Любовь в сети(не издавалась) - Щеглова Ирина Владимировна (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Здравствуй…
Нина смогла только кивнуть. Губы было не разлепить от страха. Почему она так испугалась, объяснить, пожалуй, не смогла бы.
— Зайти позволишь? — спросил Митя.
Говорить Нина по-прежнему не могла, а потому просто отошла от двери в глубь коридора, чтобы он мог перешагнуть через порог.
— Куда дальше? — опять вынужден был спросить Алексеев, поскольку Нина по-прежнему молчала и не двигалась с места.
Девочка сначала хотела по привычке провести его в свою комнату, но потом спохватилась, что там неубранная постель, а на прикроватной тумбочке в полном беспорядке стоят банки и склянки с лекарствами и мазями. Туда вести молодого человека ну никак нельзя. Тут же Нина с ужасом поняла, что одета в мятый синий халатик, из-под которого торчат штанины по-цыплячьему желтой пижамы, а челка убрана со лба и заколота детской заколкой с красной рыбкой так, что торчит на голове, будто луковый чуб Чиполлино. Она хотела было броситься переодеваться, а потом вдруг подумала: «А зачем?» Алексеев все равно уже видел и желтые штанины, и Чиполлиний чуб. Кроме того, ему наверняка совершенно все равно, как она выглядит, поскольку никаких чувств к ней он не испытывает. И Нина вдруг совершенно успокоилась, поправила рыбку надо лбом и пригласила наконец Митю на кухню.
— Извини, что не в комнату, — сказала она, когда они оба уселись за стол друг напротив друга. — Я только что проснулась, постель еще не убирала…
— Конечно, я понимаю… — отозвался Алексеев и затих. В кухне повисла напряженная тишина. Чтобы она так не давила на уши, Нина спросила:
— Чаю хочешь?
— Нет, — быстро и как-то резко ответил Митя. — Но ты можешь поесть… Раз только проснулась, наверно, еще не завтракала… Ты ешь… Я подожду…
— Ага… конечно… прямо тут перед тобой и стану себе бутики намазывать… Ты… ты лучше скажи, зачем пришел?
— Я-то? — глупо переспросил Алексеев, и Нина вдруг поняла, что он здорово волнуется. Его волнение тут же передалось девочке, и она, еле ворочая ставшим шершавым языком, взмолилась:
— Да говори ты быстрей, зачем пришел? Сил уже никаких нет…
Митя послушно кивнул и тоже как-то трудно проговорил:
— Я… собственно, пришел извиниться…
— За что? — осторожно спросила Нина.
— Ну… я выдал твою тайну… Понимаешь, не мог больше притворяться… Но я, если помнишь, говорил тебе, что никогда не играл на сцене, даже стишков не читал… наотрез отказывался… Не только в детском саду, но даже и в школе у доски стихи не читал, которые наизусть задавали… Меня в третьем классе отец однажды даже ремнем отлупил за три двойки подряд по чтению, а я просто никак не мог перед классом прочитать выученные дома стихи. Все думали, что я упрямлюсь или делаю кому-то назло… а я просто не мог… ну, не могу я перед публикой… понимаешь?!
— Понимаю, — бесцветно повторила за ним Нина, хотя ей очень хотелось закричать. Сидеть тут перед ним, таким красивым, аккуратным, в своих желтых пижамных штанах было все же очень стыдно. А еще стыдней было слушать его извинения. На что они ей?
— Надеюсь, ты не из-за этого заболела? — опять спросил он. — Ну… не на нервной почве?
Нина заболела, потому что простудилась, когда бродила по заснеженному городу в пятнадцатиградусный мороз в тонкой отцовой курточке, без шапки и в туфельках, но эту «почву» вполне можно было считать и нервной. Ей было очень нервно, очень плохо, когда она поняла, что Митя Алексеев окончательно влип в Диану Верховцеву, но не говорить же ему об этом. Тут Нине вдруг пришло в голову, что Митя сидит у нее в кухне в то самое время, когда должен быть в школе на уроке истории. Она встрепенулась и, вместо того чтобы ответить на его вопрос, спросила о том, что только что пришло в голову:
— А почему ты не в школе?
— Да потому что на меня все смотрят, как на врага! Я такого еще вообще не встречал, чтобы весь класс так интересовали чьи-то отношения… Кому какое дело? Но ваш Селиванов объявил мне войну за то, что я довел тебя до болезни. Вот я и пришел узнать, я ли тебя довел… Мне, конечно, плевать на Селиванова, но совсем не хочется ни с кем ссориться… У меня, знаешь ли, был полон рот проблем в той школе. Не успел сюда прийти, опять все пошло наперекосяк… Вот не надо мне было соглашаться на твои игры! Вполне можно было сказать в классе, что я вовсе не тот Митя Алексеев, которого все знают как твоего виртуального друга. Мало ли Дмитриев Алексеевых в городе! Очень распространенные имя и фамилия…
— Конечно, — согласилась Нина, — но что уж теперь…
— Да уж… теперь что… — повторил одноклассник и опять вернулся к интересующему его вопросу: — Но ты так и не ответила… Ведь не из-за меня ты заболела, правда?
Нина посмотрела на свою желтую штанину, которая весьма некрасиво задралась, но поправлять ее не стала. Пусть так! Чем хуже, тем лучше! Да, вот она такая: в пижаме, в халате, с красной рыбой на голове! В подметки не годится Диане! Хотя… еще неизвестно, в каких рыбах ходит дома Верховцева… Главное же — это вовсе не рыба… А что, может, взять да и сказать ему наконец правду! Ишь, пришел, чтобы с него грех сняли! А она не станет снимать!
— Знаешь… — начала Нина, — …я просто простудилась… но… Словом, если бы не ты, то… и не простудилась бы… — И не давая ему вставить слово, девочка начала говорить быстро и горячо. Ей необходимо было выплеснуть все то, что копилось в ее душе с тех самых пор, как Митя первый раз пришел к ним в класс: — Понимаешь, так странно вышло… Я придумала себе героя, потому что в реальной жизни не встретила достойного… И вдруг ты… Совсем такой, как я мечтала… даже лучше… Я не просто продолжала придуманную игру… Не просто так тебя в нее впутала… Я не могла в тебя не влюбиться… и… и… влюбилась… да… Но мне ничего от тебя не надо, поверь! И жалости не надо! И сочувствия не надо! И вины на тебе никакой нет! Я не назло тебе заболела… Просто так глупо все получилось… Мне вовсе не нравится кашлять… Эти лекарства… Я ничего этого не хотела… да и пройдет все… Не первый же раз в жизни болею. Так что ты можешь успокоиться. Я и Валерке позвоню, чтобы он оставил тебя в покое… Он просто парень моей лучшей подруги, вот и посчитал себя обязанным за меня вступиться. Он же не знал, что у нас с тобой не настоящие отношения, а просто договоренность… Да и Диану он не любит… Прости… она же тебе нравится… Да она почти всем нравится… Она и правда неплохая девчонка… В общем, ты меня прости за все… А у тебя все будет хорошо…
Последние слова Нина еле выдыхала, потому что уже корила себя за откровенность. Не надо было всего этого говорить… Ох, не надо было… Надо было просто снять с него вину, за чем он, собственно, и пришел. Сказала бы, что заболела не из-за него, да и все. Вот ведь…
Во время сбивчивой речи одноклассницы Алексеев неотрывно глядел в стол. Когда она замолчала, резко поднял глаза и так долго и пристально вглядывался в Нину, что девочка окончательно смутилась.
— Мне больше нечего сказать… — проговорила она, ежась под его взглядом. — Ты можешь идти… Все в порядке…
Митя, не двигаясь с места, помолчал немного, потер себе подбородок и наконец сказал:
— Я… что-то такое подозревал, но не мог поверить до конца, что можно вот так влюбиться в свою же придумку… Я же не такой, какого тебе хотелось видеть… Я пытался тебе это показать в Интернете… Мне совсем не нравятся песни, которые тебе слал виртуальный Дмитрий Алексеев… Я люблю другое кино… ну, конечно, не совсем такие убогие боевики, которые загрузил на страницу… эти я — специально… но все равно — другое… Мне неинтересны ваши сериалы… А стихи я вообще плохо понимаю… Я бы ни одного из тех, что у тебя на стене, никогда не стал бы слать… Мне даже неприятно, что все думают, будто это я тебе их на стену навешал… Я бы никогда… Я другой, Нина! И ты скоро в этом убедишься окончательно, и у тебя все пройдет!!
— Да-да, я все поняла, — торопливо закивала она головой. — Так ведь и так уже весь класс знает, что я сама себе все посылала… Чего же тебе еще?
— Нет… Никто ничего толком не понял… Никому даже в голову такое не может прийти… Все просто решили, что я собрался от тебя свалить, а потому несу всякую чушь себе в оправдание…
