Призрак замка Тракстон-Холл - Энтвистл Вон (книги бесплатно без .txt) 📗
Разобрав вещи, Дойл упал в кресло, разулся и стянул мокрые носки. Его клонило в сон. Он прошел к кровати, откинул полог и лег на жесткие подушки и сырые простыни. Балдахин пожелтел от времени, обвис, местами его облепили трупики моли, не окончившие последнюю трапезу. На черных столбиках красовались мрачные узоры: лица со злорадными ухмылками и жуткие химеры, порождения ночных кошмаров. Комната не располагала к отдыху, но замученный дорогой путешественник совсем выбился из сил. Смежив веки, он почувствовал головокружение, словно кровать под ним поплыла. В комнате отчетливо зазвучало «тик-так, тик-так».
Пульс времени.
Не хотелось подниматься и смотреть на часы. Вдалеке послышался чей-то плач, и сердце его сжалось от сострадания. Мысли ускользали, и он провалился в сон.
Конан Дойла разбудил мощный раскат грома, ударивший совсем близко.
Глава 9
Общество психических исследований
Он мигом проснулся. Купол балдахина излучал неземное сияние. Трубный глас стихии громыхал, сотрясая его ложе. Свет начал вытекать наружу, точно волна при отливе. Пошел дождь. Сначала моросил, а потом припустил шибче, перекрывая шум грозы. Конан Дойл соскочил с кровати и бросился запирать ставни. Ледяные капли брызгали ему в лицо. Грозовые тучи, его недавние спутники, заволокли небо, будто и не рассветало вовсе. Они нависали над самой землей, изрыгая потоки воды на тропинки. Победоносно захлопнув последнее окно, доктор услышал нетерпеливый стук в дверь.
На пороге стоял Уайльд. Он уже успел переодеться в бархатный жилет с белой сорочкой и подобрал к ним красно-коричневый галстук. В петлицу вставил подсолнух, который заботливо вывез прямо из Лондона, завернув в мокрый платок. Наряд дополняли черные бархатные бриджи с шелковыми гольфами. На ногах у щеголя были туфли с пряжками, а голову венчала красная феска, лихо сдвинутая набекрень.
– Артур, одолжи свое зеркало, – попросил он, ворвавшись в комнату. – В моих покоях есть плесень, сырость, ржавчина и даже древесные жучки, но совершенно таинственным образом пропал сей незаменимый предмет. Можешь себе представить Оскара Уайльда без зеркала? Как прикажете одеться и побриться благородному джентльмену? – Он поспешно огляделся и сразу сник. – И тут его нет. Я попал в преисподнюю?
В эту минуту появился мистер Гривз, который слышал жалобы Уайльда:
– Сожалею, сэр, но зеркал нет во всем доме.
– Нет зеркал? – В голосе драматурга зазвучали панические нотки. – Вы шутите?
Старик покачал головой:
– После смерти жены покойный лорд Тракстон избавился от всех зеркал.
– Избавился? – повторил Конан Дойл. – Но почему?
– Зеркала, по его мнению, поощряют тщеславие.
Уайльд ошеломленно отпрянул:
– Можно подумать, это недостаток.
– Буду рад услужить вам, сэр. Я превосходный цирюльник. Лорд Тракстон имел обыкновение бриться каждое утро… до своей безвременной кончины.
Уайльд в испуге схватился за горло. Манера мистера Гривза натыкаться на предметы вызывала сомнения в его мастерстве брадобрея.
– Скажите, а это несчастье произошло не во время утренней процедуры?
На губах мистера Гривза промелькнула улыбка.
– Не беспокойтесь на сей счет, сэр. Лорд Тракстон ушел на болота, и с тех пор его никто не видел.
Уайльд невольно вздрогнул:
– Почему-то меня это не утешает.
– Если джентльмены готовы, они могут присоединиться к остальным гостям. Меня прислали за вами, – кашлянув, сухо произнес мистер Гривз.
– Идем, Артур. Одно дело задержаться, как принято в свете, и совсем другое – неучтиво опаздывать.
Вслед за хромым дворецким они преодолевали лестничные пролеты и сумрачные коридоры. Казалось, они спускаются совсем другим путем. Конан Дойл старался запомнить расположение лестниц, мраморных бюстов, сердитых портретов и напольных ваз, надеясь потом найти обратную дорогу. В конце концов он запутался и оставил эту затею.
– Не представляю, где мы, – пробормотал он, – и как вернемся обратно.
– Мне следовало захватить клубок ниток, – простонал Уайльд, – или разбрасывать хлебные крошки. Теперь нам суждено скитаться по этим коридорам, пока одежда не превратится в лохмотья. Куда нас, кстати, ведут?
– В гостиную. Учти, нам предстоит найти предполагаемого убийцу, который пока только замышляет преступление.
– На что мне обращать внимание?
– Понятия не имею, – вздохнул Конан Дойл. – Должно быть, на странности в поведении, скрытность или иные особенности, указывающие на склонность к убийству?
– Такое можно сказать о большинстве моих критиков.
Наконец мистер Гривз привел обоих друзей в просторную гостиную на первом этаже. С потолка свисали две большие люстры. Рядом с камином, отделанным плитняком, стояли устрашающего вида доспехи. Мебель совсем не сочеталась между собой по стилю и принадлежала к разным эпохам; кресла, двухместные диванчики, кушетки с обивкой, шезлонги, плетеные стулья, большие диваны принесли из разных помещений и расставили в зале, чтобы разместить всех собравшихся. Гости разговаривали, разбившись на группки. При появлении двух джентльменов голоса смолкли, взгляды обратились к ним. Эпатажная манера одеваться и статная фигура Уайльда произвели, как обычно, сильное впечатление, известную роль сыграл большой подсолнух в петлице.
– Ах, среди нас знаменитый писатель! – провозгласил седовласый мужчина преклонных лет с курчавой бородой по пояс. Он покинул своих собеседников и поспешил приветствовать вновь прибывших: – Несказанно рад встрече с самим Конан Дойлом. – Он энергично потряс протянутую руку. – Я Генри Сиджвик, действующий президент Общества. А вы драматург Оскар Уайльд! – просиял он, признав ирландца.
– Это большая честь, сэр, – кивнул Уайльд, отвечая на рукопожатие.
– Большая честь для нас!
– Вот и я о том же, – пояснил он.
Его уже обступили другие гости.
Сиджвик нервно рассмеялся:
– Наслышан о вашем знаменитом остроумии.
– Верно, моя репутация вынуждает меня постоянно острить. Не получив ожидаемого, люди записывают меня в невоспитанные хамы и высокомерные снобы.
Все рассмеялись и дружно бросились пожимать руку Уайльду, чья слава драматурга уступала лишь скандальной известности в обществе.
– Надеюсь, я не злоупотребил вашим гостеприимством, взяв с собой друга, – обеспокоился Конан Дойл. – Оскар очень заинтересован в исследованиях спиритуализма.
– Что вы, нисколько! – воскликнул Сиджвик. – Напротив, мы очень рады такому гостю, как мистер Уайльд!
Драматург мило и непринужденно влился в общую беседу, чувствуя себя как рыба в воде. Конан Дойл, напротив, избегал повышенного внимания, предпочитая оставаться в тени. Вдобавок так можно беспрепятственно наблюдать за всеми. Некоторых он знал в лицо по фотографиям в газетах. Вот сэр Уильям Крукс, высокий ученый в очках, с острой бородкой и вощеными усами, седовласый, но еще не старый. От него несло первосортным виски. А это колдунья из России, мадам Жожеску, восьмидесяти лет, коренастая и дородная, как королева Виктория, с проницательными серыми глазами на морщинистом лице. Она бродила по комнате, опираясь на шишковатую палку из боярышника. На плече у нее сидела причудливая обезьянка. Ее узорчатый жилет и красная феска позабавили Конан Дойла.
Заметив, что старуха ковыляет к ним, он прошептал на ухо другу:
– Оскар, взгляни, не только у тебя есть вкус.
Уайльд в ужасе воззрился на животное:
– О боги! Как некстати.
Когда сгорбленная колдунья приблизилась, они вытянулись в струнку.
– Называйте меня просто мадам, – произнесла та дрожащим голосом, без малейшего намека на русский акцент. – А это мой дружок Мефистофель, – добавила она и погладила обезьянку.
– Какая… прелесть, – процедил Уайльд, но на уме у него было совсем иное.
Обезьянка зашипела, оскалив зубы, и он отдернул руку.
Генри Сиджвик представил свою жену Элеонору, превознося ее математический гений и красоту. Правда, одета она была немного безвкусно. Затем к друзьям подошел странный незнакомец в белой военной форме с красной перевязью и наградными лентами. Он был ростом почти с Конан Дойла. На его плечах красовались эполеты, похожие на лошадиные щетки, многочисленные медали позвякивали на ходу, а голову покрывала офицерская фуражка с блестящим черным козырьком. Однако больше всего в его облике поражала белая кожаная маска, скрывающая пол-лица. Видны были только усы и рыжая борода, как у русского царя. Мужчина приблизился твердым шагом, щелкнул каблуками и коротко кивнул.
