открытым перед действительностью, он перестает пребывать в отчуждении от нее; не противясь ей и в то же время не пытаясь ей ничего навязать, он реагирует на действительность адекватным образом.
Цель дзэна заключается в непосредственном и полном постижении мира. Теперь я попытаюсь более четко обозначить связь между принципами психоанализа и дзэна на основе рассуждений доктора Судзуки.
В первую очередь я хотел бы обратить внимание на один терминологический аспект рассматриваемого вопроса, который, по моему мнению, препятствует осуществлению нашего анализа. Речь идет об употреблении терминов «сознательное» и «бессознательное» вместо функциональных терминов, служащих для обозначения того, в какой мере индивид как целостная личность отдает себе отчет в переживании чего?либо. Не сомневаюсь, что, устранив данную терминологическую неопределенность, мы в значительной мере облегчим себе задачу выявления связи между истинным значением перевода бессознательного в сознательное и концепцией достижения просветления. «Метод дзэна заключается в том, чтобы непосредственно проникнуть в сам объект и увидеть его изнутри таким, каким он является в действительности». Такое непосредственное постижение реальности «можно определить и как активно волевое, или творческое». Далее Судзуки называет этот источник творчества «бессознательным в дзэне», добавляя: «Нужно суметь почувствовать бессознательное, однако не в обычном понимании этого слова, а, я бы сказал, в самом исконном и основополагающем его значении». В подобной трактовке бессознательное рассматривается как некоторая область, располагающаяся как внутри личности, так и за ее пределами. «Переживание бессознательного, — говорит Судзуки, — является… основополагающим и изначальным».
