История авиации 2003 02 - Журнал История авиации (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
В тот же день с разведки не вернулся самолет младшего лейтенанта А.Ф.Соловьева. Спустя восемь дней по той же причине пропал без вести экипаж старшего лейтенанта А.Т.Шевченко. Оба они, как представляется, стали жертвами истребителей противника, которые весной 1943 г. в период воздушного сражения над Кубанью резко активизировали свою деятельность.
В мае самолеты полка возобновили минные постановки. Сначала они осуществлялись в счет реализации старого плана по минированию Керченского пролива, но после указаний Наркома ВМФ были перенесены на Северо-западный район Черного моря. В первую очередь минированию подвергались судоходные устья Дуная, а также район порта Сулина, где грузы для фронта перегружались с речных судов на мореходные. Впервые мины там были поставлены в ночь на 24 мая — тройка Ил-4 поставила шесть английских донных мин. Спустя двое суток состоялась первая постановка в Днепрово-Бугском лимане. Всего в мае самолеты 5-го ГМТАП выставили 20 мин в плановых районах (четыре в Керченском проливе, восемь на Дунае и такое же число на Днепре) и еще две мины в запасном районе — Севастопольской бухте. Внезапный перенос усилий на тыловые коммуникации противника увенчался полным успехом. Уже 26-го — через два дня после первой постановки — на мине у Килии погиб румынский пароход «Измаил» (1200 т), а спустя сутки — пассажирский пароход «Михай Витежул» (1000 т). Потери на майских заграждениях продолжились и в начале июня, когда в районе Исакчи погибла баржа «Дунареа» и два лихтера.
Однако штаб ВВС ЧФ, не располагавший достоверными данными о потерях противника, в это время решил сделать очередной перерыв в минной войне, возобновив ее только во второй половине месяца. Снова минировался Дунай (18 донных мин), Днепровский лиман (четыре мины АМГ), подходы к Сулине (восемь АМГ) и к Констанце (10 АМГ). К тому времени противник уже стянул в устье Дуная тральные силы, а также части зенитной артиллерии. Наши успехи прекратились; правда, не было и потерь. Для того, чтобы гибель судов противника продолжалась, следовало осуществлять постановки в совсем иных масштабах, что, конечно же, было не по силам одному полку. Действовавший с конца апреля на театре 36-й МТАП, укомплектованный «Бостонами», являлся минно-торпедным лишь по названию — для боевой работы по прямому назначению он не имел ни соответствующего оборудования, ни подготовленного личного состава. Чтобы подвести окончательный итог деятельности 5-го ГМТАП в мае, следует заметить, что его самолеты совершили 73 вылета, в т. ч. 28 на бомбовые удары, 26 на разведку, три на торпедные удары, 10 на постановку мин, два на выполнение спецзаданий и четыре на прикрытие кораблей. Потери, как уже указывалось ранее, составили четыре Йл-4.
Боевая работа в июне в целом по своему характеру повторяла майскую — многочисленные вылеты на разведку, дневные бомбовые вылеты против конвоев и ночные по портам. Параллельно проходило обучение торпедным ударам, что позволило к 1 июля иметь в составе части 23 обученных низкому торпедометанию экипажа из 25. 29 июня после длительного перерыва пара торпедоносцев вылетела на «свободную охоту», но целей не обнаружила. Бомбардировщикам в море удалось добиться лишь единственного подтвержденного успеха, когда пятерка «Ильюшиных», ведомая лейтенантом В.И.Минаковым, повредила прямым попаданием ФАБ-100 с горизонтального полета немецкий каботажный теплоход «Хайнбург» (378 брт).
Довольно интенсивно велось минирование. Между 17 и 29 июня самолеты полка произвели с этой целью 33 самолето-вылета и сбросили 41 мину (в т. ч. одну аварийно) в устье Днепра (четыре А-1-4), Дуная (18 А-1- 4 и 1 АМГ), на подходах к Констанце (10 АМГ-1) и Сулине (семь АМГ). На одной из мин 2 августа в районе Очакова погиб лихтер «Пьерре», хотя нельзя исключить того, что он подорвался на старых оборонительных постановках 41-го года.
Потери в течение месяца составили три машины: младшего лейтенанта Б.П.Воротынцева, не вернувшегося с воздушной разведки 12 июня, лейтенанта В.И.Минакова, потерпевшего аварию при посадке в тот же день, и лейтенанта В.В.Андреева, не вернувшегося с ночной бомбардировки Керчи в ночь на 13-е. Впоследствии, после возвращения из плена, Андреев утверждал, что его самолет после выполнения задачи был таранен вражеским ночным истребителем, который после этого также упал в Азовское море. Утром, пришедший за немецкими летчиками спасательный катер поднял из воды и Андреева — единственного спасшегося из экипажа Ил-4.
В третьем квартале деятельность полка на вражеских коммуникациях заметно активизировалась, хотя общее число вылетов продолжало оставаться примерно на уровне 60–70 в месяц, т. е. не более трех на один боевой экипаж. Добиться этой активизации удалось за счет сокращения боевой работы на сухопутном фронте — летом 43-го она осуществлялась лишь эпизодически, а с осени и вовсе сошла на нет. Так, в июле из 61 вылета на первом месте по интенсивности были минные постановки (26), на втором — полеты на «свободную охоту» с торпедами (19), на третьем — дневные бомбоудары по кораблям в море или ночные по портам (14).
На воздушную разведку было совершено лишь два вылета. Такое сокращение было, очевидно, связано с появлением в составе ВВС ЧФ специализированного разведывательного полка. Однако, вскоре выяснилось, что при существующей системе, когда разведчики 30-го РАП имели связь лишь со штабом ВВС ЧФ, полученные от них данные из-за большого опоздания не могли использоваться для организации ударов. В результате из 19 вылетавших торпедоносцев 17 вернулись, не обнаружив целей. Только в начале августа организация данного вопроса поднялась на удовлетворительную высоту. С этого месяца вылеты на «свободную охоту» прекратились, полностью уступив ударам по данным воздушной разведки. Вторым тактическим новшеством явился переход от групп торпедоносцев и бомбардировщиков из состава 5-го ГМТАП, к группам, организуемым из состава обоих минноторпедных полков дивизии (в июле 63-я БАЕР была переформирована в 1-ю МТАД). При этом роль торпедоносцев играли «Ильюшины» 5-го ГМТАП, а бомбардировщиков — «Бостоны» 36-го МТАП.
Вот лишь некоторые наиболее характерные примеры ударов, произведенных экипажами флотских Ил-4 в третьем квартале 1943 г.
Вечером 6 июля воздушная разведка обнаружила конвой, идущий в Севастополь с запада. В течение ночи командование ЧФ попыталось развернуть для его атаки три подлодки, а утром организовать удары торпедоносцев и бомбардировщиков. Из лодок в атаку удалось выйти лишь «Щ-201» капитана 3 ранга П.И.Парамошкина. Командир, совершавший первый самостоятельный поход, дал залп из надводного положения на циркуляции, пытаясь поразить две цели. В этот момент он был замечен с румынского эсминца «Марасешти». Суда успели уклониться, а эсминец контратаковал субмарину глубинными бомбами и повредил на ней электромотор. Тем не менее, считалось, что в результате атаки был поврежден один из транспортов (реально конвой включал румынский транспорт «Ардял» и болгарский «Варна»), который, якобы, был обнаружен утром, отставшим от каравана. Вылетевшая шестерка торпедоносцев цель не обнаружила, но это удалось пятерке бомбардировщиков. Несмотря на то, что атака совершалась с высоты около 2000 м, вражеские зенитчики продемонстрировали хорошую меткость. Эсминец «Марасешти» сбил один Ил-4, транспорт «Ардял» — подбил другой, добитый подоспевшими к месту боя истребителями. Погибли экипажи ст. лейтенантов Д.И.Тункина и В.К.Васькова.
Вечером 18 июля самолеты 5-го ГМТАП атаковали конвой в 55 милях от мыса Лукулл. Сначала по нему безуспешно отбомбилась пятерка «Ильюшиных». Спустя два часа для поиска цели в этот же район прибыли торпедоносцы, пилотируемые лейтенантом В.И.Минаковым, старшим лейтенантом В.Ф.Бубликовым и капитаном В.Е.Аристовым. Конвой был обнаружен, но атака не удалась. В момент выхода на боевой курс торпедоносцы атаковал немецкий противолодочный гидросамолет. Торпеды были сброшены неточно, а Аристов замешкался и не сбросил торпеду вовсе. При выходе из атаки он попал в дымку, потеряв своего ведущего и цель.
